Наставник - Демина Карина - Страница 9

– Нет, – Ирграм усилием воли задвинул и это желание, и готовность бежать за обещанным шансом. – Что за тварь?

Звук собственного голоса помог вернуть душевное равновесие.

Встать.

Оглядеться.

Где он? Не понятно. В лесу точно. Ирграм коснулся шершавой коры, и вновь же прикосновение это дало какую-никакую уверенность. Мох под ногами. Влажный. И ноги проваливаются, значит, где-то рядом болото. Не в него ли Ирграма пытаются затянуть?

Скорее всего.

Следовательно, разумно будет оставаться на месте. Или на дерево забраться?

Туман вокруг плотный. Неестественно плотный. Морочница? Нет, это мелкая нежить, которая туманы не пускает, но пользуется естественными, как прикрытием. Морочниц и их туман Ирграму встречать доводилось.

Это что-то иное.

Да и ментально морочницы воздействуют, но иначе. Они туповаты, прямолинейны и эмоции пробуждают такие же.

Другое.

Какое?

Опасное? И насколько? Весьма, если он дошел до болот и не помнит, как именно это случилось.

Где-то рядом раздался тонкий протяжный крик. Женский, кажется.

– Помогите!

– Иди ты… – Ирграм выругался, пытаясь унять бьющееся сердце. Жрец где? Отстал? Или это Ирграм отстал от него? Когда? И главное, в этом белесом мареве не найти. Да и вообще искать – крайне плохая затея.

Вообще разумнее было бы не двигаться с места.

– Помогите! – не унималась женщина.

Или ребенок?

Хитрая тварь. Ирграм помотал головой и отер лицо. Так. Думать. Туман… туман плохо. Плотный. Явно искусственного происхождения. Размеры облака? Не определить. Но немаленькое. Немаленькое. Думай, Ирграм. Не слушай крики.

Нет никого.

Ни женщины. Ни ребенка. Откуда детям в лесу взяться? Именно. Стало быть, что? Стало быть, выманивают. Тварь крупная. Вероятно, старая и опытная. Но неподвижная.

Проглот?

Пожорник? Редко встречаются и всегда на месте старых погостов или мест массовых захоронений. Здесь? Что-то там слышал Ирграм про чуму. Значит, возможно? Вполне.

Хорошо.

Обе твари неподвижны. Не приспособлены для активной охоты. Стало быть, если Ирграм удержится здесь, у дерева, то выживет. Плохо то, что туман, ими сотворенный, могут использовать другие, может, не такие опасные, если в одиночку.

Стоило подумать и туман задрожал, выпуская тени.

Одну.

Другую. Третью. Низкие твари. Узкие. Их ворчание вплеталось в тишину, порождая страх. Плохо. Очень плохо.

Ирграм прижался к дереву.

Загнать попытаются? Очевидно. Вопрос в том, кто? Рытвенники, что заводятся там же, где много мертвой плоти? Мелкие трусливые твари, которых и ребенок отгонит палкой. Пока они не в стае. К счастью, крупные стаи встречались редко, ибо когда заканчивалась еда, рытвенники начинали жрать друг друга.

Они вновь же туповаты.

Но наглы.

Еще тени. Сколько их? Десяток? Ирграм потянулся к силе, и на ладони расцвел шар света, который, впрочем, ясности не добавил. Туман был плотным, густым. И рытвенники прятались в нем.

Кружат.

Не нападают.

Пока. Почему? Из молочной взвеси высунулась узкая морда. Клацнули клыки, но встреченный пинком рытвенник укатился в туман. А из него выглянула еще пара.

И спряталась.

Не то. Неправильно. Они нападают вместе, и никогда-то не ждут. Эти же… эти кружили. И туман, словно дразня Ирграма, отполз. Он отступал медленно, как море, обнажая уродливые лысоватые спины тварей. Ошметки его таяли на проплешинах шкур. Задерживались на горбатых спинах, на острых гребнях, что проклюнулись у некоторых рытвенников. Эти были крупнее сородичей и помимо гребней обзавелись сизой броней.

Твою ж…

Их здесь не десяток – сотня, если не две. И стоят. Молчат. Скалятся. Ждут? Рытвенники не умеют ждать. Или это те, что водились рядом с городом магов? Там ведь не было возможности стае разрастись.

А здесь?

В алых глазах тварей виделся отблеск разума.

Ирграм сцепил руки. Отобьётся?

В голове раздался смех.

И плач.

