Зверь-из-Ущелья (СИ) - Марей Соня - Страница 19

Я коснулась её плеча:

– Ты о чём?

Она несколько мгновений молчала, потом наклонилась к моему уху и зашептала. В красках поведала, чем они со Стьеном занимались неделю назад, уединившись в одной из дальних пещер, а я слушала и цепенела. Дышать стало тяжело, в лицо бросилась краска, и я до боли стиснула пальцы.

– Это было прекрасно, – сияя, как начищенная монета, она откинулась на бортик бассейна и закатила глаза. – Как вспоминаю, так начинаю ещё больше хотеть его. Жду не дождусь свадьбы.

– Я… – не могла подобрать слов, голос осип. – Я за вас рада. Очень.

Она предавалась счастливым воспоминаниям и не замечала, как сильно я сжала зубы.

– Только не вздумай проболтаться, а то я погибла! – Тира приложила палец к губам и хихикнула.

– Девочки знают? – я кивнула в сторону резвящихся Соры и Кори.

– Знают… Я им уже рассказала.

Конечно! Им, наверное, сразу и похвастала.

И тут я себя одёрнула – Рамона! Как ты можешь быть такой глупой и завистливой? Неужели у тебя не хватает совести искренне порадоваться за подругу детства? Видишь же, как она счастлива. Не порти ей настроение своей кислой миной.

– Я думаю, вам стоит быть осторожнее. Вдруг родственники узнают?

Та лишь передёрнула плечами, гладкими и белыми, будто вырезанными из мрамора. Полные груди качнулись в такт движению, как спелые фрукты.

– Мы постараемся. И, всё-таки, так тяжело скрываться, если бы ты знала…

А я знаю. Да, знаю. Знаю, каково это, когда тебя касается мужчина, когда обнимает. Пусть это всего лишь иллюзия чего-то большого и светлого.

– Пойду поплаваю, – подруга улыбнулась ободряюще и рыбкой скрылась под водой.

А я так и не смогла расслабиться. Каждый раз, стоило затронуть тему женихов, я умолкала и делала вид, что меня это нисколечки не волнует. Вечное девичество и служение Матери Гор – вот мой удел, моё призвание. Какие уж тут мужчины. И горько было признавать, что я им страстно завидую, ведь я тоже молода, красива, я тоже хочу жить.

Дышать полной грудью, совершать безумные поступки, чувствовать, как сердце замирает вблизи одного-единственного. Но мой Дар стал проклятьем и клеткой. Ещё ни одна Каменная жрица не разменяла благодать богини на мирскую суету.

А я – неправильная. Эгоистичная и безответственная.

«Рыжая, от них одни беды» – твердил отец.

«Да что с неё взять? Дитя ещё» – вторил брат, снисходительно улыбаясь.

Порой казалось, что только мама любила меня, остальные просто терпели. И десять лет назад, когда горы забрали её к себе, я хотела уйти вслед за ней – просто закрыть глаза и не просыпаться, чтобы плоть слилась воедино с камнем, из которого все мы появились.

Странно то, что только перед чужаком я не побоялась быть такой, какая есть. С Ренном я не притворялась той, кем не была и быть никогда не хотела.

Уже больше недели наша встреча не шла из головы, а у меня не было сил перечеркнуть её и жить дальше. Впервые я испытывала эмоции настолько сильные, что, казалось – они меня поглотят. Это было и странно, и больно, и до невозможности хорошо. Даже долгие ночи в святилище не казались скучными, самоцветы вновь засияли, а воздух наполнился ароматом свободы и лёгкости.

– Эй, ты чего такая грустная? – Сора вынырнула прямо у меня перед носом и устроилась на бортике, болтая ногами. – Тебя не узнать прямо. Случилось что?

Да, случилось. И лучше мне об этом помалкивать. Потому что одно дело разболтать подружкам о добрачной связи с женихом, а другое – что твои мысли заняты тем, кому там находиться не следует.

Но Сора, кажется, и не ждала от меня ответа. Смотрела куда-то в пространство и улыбалась загадочно.

– Сказать что-то хочешь?

Она испустила продолжительный вздох и наклонила голову к плечу.

– Знаешь, мне кажется, что твой брат на меня смотрит как-то… по-особому.

Я фыркнула. И она туда же. Сора, которая ещё недавно парней только дразнила, лупила да обгоняла при подъёме на скалы, открыла для себя мир романтики и сладких девичьих грёз.

