Останься единственным - Черно Адалин - Страница 11

– Захотелось. Понравился. Давно нравился.

– Решила закрыть гештальт?

– Типа того. Я не думала, что все так далеко зайдет.

– Твою мать…

Кирилл отворачивается, я ежусь. Только сейчас наконец доходит, что он едва сдерживается. У меня появляется возможность его рассмотреть. Вижу подрагивание рук, вибрирующую от дикого пульса венку на шее. Он от меня отвернулся, но я почему-то уверена, что взгляд у него безумный. Недовольный определенно.

– Кирилл…

Я едва ощутимо касаюсь его ладони. Не получив никакого ответа, смелею и веду пальчиками дальше, глубже, дохожу до ребра ладони и сжимаю. Или мне кажется, или он делает то же самое. Вырвать руку не пытается. Так и сидим в абсолютной тишине и в полутьме, держась за руки и оглушая тишину диким биением сердец.

– Я не хотела, чтобы все так, – говорю ему. – Не хотела. Я же тебя… я…

Не могу сказать, потому что он оборачивается. Смотрит на меня цепким взглядом, в самую душу заглядывает, я уверена. Вот как ему сказать? Как признаться? Он поверит разве?

– Молчи, – рассекает словами воздух.

Я киваю. Затыкаюсь. За руки больше не держимся, потому что Кирилл от меня отгораживается. Открывает окно и, достав пачку сигарет из кармана пиджака, прикуривает одну. Выпускает облако дыма наружу, но я все равно чувствую. Вдыхаю. Говорят, если вдыхать табачный дым, невольно становишься пассивным курильщиком, но для меня запах сигарет априори связан с ним. Острый дым задевает горло, и я закашливаюсь.

– Сиди здесь, – командует и выходит из машины.

Оставляет меня и докуривает снаружи. Не уверена, что ему помогает. Движения такие же нервные, взгляд слегка безумный. Мне не страшно с ним рядом, конечно, но немного неприятно, что он так на меня реагирует. Я его другим запомнила. Не нежным и совсем не романтичным, но он был… особенным. Теплым, страстным, горячим. Он смотрел на меня так, что поджилки тряслись, и сердце заходилось в бешеном ритме. Сейчас взгляд другой совершенно. Темный, густой, пронизывающий и вскрывающий до костей. Я душу ему вывернуть готова, когда он вот так… на меня…

Звук открываемой дверцы, вихрь прохладного воздуха и треск защелки. Кирилл снова в машине, рядом со мной. Дышит спокойнее и на меня не смотрит.

– Расскажи мне все.

– Что? – говорю на выдохе.

– Ты знаешь.

– Не понимаю.

– Зачем, Кира? Ты знала, кто я такой. За те годы, что мы не виделись, я не сильно-то изменился, а вот ты… – он ко мне поворачивается, взглядом сканирует. – Ты другая совершенно. Я… понятия не имел, кто ты. Отец настоял?

– Что? – выпадаю в осадок. – Нет! Он… понятия не имел!

Кирилл шумно выдыхает. Не верит. А я не знаю, как его убедить, что сказать, чтобы не сомневался. В любви признаться? Не буду я! После того, как видела его с той девочкой.

– Какая разница сейчас почему? – рублю. – Я подошла, ты согласился, мы переспали.

– Теперь ты беременна. Так удачно складывается, да? И ни капли расчета. Ты идиотом меня считаешь? – последний вопрос повышенным тоном.

– А ты? – интересуюсь. – Я видела тебя у больницы с другой. Она тебе о беременности сообщала. На ней не женишься? – язвлю и тоже тон повышаю.

– На тебе женюсь. Все, как и хотела.

– А она? – настаиваю. – И тот ребенок? Я не буду его воспитывать!

Одна мысль, что мне придется делить Багрова с еще одной женщиной, внутри что-то необъяснимое пробуждает. А если еще и ребенок… Лучше вообще без него, чем так!

– Не молчи! – толкаю Кирилла в плечо.

Еще раз и еще. Хочу его расшевелить, чтобы объяснил мне. Он ведь жениться на мне собрался, как видит наше будущее? Как? Наша с малышом семья и еще одна за пределами дома? Не бывать этому!

– Что ты хочешь услышать?

– Что угодно! Отец сказал, я замуж за тебя выйду. Прежде чем согласиться, хочу знать, как ты решишь с ней вопрос.

– Или что? – добивает меня вопросом. – Или, мать твою, что, Кира?

