Спасенный любовью - Джеймс Саманта - Страница 29

• Предыдущая
• 29/71
• Следующая

Фанни медленно отпрянула назад, склонив голову набок.

— Что случилось, Кейн? — спросила она.

— Ничего. — Он отставил в сторону свой бокал и заключил Фанни в объятия.

Губы Фанни, горячие и опытные, сгорали от нетерпения в ожидании его поцелуев, ее руки слишком крепко вцепились в него. Кейн боролся с непрошеным воспоминанием о том другом сладком, пленительном, невинном поцелуе, который гораздо больше воспламенял его… Он чуть ли не с раздражением прижал свой рот к губам Фанни.

Она отодвинулась от него, разомкнув объятия.

— Кейн, — тихо сказала Фанни, — не нужно притворяться, если ты ничего ко мне не чувствуешь. — Встретив его хмурый взгляд, она грустно улыбнулась. — Я всегда чувствую разницу, ты помнишь?

Кейн ничего не ответил, только пристально посмотрел на Фанни. Эбби назвала ее вульгарной женщиной. И сейчас Кейн понял почему. Безвкусно одетая, с выступающей вперед огромной грудью, Фанни и впрямь имела дешевый вид. Помада на ее губах и румянец на щеках были чересчур яркими. Именно вульгарная женщина. Горькая усмешка, смешанная с изумлением, застыла на губах Кейна. Никто, кроме Эбби, не выразил бы это настолько точно. Сама же Эбби, вспыльчивая и прямолинейная, действительно настоящая леди.

Тем не менее это не мешает Кейну желать ее… желать со страстью, сжигающей его, подобно огню.

И именно в этом-то заключается вся сложность сложившегося положения дел. Внезапно Кейна охватила дикая ярость. Он страшно разозлился на себя и на Эбби. Фанни — эта роскошная женщина — готова не только ему отдаться, но и страстно этого желает.

С тех пор как Кейн потерял Лорелею, женщины, подобные Фанни, были его единственным спасением — в их объятиях он всегда мог найти забвение, в какой-то мере даже удовольствие, хотя и мимолетное. Неужели он этого не заслуживает? Неужели он недостаточно настрадался? Неужели это так дурно — забыться на ночь в теплых объятиях женщины, стараясь найти утешение единственным доступным ему образом? И все-таки почему Фанни оставляет его сейчас таким холодным? Почему эта наступающая ночь так отличается от всех предыдущих?

Кейн резко отдернул руку, когда Фанни дотронулась до нее. Фанни посмотрела на него понимающим взглядом.

— Это из-за нее, не так ли? Я имею в виду ту женщину, которая была с тобой сегодня за обедом.

Но Кейну в данный момент не требовалось понимания. Он хотел только ее… Эбби… Хотел того, что никогда не сможет иметь.

— Она моя хозяйка, Фанни. Она мне платит за работу, которую я обязался для нее выполнить, ни больше, ни меньше. — Кейн резко поднялся. — Извини, — с искренним сожалением сказал он и более спокойно добавил:

— Я думаю, сейчас у меня просто нет настроения.

Фанни вздохнула и пошла за его шляпой. Они вместе подошли к парадной двери. Кейн свистом подозвал Полночь.

— Если ты передумаешь, то знай, что я по-прежнему остаюсь здесь.

Кейн вышел на улицу и дотронулся до полей своей шляпы.

— Я буду иметь это в виду.

Фанни медленно закрыла за ним дверь. Он не вернется, и они оба это знали.

Где он?

Этот вопрос неотступно вертелся у Эбби в голове, и, в который уж раз за этот вечер, она схватила подушку и стала в остервенении колотить по ней руками.

Она все время напрягала слух, чтобы услышать хоть малейший звук со стороны входной двери.

Неужели он все еще с Фанни? Ее воображение рисовало яркие картины, которые она напрасно пыталась отогнать. Даже когда Эбби закрывала глаза, перед ней неизменно возникал образ Кейна — его мощное обнаженное и напрягшееся тело склонялось над Фанни, его губы тянулись к ней. Эбби металась в кровати, проклиная себя за то, что мысли о Кейне не дают ей спокойно спать… и жить!

Почему вообще ее должно интересовать, чем он занят или с кем он? Он бабник, грубиян, а она, безмозглая, постоянно думает о нем!

Внезапно раздался глухой стук в дверь. Этот звук был настолько неожиданным, что Эбби вздрогнула.

