На расстоянии поцелуя (СИ) - "Lt.Lama" - Страница 24

- Нет-нет, спасибо…

- Да возьмите.

- Не стоит…

- Они с домашней ветчиной.

- Уговорил. - Я улыбаюсь. Когда Эрик уходит на кухню, альбом летит на диван, а я поворачиваюсь к Амину. - Ты же не против? Что мы сейчас уедем?

- Конечно. - Отвечает он. Тонкие пальцы нежно касаются моего подбородка, и я прикрываю глаза, наслаждаясь этой нехитрой лаской. - Всё в порядке?

- Да, просто… просто, так мы уйдём спать, а я бы хотел ещё провести время с тобой, хоть и в дороге. - Я ловлю его руку своей и мягко целую пальцы.

Амин внезапно смеётся, откинув свою чернявую голову. Смуглый красавец с такой уверенной белозубой улыбкой… Я чувствую, как тяжелеет в паху.

- Это было бы славно. - Говорит он наконец, а зелёные глаза будто бы темнеют, направленные на меня.

Эрик демонстративно шумит и заходит с упаковкой сэндвичей с ветчиной.

- Я провожу вас. - Говорит он. - Лоис, скорее всего, уже лёг спать.

Я киваю.

Эрик доводит нас до машины, мы с ним обнимаемся, затем, как ни странно, они обнимаются с Амином (и когда только успели так подружиться?), потом Эрик берет с меня обещание приезжать почаще, а то ему тут скучно без друзей-омег, и мы наконец-то покидаем это любовное гнёздышко.

Ещё на выезде из ворот у Амина пищит телефон, и он ненадолго углубляется в экран.

- Эрик прислал рецепт того соуса. - Поясняет он, заметив мой взгляд.

Выруливая к главной дороге, я округляю глаза.

- Вы уже обменялись телефонами?!

- Мой голос звучит как-то слишком громко, и я просто захлопываю рот.

- Ты ревнуешь?

Чтобы не отвлекаться от дороги, смотрю на него через зеркало заднего вида. Морду Амин состряпал уж очень хитрую.

- А что если да? - Спрашиваю спокойно. - У дедули губа не дура. Парня он себе выбрал горячего. Я таких только в фильмах видел.

- Вот теперь я ревную. - Фыркает Амин.

Мы смеёмся, но не слишком энергично. Всё же уже одиннадцать вечера.

Подъезжая на поворот к городу, я не замедляю ход, а еду дальше. Я не знаю, почему. Хочу ли я что-то доказать себе или просто порадовать Амина, мне сказать сложно. Но я хочу привести его туда. Не зря же Эрик надавал нам еды с собой.

- Куда едем? - Спрашивает он. Какой наблюдательный.

- Хочу кое-что тебе показать.

Он просто кивает, и всю оставшуюся дорогу до дикого пляжа на окраинке мы уютно молчим. Я веду машину по полупустой трассе и даже не думаю ни о чём, а просто наслаждаюсь закатом, морским воздухом и тишиной. Амин смотрит в окно, подперев подбородок ладонью, медитативно, увлечённо. В какой-то момент его рука оказывается на моём колене, и внутри всё взрывается, словно я - бочка пороха, а Амин - грёбаная искра. Пора привыкать к тому, что мой организм ведёт себя так, словно я - тринадцатилетний девственник. Это надолго.

Когда мы подъезжаем, красноватое солнце оказывается ровно там, где нужно, заблюренное перистыми облаками, как туманом.

Я оставляю машину у обочины, и мы идём вперёд, к камням, успевшим подсохнуть за день.

Я выбираю самый большой и удобный, чтобы мы могли сесть рядом или даже лечь при желании. Это место я хранил для особого человека. Никого сюда не приводил. Не то чтобы никогда не хотел, но как-то то времени не хватало, то момент был неподходящий. А с Амином вот удалось. И время, и момент совпали. И если мы расстанемся, мне придётся менять это «место силы». Я бываю весьма поэтичен. Время от времени.

Плечо у Амина хоть и острое, но лежать на нём так приятно, что я бы вечно так с ним сидел, ни о чём не разговаривая, просто молча болтая ногами над мягкими волнами и вдыхая его тонкий запах, что внезапно напоминает мне о доме.

Мы наслаждаемся красотой, наверное, с четверть часа, пока я не понимаю, что замёрз и не тянусь к предусмотрительно отданному нам Эриком термосу. В нос ударяет запах сладкого чая с лимоном.

