Когда случается невозможное. Том 2 (СИ) - Муратова Ульяна - Страница 2

Наташа мне очень нравилась, коробило только одно. Она подружилась с Танарилом.

Произошло это по моей вине. В один из летних вечеров через пару дней после знакомства мы гуляли с ней вдвоём в городе, когда нам встретился бывший. Он, конечно, сразу же воспользовался возможностью, чтобы схватить меня за руку и попытаться навязать мне разговор.

— Ката, нам нужно поговорить. Я требую объяснений! — он сурово нахмурился, между бровей залегла недовольная складка,

Растерявшись от его наглости и напора, я молча смотрела в необыкновенные зелёные глаза.

— Это он? — весело спросила Наташа, глядя на меня. Я судорожно кивнула. — Помощь нужна?

Я отчаянно закивала, так как достойный резкий ответ никак не придумывался, а от близости Танарила уже дрожали колени, сбилось дыхание и бешено стучало сердце.

— Не лезь, — беззлобно кинул ей Танарил, не отрывая взгляда от меня.

— Слушай внимательно ты, хвостатое недоразумение. Отпусти мою подругу, иначе тебе придётся иметь дело со мной! — воинственно сказала Наташа.

— И что ты сделаешь? — от удивления и любопытства Танарил даже перевёл на неё взгляд.

— Тебе это вряд ли понравится. Так что отпусти Кату и гуляй в сторону! — она холодно разглядывала своего противника.

От испуга я онемела. Нельзя так говорить с Танарилом! Он же победил императора Альмендрии! Кто Наташа против него? Бабочка против носорога!

— Отлезь, — не впечатлился Танарил и повернулся обратно ко мне. — Ката, ты должна объяснить, зачем ты сделала эту глупость. Мне казалось, что я ясно дал тебе понять…

Краем глаза я заметила, как молниеносно приближается к нему рука Наташи. От страха, что он может её ударить или атаковать, я обхватила его лицо ладонями и шокировано уставилась в глаза. Думаю, что именно поэтому он пропустил то, как она схватила его за косу, резко дернула на себя и отрезала её почти под корень ледяным клинком, который научилась молниеносно создавать из браслета на руке.

Меня сковало ужасом. Танарил очень медленно, неверяще обернулся к Наташе и посмотрел на свою отрезанную косу в её руке.

— Слушай сюда! Ещё раз к ней притронешься без разрешения — отрежу тебе ещё кое-что, висящее между ног и мешающее думать. Ката — хорошая девушка, у тебя был шанс, и ты его провтыкал. Так что теперь свали в закат и не порть своим натюрмортом наш прекрасный пейзаж!

Я думала, что он её убьёт. Мысленно даже смирилась с тем, что придётся торговаться за жизнь подруги и идти на уступки. Когда-то давно эльф упоминал, что отрезание косы — это одно из главных унижений, которое может случиться с воином.

Я была готова к чему угодно, но не к тому, что он расхохотался. Он смеялся заразительно, искренне, задорно настолько, что мы с Наташей сначала хихикнули, а потом тоже присоединились к этому сумасшедшему веселью.

— Позвольте узнать имя храброй воительницы и охранницы моей прекрасной Каты, — сказал он и отвесил церемониальный поклон.

— Наталья.

В тот же вечер они напились и подружились. Танарилу пришлось подстричься коротко, и я была вынуждена признать, что так ему шло даже больше. Эльф стал ещё привлекательнее, хотя казалось, что это невозможно.

Я думала, что их дружба перерастёт в интрижку. Одновременно люто ревновала и дико радовалась такому возможному исходу. Но Наташа сказала, что с друзьями не спит и тем более ни при каких вводных данных не спит с бывшими и настоящими своих подруг. А ещё она сказала, что эльф — парень неплохой, но в голове у него «чайками насрано». И что он сам ещё не понял, в какой переплёт угодил. Объяснить подробнее отказалась.

С тех пор рядом с Наташей я тоже была настороже, потому что благодаря ей Танарил получил доступ как в общежитие, так и к дверям моей комнаты, где не переставал оставлять подарки и записки. Теперь он вёл себя максимально корректно, за руки больше не хватал, в углах не зажимал и демонстрировал то, что Анга называла ухаживанием, а я считала преследованием. Ангалая с удовольствием забирала себе самые дорогие и изящные подарки, Наташа смотрела на это с улыбкой, а Лиля злилась на упрямого эльфа и, конечно, нашу неугомонную подругу — за попустительство. Танарила вокруг стало невозможно много.

