Есть что скрывать - Джордж Элизабет - Страница 18
- Предыдущая
- 18/35
- Следующая
Она повернула подъемные жалюзи, чтобы обеспечить себе хороший обзор улицы. Все тщательно спланировано. Оставалось надеяться, что она была достаточно осторожна.
Около восьми, как и ожидалось, появилась Эстер – она пришла со стороны Ридли-роуд. По дороге к магазину игрушек ее догнала женщина, которая вела с собой девочку. Все трое подошли к двери вместе; женщина что-то говорила, склонив голову к Эстер, девочка глазела по сторонам. Адаку замерла. Поначалу она не придала значения этой сценке, подумав, что женщина – просто знакомая Эстер, но присутствие девочки заставляло предположить, что ее долгосрочный план работает, причем действие разворачивается прямо на ее глазах. Она с трудом верила в такую удачу.
Эстер отперла дверь, ведущую к квартирам на третьем и четвертом этажах здания, и придержала ее, жестом приглашая гостей войти. Когда женщина с девочкой скрылись внутри, Эстер посмотрела направо, потом налево, потом на другую сторону улицы, что заставило Адаку поспешно убрать пальцы с жалюзи на окне Дикона. Но она не отошла от окна и видела, как Эстер вошла в здание и закрыла за собой дверь.
Адаку не шевелилась. Все должно было произойти не так – по крайней мере, если бы все шло по разработанному ею плану. Но если она не начнет действовать немедленно – когда сложились идеальные условия, – дождется ли второго подобного шанса?
Она представила, сколько времени это может потребовать. Вообразила всю подготовительную работу. Затем сунула руку в карман юбки, достала мобильный телефон и набрала номер.
– Кингсленд-Хай-стрит, – сказал Адаку тому, кто ответил на звонок. – Пора. Прямо сейчас.
Убрав телефон, она положила ключ от студии Дикона на клавиатуру электроинструмента. Потом тихо вышла из квартиры и спустилась по лестнице. Оказавшись на тротуаре, направилась к своему наблюдательному пункту на входе в кинотеатр «Рио». Адаку хотела посмотреть, как Эстер и остальных выведут из здания и увезут. Разумеется, женщина будет лгать и отпираться. Но к этому все уже давно готовы.
Той ночью Тани не мог заснуть. Жара в спальне была невыносимой, но это еще полбеды. Хуже, что его мозг никак не мог успокоиться. Перед вечерним чаем Абео и Симисола пришли домой раньше Монифы, и Тани подумал, что, какова бы ни была причина их совместного возвращения, ничего хорошего ждать не приходится. Слова Абео: «Исчезни с глаз моих», – сопровождались затрещиной Монифе, которая шла мимо него на кухню. Что касается Сими, то она ушла в спальню и после чая не произнесла ни слова.
Тани уже несколько часов лежал без сна, прислушиваясь к дыханию Сими, доносившемуся из другого конца комнаты, и поэтому обратил внимание на шепот, прозвучавший в квартире уже далеко за полночь. Родители шептались и раньше – стены в доме были тонкими, как папиросная бумага, – но обычно он не обращал на это внимания. На сей раз шепот был яростным, похожим на ожесточенный спор под одеялом. Потом послышался тихий плач матери, и Тани сел и спустил ноги с кровати.
Подойдя к двери в гостиную, он приоткрыл ее и прислушался. Голос отца. Такого яростного шепота Тани еще никогда не слышал.
– Не перечь мне, Монифа.
– Почему ты никогда не пытаешься понять?
– Что ты мне сказала?
Тон Монифы мгновенно изменился, став просительным и даже плаксивым.
– Абео, я не могу позволить…
– Ты сделаешь то, что я скажу. Это стоит гроши.
– Не все измеряется деньгами.
– Если ты посмеешь ослушаться меня, Монифа, клянусь богом…
– Пожалуйста. Ты должен меня выслушать.
– Мои решения не обсуждаются. Я слышал достаточно.
– Нет. Какой выкуп за невесту ты рассчитываешь получить, если Симисола умрет? Иногда мне кажется, что ты не видишь вещи такими, какие они есть. Ты не можешь… – Звук шагов, потом крик матери: – Нет! Абео! Перестань!
Тани шагнул к двери родительской спальни, распаленный как словами «выкуп невесты», так и криком матери.
