Лестница власти 2 (СИ) - Добрый Владислав - Страница 38

Что поделать так уж мы устроены. В школе моего мира нам что-то вдалбливали про поведенческие паттерны, поощряющие человека к постоянной смене места и деятельности. Вроде, мы унаследовали это еще от общего с обезьянами предка — любопытная обезьяна знает, где в округе есть еще деревья с фруктами, если на этом еда кончилась. Поэтому она чаще сытая. И чаще выживает, если вдруг что-то пойдет не так.

Поэтому в обществе моего мира есть различные программы для желающих сменить род деятельности. И их часто критикуют, типа человек может всю жизнь учится за государственный счёт. Ну, не знаю. Там все равно учиться надо, проверяют же. Ведь бывает и так, что ты выучился, начал работать и друг понимаешь — ну не твоё. Я однажды общался с порноактером. Он был пьян и жаловался, как же его работа “зае. ла”. Хотя, в его случае, это было ожидаемо.

К чему это я? А к тому, что через месяц мне в Лицее стало скучно. Сначала я, вместо того чтобы как все нормальные люди, развлечь себя невинными шалостями вроде идиотских шуточек над сокурсниками и онанизмом — сосредоточился на учебе.

И вот тут то я и понял, что надо было в школе на уроках слушать внимательнее. На уроках в моем мире, а не на тех, на которых я мучился сейчас — в лицее у меня по прежнему уроки вызывали легкое недоумения. Хорошо хоть Велимудр отстал. Моя нулевая предрасположенность к алхимии очевидна. На уроках "социального здоровья" нам давали теорию душевного равновесия. И рекомендовали следить за собой.

Сначала было немного не до того, поэтому спохватился я, когда стал стремительно проваливаться в депрессию. Так же, как раньше я чувствовал магические воздействия, потому что все время словно чувствовал себя со стороны — так и сейчас я видел, что меня гнет к земле тоска-печаль. Нет, я немного погорячился, вряд-ли это была аж целая депрессия. Так, немного приуныл просто. Хорошо непробиваемым попаданцам в Сталина — их никто не любит, они никого не любят, не скучаю по родному миру и близким людям в нем. А еще жутко раздражало, что у меня не получается эту гадскую медь из руды вытопить. Я не привык, когда у меня не получается. больше всего меня бесило, что я не понимал, что я делаю не так. Аж до скрежета зубовного бесило.

Вот тебе и стресс от учебы. А ведь только четвертая неделя учебы пошла. Сеансу самоанализа я себя подвергать не стал — побоялся узнать о себе слишком много нового. Зато я вспомнил рецепт от депрессии — прогулки и общение. Мы, люди, ведь существа социальные.

Короче, хватит оправдываться и пора сказать прямо — я понял, что пора бы мне уже и прибухнуть. Я до сих пор даже новоселье не отпраздновал. А ведь не каждый день в новое тело переезжаешь. Такое не отметить — не по-русски даже как-то.

Пить одному — не по обычаям, пить с Ильей — не хотелось. Было у меня и без него, с кем выпить. Лиза и Мила. И у них, кстати, тоже был повод отпраздновать кое-какие обновки. На днях мы поймали Распутина. Прямо в коридоре Лицея. Он ехал по своим делам на своей каталке. Увидев нас, пытался скрыться. Это была жалкая попытка. Помня, как Гриша заставил резво скакать деревянного коника-качалку, в погоне за Писей, я думал, что он сейчас на кресле с деревянными колесами просто умчит вдаль. С пробуксовкой. Но нет, двигался он не быстрее быстро шагающего человека. Так что мы его нагнали. И, без лишних разговоров, всучили трофеи взятые мной с полудушника. Григорий выглядел как сумасшедший под успокаивающими — глаза запавшие, блестят, борода всклокочена. А когда еще с шарфиком шептаться начал, так вообще захотелось в психдиспансер позвонить.

Затягивать Распутин не стал. Шепнул пару слов каждому из предметов и обратно протянул. Сказал:

— Близко к телу держите, через день-другой сродство появится. И пользоваться сможете.

— А что они могут? Что мы сможем с ними делать? — заинтересованно спросила Мила, забирая рукоять.

— Что-то, да получится, — мудро пожал плечами старец Григорий.

— Точно получится? — засомневался я. Слишком уж он быстро все сделал. Как будто отвязаться хочет. Не посмотрел толком. Не проверил. Я обеспокоенно уточнил:

— А не опасно?

— Точно нет. Точно не опасно. Но, что получится, точно не скажу, — слабым голосом ответил Григорий. Похоже, эта волшба его притомила. Или разговор с нами. Или он в принципе последнее время утомленный, никак от своего приключения а тронной зале Вятко не отойдет. Мила и Лиза поблагодарили волшебника и отпустили, хотя я бы его еще потерзал. Учитывая то, что Мила и Лиза и так все время таскали эти штуки с собой, то уже вечером у них действительно “что-то “ получилось.