Наташа же называла его ушастым братухой и со всей искренностью советовала ни за что его не прощать. А ему советовала ни за что не сдаваться. Затем она открыла тотализатор и стала принимать ставки на то, сдамся я или нет. Первые три месячных гонорара мы прогуляли в лучшем ресторане Ковена. Затем наступила осень, и Танарил уехал в составе исследовательской группы на удалённый остров, где произошла загадочная битва императора с неизвестной цивилизацией.

— Пусть мозги просолит хорошенько, ему полезно, — сказала Наташа, собираясь на очередную пьянку с нашими одногруппниками. — Может, подвыветрятся некоторые мысли о превосходстве ушастых над всеми остальными расами из его бедовой головы.

Я же удивлялась, как в ней сочетается такое страстное желание учиться и постигать новое с готовностью тусить и пить до утра в компании незнакомых магов. Наверное, с каждым мужчиной Ковена она хоть раз выпивала, билась в магической дуэли, спорила, дралась, играла в герайс или спала. Её обожали и относились к ней с уважением, хотя на язык она была резкой и несдержанной.

Ангалая Наташу ненавидела всеми фибрами души. Для утончённой аристократки она стала воплощением недопустимого поведения и абсолютной, искренней свободы духа. Наташа жила, пила, училась, дружила и занималась сексом, как в последний раз. И это неимоверно подкупало.

Вздохнув, я завернулась в одеяло. Связана ли моя тревога с неугомонной подругой? Близко, но нет. Наташа при всём своём разгульном образе жизни в неприятности не влипала. Иногда она утром вваливалась на тренировку ещё не протрезвевшая после вчерашнего, но нормативы неизменно сдавала и задания выполняла. Не пропустила ещё ни единого занятия, а также посещала вообще все факультативы. Понятия не имею, когда и как она всё успевала…

Поёрзав в постели, я подумала о Танариле. И тут беспокойство дало о себе знать в полной мере. Я аж села на кровати, чем случайно её раскачала. Что же случилось? Что-то с ним… или он возвращается?

Танарила я не видела уже больше двух месяцев, и это было первое спокойное время с момента замужества. Неужели оно закончилось?

Сил терпеть неопределённость не было.

Мне нужно было знать наверняка.

Я поднялась с постели, быстро оделась и выскользнула из комнаты в пустой сонный коридор. Вокруг стояла сонная тишина, на исходе ночи все спали особенно крепко. Мне нужно было в порт, но ворота Школы всегда закрывались на ночь. В обычное время я бы сдалась, но на днях Наташа рассказала про шикарный лаз в заборе, которым давно и лихо пользовались особенно ушлые ученики. Скромницам-отличницам про такое не говорили, поэтому я о нём и не знала. Теперь осталось его только найти.

Место Наташа описала довольно точно. Придя к забору, я чуть не застонала от разочарования. Он представлял собою сплошное глухое месиво из острых колючек. Лаза видно не было. Решив, что так и должно быть, я исколола все руки, пока не нащупала искомое. Ни капли магии, она бы привлекла внимание. Просто узкая щель между кустами и холодной землёй. Снег ещё не выпал, но похолодало, а с моря дули штормовые ветра.

Вздохнув, я полезла.

Естественно, зацепилась за колючки, порвала плащ и куртку. Вывалялась в земле, как домашний пёс в дохлой кошке, ещё и щёку расцарапала. Пришлось в экстренном порядке себя лечить, очищать и чинить. На первое и последнее концентрации хватило, со вторым получилось хуже. Очищающее заклинание оставило плащ девственно чистым. Не то, что грязи, даже краски на ткани местами не осталось. Такое у меня пока постоянно происходит, если вложить в колдовство слишком много сил. Идя по сонному городу в пятнистом плаще, я чертыхалась и корила себя за нетерпеливость и неуклюжесть.

Допустим, я узнаю, что Танарил вернулся? Дальше что? Или узнаю, что пока нет. На что это влияет? Что это изменит? Я обдумывала эти безусловно разумные мысли и продолжала упорно идти в сторону порта. Потому что разумные мысли — это одно, а поведение человека, их думающего, — это совсем другое, подчас совершенно противоположное. С настойчивостью, достойной лучшего применения, я шла по безлюдным улицам, сопротивляясь ветру и здравому смыслу.