– Орм-то? Он, хоть и добрый, но ужасный зануда, – сдала я братца с потрохами.

– Глупая, ничего ты не понимаешь! Ты смотришь на него глазами сестры и не замечаешь, какой он на самом деле.

– И какой же?

Наверное, получилось слишком скептично, потому что она обиженно поджала губы. А мне вдруг стало совестно.

– Иногда мне жаль тебя, подруга, – Сора покачала головой. – Ты никого не любила. Может, правду говорят, что, чем сильнее Дар, тем меньше места для сердца? Но это и к лучшему, наверное, – и бросила взгляд, полный скрытой жалости.

– Придумала себе любовь, тоже мне, – буркнула я вполголоса.

– Ой, ну и сиди тут одна, вредина! – подруга плеснула мне в лицо водой и, пока я не опомнилась и не окунула её с головой, бросилась удирать.

Чем сильнее Дар, тем меньше места для сердца…

Ложь это всё. Теперь я точно знаю.

В этот раз я еле дождалась, когда закончится наше совместное купание, и покинула подруг почти с облегчением. Они обогнали меня во всём. У них молодость, столько интересного происходит и будет происходить. Они оставили меня далеко позади, а я застыла на месте – во тьме и затхлости святилища.

Проклятый лестриец всю душу мне разбередил! Придушила бы. А потом обняла.

Шаги отдавались гулким эхом, разлетаясь под сводами коридора. Я бежала домой, отчаянно желая лишь одного – нырнуть в постель, укрыться одеялом с головой и вдоволь нарыдаться. Как давно я не плакала, а ведь слёзы приносят утешение.

Но планам не суждено было сбыться, потому что в комнате меня ожидал сюрприз.

Глава 10.

– Где тебя опять носило?

Отец сидел на кровати, упершись руками в колени. Уже поздно, а он ещё не спит. Бдит.

– Можешь не отвечать. Я вижу, что прохлаждалась с подругами, – он окинул меня осуждающим взглядом. – Заканчивай с этим, тебе не по статусу такие развлечения. Скорей бы твоё посвящение, может, хоть тогда успокоишься.

Посвящение – это событие, которого молодые жрицы ждут с трепетом и замиранием сердца. Происходит оно в день двадцатилетия. Ритуал окутан тайной, даже я не знаю его хода. И это настораживает, словно от нас пытаются скрыть что-то важное.

– Отец! – негодование вспыхнуло внутри, как факел. – Ты хочешь лишить меня последней малости – общения с девочками. Это моя последняя радость и отдушина, не всё же молиться да работать.

– Исполнять свой долг – вот твоя единственная радость! – рявкнул он и хлопнул себя по коленкам. – Подружек дозволено иметь простым девушкам, они плохо на тебя влияют, сеют сомнения в душе, развращают мирскими глупостями. Ты жрица, помни о своих обязанностях.

Помню-помню. Мне никто не даёт о них забыть. Напротив, тыкают носом, как слепого щенка.

– Я хотел серьёзно поговорить с тобой. Присядь, – он напустил на лицо торжественное выражение – сменил одну маску на другую.

Всё ещё пылая от обиды и гнева, я опустилась на табурет. Ох, что-то будет. И чутьё подсказывает – хорошего не жди.

– Мы с Этерой говорили о тебе.

Матерь Гор! Сердце забилось с утроенной скоростью. Неужели он ведёт речь о том самом разговоре, который я имела неосторожность подслушать? Пальцы вцепились в ткань платья, и я шумно сглотнула.

– Все знают, насколько силён твой Дар. И я считаю, что именно тебе предстоит со временем сменить Этеру на её посту. Сама она согласна с моими доводами, недаром давно наблюдает за тобой и покровительствует.

Стать Верховной жрицей? Самой ярой и преданной служительницей богини, самой почитаемой женщиной в Антриме! Головокружительная честь, только меня это не радует так, как должно.

– Я не достойна такой чести, отец, – я опустила глаза в пол, чтобы скрыть истинные чувства. Не хотелось, чтобы он видел горечь, ему не понять моих печалей. А стоит хоть заикнуться, так сочтёт неблагодарной и будет ворчать ещё полночи.

– Мала ещё что-то понимать, – фыркнул он. – Пройдёт много лет, прежде, чем это случится. Ты успеешь повзрослеть. Или думаешь, Этера всегда была такой, как сейчас? Только став Верховной жрицей, она выросла над собой и окрепла духом, стала по-настоящему достойной этой нелёгкой ноши.