Я еще в начале недели через Илью выяснил каналы контрабанды, подкупил кого надо и достал медовухи. Медовуха класнная штука. Алкоголя как у вина, но очень сладкое. Привкус кумыса есть, но к нему быстро привыкаешь. И даже находишь в этом свое очарование. Пьется медовуха, как лимонад. А пьянит, как водка с колой.

На закуску я разжился вкусной сдобой. Поскольку это была контрабанда, в мою комнату её не пронесли, оставили в тайнике рядом с Музеумом.

И вот, сейчас, когда вечер томен и приятен, за стенами идет мокрый снег, тепло, свечи дрожат, я сижу в Музеуме, слегка пьяненький. Не только от медовухи, но и от приятного общения. Стоило Милене и Лизавете выпить, с них как будто невидимые цепи сняли. Они стали смеяться. рассказывали забавные истории из своей жизни. Ничего серьезного "А потом оказалась, что она пьяная была". Но я жадно впитывал эти бытовые зарисовки.

— А почему ты нас сюда привел? А ну как поймают? — вдруг заволновалась Лизавета.

— Нас тут никто и искать никто не будет. Хочешь что-то спрятать, прясь на виду. Хочешь сбежать, беги туда, откуда бегут, хочешь мира, готовься к войне, — банальности в моем мире, не всегда были банальностями в этом. И даже наоборот — раз банально, значит часто повторяют. А раз часто повторяют, значит что-то в этом есть.

— Надо идти туда, куда нельзя идти, — хохотала Лиза, пытаясь повторить, но переиначивая мои слава. Она и так огненно-рыжая, а сейчас еще и раскраснелась от медовухи и хохота. Хотите узнать, нравитесь ли вы человеку — расскажите ему не смешную шутку, или даже просто улыбнитесь. Если вы ему не безразличны. он обязательно тоже улыбнется в ответ. Я осторожно поправил выбившую рыжую прядь, на секунду задержавшись пальцами на лице Лизы. Она не отстранилась. Я сказал:

— Но ведь логично же. Раз нам в Музеуме быть нельзя, значит нас тут и нету. Лучшее место, чтобы спрятаться. У тебя кстати не откатилось, умение?

— Откатилось? — не поняла она слова. Я объяснил. Её шарфик давал ей возможность телепортироваться. По крайней мере, так это выглядело со стороны. Сама Лизавета описывала свои ощущения “будто сквозь твердь плыву”. Она не мгновенно исчезала и появлялась, а через некоторое время. И расстояние этой "телепортации" было ограниченно. На самом деле, это что-то вроде теневого шага в играх. Меня напрягало, что срабатывало это перемещение, хорошо если раз в час. Но все это мелочи — Лизавета была абсолютно счастлива. Ну да, коварный артефакт. Очень в её духе.

— А моя работает! — радовалась Милена. Она снова вызвала свой меч. Вернее, шпагу. Мне кажется, что клинок который я видел у полудушника отличался формой. И гардой. То, что сплеталось вокруг руки Милены было ярко золотистого цвета. И слегка светилось. Выглядел этот призрачный меч изысканно — с узорчатой гардой, полностью обнимающей её кулак, с узким длинным лезвием, строгим и прямым, на вид хищным и лёгким.

Милена уже истыкала и наставила зарубок на ящике, в котором так и лежал китайский пугач. Мы решили сесть рядом с ним. Во первых, очень кстати пришлась ткань — пол был довольно холодный. А так мы стянули с ящика мешковину, и соорудили прямо рядом удобное гнездышко — кусок был большой и толстый. А как только Милена слегка выпила, ей немедленно захотелось испытать золотистое и невесомое лезвие, появляющееся в её руке, как по волшебству. Хотя, почему это "как"? По волшебству. Клинок формировался не мгновенно, но быстро Вытряхнуть рукоять из рукава и активировать меч — на все уходило примерно секунда. Я успевал сказать "Миссисипи раз" — и Милена уже вооружена. Девчёнки хохотали до слез над словом "Миссисипи". И, кажется, они так и не поверили мне, что это название реки, а не местечковое ругательство. Вот и сейчас, вызвав меч, Милена крикнула "миськиписси", сделала стремительный выпад, с глухим стуком вогнав свою золотистый клинок на пару пальцев в дерево. Ящик дернулся, и над ним появился паук. Она быстрая, я бы не хотел с ней в рубке сойтись, если оба без доспехов будем. Но а в доспехах её шампур не так опасен. Мне хватило ума не говорить ей это в слух. Неожиданно дала о себе знать медовуха — ноги мушкетёрши запутались, когда она попыталась выдернуть свою шпагу, но ящик держал крепко. не иначе, решил отомстить. Милена взвизгнула, дернулась, потеряла равновесие и плюхнулась попкой на пол.