И шепот-обещание защитить. Рытвенники не тронут Ирграма, если он проявит должное благоразумие.

– Хрен тебе, – маг стряхнул пот дрожащею рукой, а потом вдруг ощутил ярость. Глубинную. Зародившуюся в его душе не сейчас, но зревшую, ждавшую своего часа. И эта ярость вдруг сделала неважным ни число тварей.

Ни опасность, от них исходящую.

Ярость толкала Ирграма вперед. И он сделал шаг. К стае. К тем, кто вперился в него алыми бусинами глаз. И сам, уподобляясь им, оскалился. Низкий гортанный рык вырвался из глотки мага. Звук разнесся по болотам и, подхваченный, преумноженный туманом, заполнил окрестности.

Звук разодрал нервы.

И стая сделала шаг назад.

Вся. Кроме огромного зверя. Если обычные рытвенники были размером с кошку, эта тварь была крупнее волкодава. Да и рытвенник ли это?

То же узкое тело с массивной грудиной и торчащими ребрами. Но шкуру покрывает мелкая серебристая чешуя. На загривке и плечах сквозь неё пробиваются шипы. Короткая шея защищена плотными костяными наростами. Издали это похоже на воротник.

Тонкие лапы.

Длинная морда с горбатым носом. Челюсти мощные. Глаз почти не видно. Рытвенник заворчал. И Ирграм ответил тем же рыком.

А потом, не дожидаясь ответа, скользнул к твари. Тело его двигалось легко, словно он, Ирграм, был воином или кем-то вроде. Пальцы вцепились в шкуру. Сдавили. Дернули, поднимая рытвенника.

Из пасти его пахнуло гнилью.

Тварь дернулась и, стоило поймать взгляд её, вдруг затихла и тонко, протяжно заскулила.

– Ну? – Ирграм тряхнул её. Где-то в голове мелькнула мысль, что поведение его свидетельствует о безумии, но и она истаяла. – Сидеть!

Рев прорвал туман.

И твари сели.

– Р-р-рычать вздумали? – он отшвырнул рытвенника, который, кувыркнувшись, перелетел через кочку, но поднялся, чтобы тотчас распластаться на брюхе. – Я вас…

Он запнулся, не зная, чем можно пригрозить тварям.

– Вон пошли.

И они попятились.

Мать его… невозможно такое, но твари и вправду попятились. Молча. Слаженно. Как части чего-то большего. Того, что заглянуло-таки в Ирграма.

И отступило, признавая его силу и его право быть здесь.

Он вернулся к дереву и сел, скрестив ноги. Оперся на теплый ствол. Захотелось пить. И есть. И не того, что полагали едой нормальные люди. Вспомнился запах крови.

Мяса.

Ирграм не знал, сколько он сидел, борясь с собой и голодом. В сознание его привел ворчание. Слабое. И угрозы в нем не слышалось. В руку же ткнулось что-то жесткое и теплое. Ирграм открыл глаза и почти не удивился, увидев рядом с собой рытвенника. Тварь стояла, опустив голову, поджав узкий хвост и ворчала.

– Чего тебе?

Она мордой ткнула в тушку зайца.

Заяц был теплым и даже почти живым. Во всяком случае он дышал. И от него пахло кровью, пусть не такой, как человеческая, но рот моментально наполнился слюной. Ирграм потянулся к тушке. Покрутил, пытаясь убедить себя, что ему это не нужно.

Он человек цивилизованный.

Он человек.

Но когда ставшие вдруг длинными и острыми клыки пробили тонкую шкурку зайца, Ирграм заурчал. Горячая кровь полилась в глотку, утоляя жажду.

Ненадолго.

И второй заяц, словно по волшебству появившийся рядом с первым, был осушен столь же быстро. Обескровленные тушки Ирграм швырнул рытвеннику, который крутился рядом. И тот, рыкнув, приступил к трапезе. Вскоре о существовании зайцев напоминали лишь клочки пуха.

– Так-то лучше, – Ирграм теперь чувствовал себя, если не нормально, то всяко лучше, чем прежде. Туман же таял. Медленно светлело небо, и он ощущал эту тревожащую близость рассвета. Как и рытвенник. Зверь заволновался, закрутился и заскулил.

– Не любишь света? – Ирграм хлопнул по ноге. – Ничего. Иди. Найди себе какую нору, что ли.

Подумалось, что Ирграму тоже убежище понадобится. Пусть не сейчас, но то, что происходило с ним, явно свидетельствовало, что Ирграм перестает быть человеком. В кого превращается?