Она всматривалась в темноту, пристально глядя на дверь, будто могла что-то увидеть сквозь нее.

Стук в дверь повторился значительно громче.

Эбби мгновенно соскочила с кровати, прижимая к груди простыню.

— Открой же эту проклятую дверь.

Кейн. Эбби охватило чувство облегчения, но за ним последовало раздражение. Сейчас наверняка уже за полночь. Как он смеет? Эбби зажгла свечу на прикроватной тумбочке и отодвинула задвижку. Немного приоткрыв дверь, она посмотрела на Кейна недоверчиво и подозрительно.

— Что тебе нужно? — Эбби вложила в эти слова все свое раздражение.

Кейн просунул обутую в сапог ногу в узкую щель.

— Позволь мне войти.

— Для чего? Сейчас полночь и…

Эбби не успела договорить, как Кейн толкнул дверь внутрь комнаты. Застигнутая врасплох, Эбби едва успела отпрянуть назад и ухватиться за спинку кровати, чтобы не упасть.

— Кейн! Ради всего святого, неужели твое дело не может подождать до утра?

— Нет, черт побери! Не может, — прохрипел он.

У Эбби едва не остановилось сердце. Рубашка на Кейне была расстегнута почти до пояса, открывая широкую, поросшую темными волосами грудь и часть плоского, как доска, живота. Он стоял в дверях, заполнив собой проем. От него исходила животная мужская сила.

— Кейн, пожалуйста! Я… я не одета!

Подчеркнуто неторопливо тот приоткрыл дверь и в мгновение ока оказался рядом с Эбби. Он увидел ее огромные, внезапно потемневшие глаза, настороженно смотревшие на него, и руку, судорожно прижатую к горлу.

Его затуманенное алкоголем сознание мгновенно прояснилось, опьянение исчезло, как исчезает роса под палящими лучами солнца. Подобно изголодавшемуся человеку, попавшему на роскошный пир, Кейн пожирал Эбби глазами. Она была в нижней сорочке и панталонах, в которых спала, и вид ее не мог, конечно, не вызвать у мужчины прилив страсти. К тому же Кейн никогда раньше не видел Эбби с распущенными волосами. Они поражали великолепием и струились красивыми густыми волнами до самых бедер.

Желание, как раскаленное добела железо, обожгло Кейну все нутро. Желание, которого он не испытал, когда был с Фанни.

Слегка пошатываясь, Кейн придвинулся ближе.

У Эбби расширились глаза.

— О, ты… ты просто нахал и болван! Ты же опять пьян!

— Недостаточно пьян, — пробормотал Кейн.

Он чувствовал, как у него кружится голова, но это было совсем не потому, что он много выпил. Он протянул руки и ухватил Эбби за талию.

Она оцепенела. Хотя запах виски был сильным, но запах дешевых духов был сильнее, и это окончательно вывело Эбби из себя.

— Боже правый! Ты просто бесподобен! Как ты смеешь приходить сюда после того, как побывал у той распутницы!

Кейн насмешливо ухмыльнулся.

— Ну и что, если и побывал? Ты могла меня нанять для работы, но я не твоя собственность. Тебя не касается, с кем я предпочитаю проводить ночи.

— А кто ты такой, чтобы подобным образом врываться в мою комнату? — воскликнула Эбби. — Убирайся вон — сию же минуту!

Кейн не пошевельнулся.

Эбби напрасно толкала его в грудь — Кейн был неподвижен как скала.

— Убирайся, Кейн! Ты мне отвратителен!

— Неужели отвратителен? — Его горький смех прозвучал исключительно для него самого. — Знаешь, ты права. Я действительно отвратителен. Тебе удалось заставить меня почувствовать себя страшно виноватым — и будь я проклят, если я могу понять почему!

— Прости меня, но мне неинтересно выслушивать твою исповедь и интимные подробности о том, как ты провел вечер с Фанни, — презрительно бросила Эбби.

— Интимные подробности! Боже правый! Вот забавно! — Кейн так резко откинул назад голову, что на его шее явственно проступили натянутые жилы.

Кейн не понимал, почему он позволяет Эбби безнаказанно нападать на него, навязывается ей, хотя прекрасно знает, что она считает его низким и бессовестным человеком.

— Милочка, наши с тобой отношения не раз были гораздо более откровенными, чем у меня с Фанни сегодня вечером.

• Предыдущая
• 29/71
• Следующая