- Как тебе мой дед? - Отпиваю сам и передаю крышку от термоса с налитым в неё напитком Амину.

Тот глушит чай с явным удовольствием маленькими осторожными глоточками, дует на него, прикрывает свои прекрасные глаза плащом из тёмных ресниц.

- Он забавный. - Говорит Амин. - Вы очень похожи.

Если бы у меня во рту сейчас был чай, я бы им поперхнулся.

- Ты серьёзно? - Тяну я. - Хочешь сказать, я похож на престарелого ворчливого ловеласа с расшатанной психикой?

- Нет. - Амин улыбается. - Ты похож на ответственного и честного человека, который очень любит свою семью. - Он передаёт мне чайную эстафету и добавляет: - А ещё ты похож на того, кто может взять всё в свои руки.

Я поднимаю на него глаза. Я вроде бы и понимаю, что Амин хочет сказать, и, одновременно, не совсем. Но в его словах столько искреннего, даже детского, восхищения, что мне не нужны пояснения. Мне нужно это мгновение, счастливое и наполненное нежностью, только бы оно растянулось надолго. Желательно навсегда.

- Ты - первый, кого я пригласил сюда. - Говорю я вместо того, чтобы думать о словах Амина. Мне достаточно и того, что от них моё сердце колотится, как бешеное. - Просто хочу, чтобы ты знал. Я… мне кажется, я люблю тебя.

Амин с несколько мгновений смотрит мне в глаза так, словно он - пират, а в них можно найти закопанный предыдущим капитаном клад.

Эти несколько мгновений - это очень долго, но я не успеваю пожалеть о своих словах, потому что это чистая правда и глупо скрывать её.

Я уверен, что должен был сказать ему это. Уверен настолько, что игнорирую взбесившееся сердце и желание вскочить на ноги и сигануть в море, чтобы выплыть где-нибудь на необитаемом острове, где никто не знает, что я сказал эти страшные слова, потому что на много миль есть лишь я один.

Но Амин не оставляет мне выбора.

- Я тоже люблю тебя. - Говорит он спокойно. Так, словно он живёт с этой мыслью уже давно, словно мы - старые супруги, и он говорил мне это не раз и не два.

Я мог бы обидеться. Я, правда, хотел. Потому что… ну кто вообще говорит подобные слова так уверенно, так спокойно…? На короткий миг я ощутил себя преданным, но потом вспомнил всё, что Амин говорил мне до этого, всё, что он делал до этого. Я вспомнил нашу первую встречу и его зубы глубоко в своей шее, пускающие по моему телу выделяемый альфой секрет, и что именно это значило для него и для меня (хоть я и не понимал и не принимал своего желания быть его).

Амин, как это свойственно людям, хорошо понимающим самих себя, полюбил меня в тот день, признал свои чувства в тот день, а я просто утопал в мозгоёбстве и неуверенности: в себе, в Амине, в наших чувствах…

Я раскрыл ладонь на его щеке и утонул губами в его губах. Во мне было куда больше нежности, чем страсти, но этот поцелуй зажёг меня, как фитиль, а Амин и вовсе сжал меня в своих руках так, словно он готов растерзать меня на месте без жалости и лишних сантиментов.

Но он вновь не переступил через себя.

Амин уложил меня на всё ещё тёплый камень и долго целовал, так неторопливо и ласково, что я ощутил невыносимый жар, требующий альфу внутри. Я бы хотел его по-всякому. Я бы хотел принимать его: нежного или злого, удовлетворяющего свои потребности или мои. И я бы хотел брать сам. Иногда жёстко, иногда медленно и ласково, но сперва обязательно медленно. Обязательно со всем уважением. Если он когда-нибудь мне позволит. А если нет, то мне всё равно.

Мне нравится вес Амина на мне. Он такой стройный, не как типичный альфа, и всё же мне немного тяжело дышать, но и это прекрасно. Всё прекрасно.

И как я мог так долго лгать себе? Юлить, уворачиваться от правды. Мне даже понадобился дед с его языком без костей, чтобы признать её. Я говорил себе вначале, мол, наконец-то я влюбился, таким тоном, словно это будет временным помешательством, просто досадным недоразумением. Проходным этапом. Я ведь не знал, что мне будет настолько хорошо и свободно? Или опять же знал, но боялся признать и связать себя узами?

- Амин… - Я шепчу, запрокидывая голову на жёсткий камень, когда его каменный член через несколько слоёв ткани плотно касается моей промежности. - Прошу…