– Или ничего, – выдыхаю, а самой кажется, что умираю. – Ничего, Кирилл. Никакой свадьбы, никакого тебя в моей… в нашей жизни.

– Замуж за меня не хочешь?

– Если с ней – вообще тебя не хочу, слышишь? Не хочу тебя!

Я все барьеры между нами нарушаю. Расстояние сокращаю непроизвольно, выкрикиваю все это в паре сантиметров от его лица. Хочу, чтобы понял, что я не буду его делить. Не буду! Хочу замуж за него безумно. И люблю тоже, но с другой… ни за что! Не смогу я.

– Ты меня слышишь? – давлю и толкаю его аккуратно. – Не хочу!

– Точно? – разворачивается и оказывается близко.

Так близко, что дыхание спирает. Сантиметры между нашими лицами. И спрашивает он серьезно, словно после моего ответа судьбу нашу решит. Откажется от свадьбы? Точно откажется… не станет терпеть мои истерики. Я и сама не знаю, зачем его довожу, зачем повышаю тон и говорю все это. Не могу себе объяснить. Как вспомнила его с ней – так и пелена перед глазами. Ненависть жгучая заполнила меня до краев.

– Не точно… – шепчу.

– Так вот, прежде чем говорить, думай, готова ли выполнить.

– Другой женщины у тебя не будет!

– Я разрешения не спрашивал.

– То есть… – я запинаюсь. – Ты собираешься на мне жениться и с ней… видеться?

– Нет никакой ее, – говорит уже спокойнее.

Отстраняется, расстояние между нами увеличивается.

– Девушка, которую ты видела – сестра хорошего друга. Попросила с ней съездить.

– Ребенок не твой? – уточняю.

– Не мой.

Мне сразу же хочется извиниться за свою истерику. Объяснить ему, что большую часть времени я себя не контролирую. Вспыхиваю, как спичка, говорю, а затем жалею. Особенно сейчас, когда я целую неделю знаю, что он на мне женится, и не получаю от него ни слова, ни звонка, ни даже смс-ки. Ничего. Полная тишина до сегодняшнего дня.

Я же… я извела себя предположениями, мыслями и сомнениями. Пару раз к нему порывалась поехать, прорваться в компанию и поговорить. Мне нужно было знать, что будет дальше. И вот этот разговор, его претензии. Разве я заслужила? То есть… заслужила, конечно.

– Я не хотела тебе врать, просто… потом уже не знала, как сказать. Я… мне было хорошо, – придвигаясь к нему ближе, говорю шепотом. – Я знала, что как только скажу – все закончится.

– Уже закончилось, – говорит твердо.

– Все только начинается, – обещаю ему.

– Это всё? – спрашивает, с вызовом глядя мне в глаза.

– Что всё?

– Всё, что ты хотел сказать? Если да, то меня друзья ждут.

Она не ждет моего ответа, жмет на кнопку и толкает дверцу. Хватаю ее за руку и тяну обратно.

– Ты туда не пойдешь.

– Это почему? – хмурится.

– Потому что поздно. И потому что ты моя будущая жена.

Она округляет глаза, затем цокает языком. Явно недовольна таким положением вещей. Я ее понимаю, конечно, но отпустить в клуб обратно не могу. Помню чужие руки на ее теле.

– С каких пор запрещен поход в клуб? – удивляется. – Или ты под замок меня посадишь?

Ее тон язвительный, саркастический, высокомерный. И взгляд мечет молнии. В какой-то момент кажется, что Кира устроит истерику, но она молчит. Ответа ждет, которого у меня нет.

– Поздно уже, – пытаюсь говорить спокойно. – Домой поехали, отвезу.

– Я. Не. Поеду. Домой, – говорит с интервалами между словами. Намеренно паузу делает, чтобы я услышал.

– Ладно, – соглашаюсь. – Пошли.

Мы вместе выходим из машины и идем к клубу. Кира явно недовольна, но молчит, шагает рядом. Уже внутри спрашивает:

– Что дальше? Танцевать со мной пойдешь?

– Нет. Но присматривать за тобой буду.

– Откуда? – осматривается в ожидании, что я ей укажу место.

– Неважно. Иди, друзья ждут.

Сердито цокнув языком, следует к танцполу к своим девчонкам. Оборачивается, пытаясь найти меня взглядом, но я уже скрылся в толпе. Иду к кабинке, к мужикам.

– Где был? – уточняет Тар. – Мы думали, ты ушел по-английски.

– Встретил кое-кого, – отмахиваюсь.