Лестница власти 2 (СИ) - Добрый Владислав - Страница 8

Мстислав жил в этом мире, не видя в нем ничего необычного. А вот мне пришлось умять в себя представление об окружающей действительности, где за крохотными тусклыми окошками во тьме бродят опасные существа. Иногда не просто бродят, но и замышляют страшное, прямо как маньяки-психопаты. Иногда это звери — волки, медведи. Иногда это чудовища. Кто опаснее — зависит от обстоятельств. Стены, свет, бдительные псы и храбрые воины — вот что оберегает людей. Это не всегда спасает. Часто пропадают путники. Реже, целые группы людей, например пара крестьянских возов с товарами для ярмарки. Это еще можно списать на разбойников. Иногда села находят с нетронутым скарбом и домами, а от жителей не остается ничего, кроме обрывков одежды и луж крови.

Мой родовой замок, в котором я проводил зиму, стоит на одной из дорог между Господином Великим Новгородом и Псковом. Со сторон Пскова, прямо к дороге подходит Гиблая топь. Со стороны Великого Новгорода лежит Темнолесье. Это не просто географическое названия, это предупреждение. Замок место, где можно укрыться от того, что выходит оттуда по ночам.

Еще об одной особенности этого мира, мне было бы не трудно догадаться — раз Канцлер играется тут в магическое метро со своими порталами, то уж наверняка есть пара сотен таких же, как он, умельцев. Умножьте эти пару сотен на пару тысяч лет — и можно обнаружить себя в мире буквально набитым порталами в искусственные реальности, в отдаленные места, и просто странные места. Каждый уважающий себя колдун так и норовит создать себе царство и наделать из него магических черных ходов, которые покрывают страну как кротовые норы огород.

Хотя нет. У меня есть куда более точная ассоциация. Все это выглядит, как хорошо продуманная карта в многопользовательской онлайн игре, где относительно безопасные “города” окружены опасными землями.

Вот только тут живут настоящие люди.

Мои размышления прервали.

— Приветики! — жизнерадостно прощебетала девушка лет двадцати двух. Последний или предпоследний курс. Мундирчик расстегнут, юбка выше нормы, на тонкой блузке, и без того едва сдерживающей напор пышной груди, расстегнуты четыре верхних пуговки.

Боже мой, я становлюсь ханжой. Сужу о человеке по одежде.

Девушка машет мне рукой и бесстыдно задирает юбку, чтобы перелезть через спинку диванчика и приземлиться жопкой прямо между Ильей и Сергеем. Над сапожками у неё белая кожа. Напрасно, тут сквозняки. Парни сначала зачарованно разглядывают голые ноги, а потом испуганно смотрят на её лицо. Неразборчиво здороваются. Одновременно сдвигают свои колени вместе и старательно отодвигаясь от девушки прочь. Увы, диванчик с высокими стенками, они сидят тесно, как на заднем сиденье древнего автомобиля с двигателем внутреннего сгорания.

— А я вас везде ищу! В библиотеке от меня еще никто не прятался! — говорит незнакомка. У неё странные, малоэмоциональные глаза и лицо школьной учительницы. Только слишком уж улыбчивой, для своей профессии. Она по очереди поворачивается к Сергею и Илье, чмокая их в щеку, а потом обнимает их обоих руками и откидывается на спинку диванчика, по-мужски широко расставив ноги.

— Храбр, познакомься. Людмила Торжкова. Помнишь, я тебе о ней рассказывала? — промурлыкала мне на ухо Лизавета.

Мы с ней некоторое время смотрим друг другу в глаза. Я спокойно жду, когда она начнет говорить. Наконец, лиценциатка перетрахавшая, как минимум, половину школяров мужского пола, отводит взгляд и говорит:

— Да я не к вам пришла. Я к этим двум. Слышьте, парнишки. У меня к вам дело есть. Дело касается любви. Вы мне нужны как мужчины. Оба. Отказы не принимаются.

И Илья, и Сергей сначала побледнели, потом испуганно посмотрели на неё. Она, по очереди, на них, с многообещающей улыбкой. Тогда они повернулись ко мне, теперь уже в их взгляде, кроме ужаса и паники, плескалась и надежда.

Придется их спасать. Кто, если не я. Я откинулся в кресле, закинул одну ногу на колено другой, и сказал:

— Барышня, а вам не кажется, что вы ведете себя бесцеремонно?