– Не смей разговаривать со мной в таком тоне. – Теперь голос Абео звучал громче. Он уже перестал сдерживаться.
– Я должна говорить, чтобы защитить моих детей.
– Что значит «должна»? Ты ничего не должна. Понимаешь? Я защищаю наших детей.
– Перестань! Мне больно…
– Ах, тебе больно… Больно? А чего ты ждала от меня, а? После того, как вы с отцом мне солгали? Чего ты ждала? Я рассчитывал получить плодовитую, а получил тебя, с твоей болью, с твоими слезами… Хватит. Довольно. Тебя следует проучить… Ты вынуждаешь меня это делать, Монифа… – Послышались звуки борьбы, шаги, потом глухой удар.
– Ты делаешь мне больно. Пожалуйста, Абео.
Тани схватил ручку двери и распахнул ее. Отец столкнул Монифу на край кровати, но она все еще сидела. Одной рукой он обхватил ее затылок, другой сжал подбородок и сдавил с такой силой, что ее лицо покраснело.
– Отпусти ее! – крикнул Тани.
Пальцы Абео продолжали стискивать подбородок жены, но он убрал ладонь с ее затылка. Повернувшись к Тани, сжал свободную руку в кулак и занес его.
– Хочешь кого-то ударить? Бей меня, – сказал Тани. – Давай. Потому что мне очень хочется расквасить тебе нос. Понял, Па? Давай. Или ты способен бить только женщин?
– Тани! Пожалуйста! Не говори так!
Но Монифе не стоило волноваться из-за драки.
– Ты знаешь, что делать! – рявкнул ей Абео и оттолкнул Тани.
«Не дурак», – подумал тот. Отец требовал от домашних уважения, но прекрасно знал, что его ждет, если он ударит Монифу в присутствии сына. Тани вышел вслед за ним из комнаты.
– Дай ему уйти! Тани! Просто дай ему уйти! – крикнула Монифа.
Но Тани не собирался отпускать отца. Спокойствие в семье после его ухода продлится только до утра, а потом все начнется сначала. Этому нужно положить конец, и Тани понимал, что сделать это может только он.
Хлопнула входная дверь. Абео вышел из квартиры.
У него была фора, потому что Тани должен был посмотреть, как там Симисола. Она не спала. Сидела на кровати, прижав подушку к груди; глаза у нее были огромными и черными.
– Иди к маме. Я скоро вернусь, – сказал Тани и вышел из квартиры, пока ее слезы и протесты не задержали его еще больше.
На улице он огляделся. Непонятно, куда мог направиться отец. В такой час все пабы уже закрыты, а в мужской клуб его вряд ли пустят.
Тусклые фонари освещали асфальтовую площадку через дорогу, но она была пуста. Тани еще раз огляделся и увидел, что поблизости ни души. Отец словно растворился в горячем ночном воздухе.
31 июля
Тани был не в состоянии сосредоточиться на занятиях и поэтому пропустил три лекции и одну контрольную. Он должен с кем-то поговорить, но единственным человеком, с которым ему хотелось поделиться, была Софи. Только вот… есть вещи, которые ей знать не следует, потому что кое-что о своей семье он не решался произнести даже мысленно, не говоря уже о том, чтобы кому-то рассказать. Ему нужен план, но в голову ничего не приходило. Поэтому, решил Тани, нравится это ему или нет, но одна голова – хорошо, а две – лучше.
Софи он нашел в библиотеке; она работала над эссе. В ушах у нее были наушники, и она задумчиво грызла кончик карандаша. Тани смотрел, как она читает текст, делает паузу и пишет несколько строк на листе бумаги. Потом накрыл ладонью раскрытую книгу.
Она подняла голову, улыбнулась и сняла наушники. Тани слышал доносившийся из динамиков белый шум. Похоже на дождь. Он перекинул ногу через стул напротив нее и сел на него верхом.
Софи бросила взгляд на настенные часы над столом библиотекаря.
– Где ты был, Тани? И разве у тебя сейчас нет лекции?
– Лекций я наслушался дома.
– Очень смешно. – Софи наклонилась через стол и поцеловала его. К этому делу она подошла серьезно, чему Тани был очень рад. Когда девушка отстранилась, он снова притянул ее к себе, так что они почти соприкоснулись лбами и он мог смотреть прямо в ее темные глаза.
- Предыдущая
- 18/35
- Следующая