С женщинами всегда одно и тоже. Сначала они не те, чем кажутся, потом они говорят, что все не то, чем кажется, потом ты и сам думаешь, что всё это, кажется, не совсем то. А в конце концов, всё оказывается именно так, как ты и думал.

Людмила Торжкова первая в этом мире, на ком я с уверенностью разглядел косметику. Если не считать моей мачехи. А она, конечно, не считается — в их случае это скорее часть соответствующего статусу костюма. они забавно красились — если в нашем мире девушки красились, чтобы выглядеть красивыми то тут для этих целей в ход шли заговоры и магия. А красились, чтобы что-то сказать. Людмила подняла вверх неестественно черные брови, приоткрыла накрашенные красным губы и показала мне ладони своих рук. Жесты миролюбия и открытости, распространенные по всему миру. И не только по одному, как я только что убедился. Людочка заговорила голосом, который она полагала дружелюбным:

— Что вы, уважаемый Храбр! Я же вовсе не в том смысле. Куда мне до вашей открытости чувств! — она опустила руки вниз, вцепившись в ляжки парней своими коготками. — Дело в том, что мне нужна их помощь в опасном деле. Защитить меня от страшной опасности. Надеюсь, честь не позволит и вам бросить даму в беде?

Я задумался. Меня по прежнему напрягала безжизненность в глубине её глаз, прячущаяся за игривым блеском. У меня странное чувство, что я такое уже видел.

— Рассказывайте, Людмила, — чопорно ответила Милена. — Мы бы хотели сначала выяснить подробнее, о чем идет речь.

— Дело в том, — сказала Людмила, тяжело вздохнув и поглаживая колено одной рукой Сергея, другой рукой ногу Ильи. — Что я хочу спасти томящегося в подземелье прекрасного принца. Уверяю вас, речь идет о любви!

Её руки резко вцепились во внутренние стороны бедер её соседей по дивану. Илья томно охнул, но проявил волю и мужество — вскочил и спрятался от Люды за диван. Сергей попытался было последовать его примеру, но ему не хватило физической подготовки и он остался в когтях Люды.

— Сначала расскажите, что вам от нас нужно, а потом мы примем решение, — сказал я. — И не надо юлить.

— Юлить? От юла? Ха-ха-ха, какое смешное слово! А вы такой выдумчик, Храбр! — все же начала юлить Люда.

— Сейчас я встану. И мы, с моими друзьями уйдем. Разговор будет окончен. Не тяните время. насколько я понял, у вас его нет, Людмила, — усталым голосом следователя сказал я. — Вкладывайте все.

Я правильно почувствовал. Она была в отчаянии. И цеплялась за нас, как бульдог за вкусняшку. Люда рассказала нам интересную историю. История звучала как бред или сказка. Сдавленные, удивленно-панические вздохи Сергея лишь добавляли рассказу Люды нужного антуража. Нам предлагалось пройти в подземелье, отчего меня настоятельно отговаривал и Гриша и Канцлер, разогнать привидений тренировочным оружием, перебраться через пропасть, найти принца и… И оставить их с Людой наедине. Разумеется, чем больше она говорила, тем меньше я был склонен влипать в эту историю сам, или позволить это сделать Сергею или Илье, хотя они явно чувствовали себя обязанными Люде. Но закончила она свой рассказ предложением сделки:

— А за это я вам расскажу, как эти ваши чудные вещи разбудить. Ну извините, немного подслушала, о чем вы тут беседуете…

Разумеется, я согласился.

***

Первый урок прошел как обычно, не считая того, что Хват в этот раз был с помощниками. Сегодня мне позволили помахать деревянной палицей, в специально отведенном месте. Подальше от остальных, чтобы не зашиб никого. Илья водил балду по дорожке и постоянно падал. Торс тренировочного механизма был открыт, и было видно как Илья потеет и старается, но отчего-то сегодня ему управление не давалось. Поэтому он даже до колес допущен не был.

Мне привинтили новую руку с намертво принайтованой деревянной дубиной. Я так думаю, что покупать настоящую, с пальцами, слишком дорого. Все равно сломают. Я залез в кабину, схватился за “ручки управления” — неподвижные скобы, обвитые затейливыми металлическими лентами, и буквально почувствовал “балду”, как свое тело. Только большое, неуклюжее. Хват пристально вглядываясь в мое лицо, спросил: