Враг моего сердца (СИ) - Счастная Елена - Страница 7

Чаян слушал его, медленно кивая. Последние зимы выдались самыми тяжёлыми. И надо было думать, что следующая окажется ещё паршивее.

— Сказала же вам княгиня, что она не знает! — рявкнул воевода.

— Постой Доброга, не ярись, — возразила женщина спокойно. — Кажется, я вспомнила, кто знать может. Хоть уверенности в том у меня никакой нет, — она вздохнула, опустив взгляд в стол, но подняла его снова. — Только вы пообещаете мне, что никого в Велеборске и любых весях княжества без нужды не тронете.

Чаян слегка склонил голову набок, явно, неприкрыто даже любуясь княгиней. Он поразмыслил больше для вида, а когда уже все заёрзали на скамьях, кивнул.

— Обещаю, Зимава.

Княгиня вздохнула, словно на что-то решаясь.

— У Борилы есть дочь средняя. Зовут её Елица, но вы, может, о том слышали.

— Ну, слышали, — буркнул Леден.

Кто ж о той княженке не слыхал. В своё время, когда Чаян только жену себе выбирал, ходили слухи, что Елица — самая завидная невеста во всех окрестных княжествах. Да только остёрцам о ней и думать запрещалось. Потому-то никогда они её не встречали.

— Она овдовела пять лет назад и живёт сейчас в дальней веси — Звянице, что под Лосичем. Учится волхованию у одной из местных жриц, — голос Зимавы становился всё холоднее. Похоже, дочь Борилы от другой женщины она недолюбливала. — Они с князем были очень близки. Он многое ей доверял. Возможно, Елица сумеет вам помочь.

Доброга сокрушённо покачал головой. И весь его вид выражал неодобрение того, что рассказала сейчас неприятелям княгиня. Леден внимательно оглядел его лицо, натолкнувшись на ответный хлёсткий взгляд — и понял, что в той незнакомой пока княженке и может крыться ответ. Не зря Борила её спрятал.

— Что ж, это уже гораздо лучше, — Чаян облегчённо улыбнулся. — Но всё проверить ещё нужно. Может, обманываешь ты нас, в заблуждение вводишь, чтобы время потянуть. А потому мы останемся здесь. Ни тебя, ни людей твоих я гнать пока не буду — покуда не прояснится всё. И за сыном твоим приглядывать стану тоже. А войско моё останется у стен Велеборска столько, сколько потребуется. Здесь жить им гораздо веселее, чем на родных землях.

— Радана не трожьте, прошу! — ощетинилась вдруг Зимава. — Он-то перед вами в чём провинился?

— Княжич не виноват, верно, — согласился Чаян. — Но так мне будет спокойнее. Как решение придёт, то и ему больше ничего грозить не будет.

— А если вы какую хитрость замыслите, меня или Чаяна задумаете извести, — добавил к его словам Леден, — то наши люди не оставят от ваших весей и бревна целого. Так будем судить.

— А не слишком ли?.. — заикнулся воевода, вставая.

— А не слишком ли ты, Доброга, много лезешь туда, где решение твоё не нужно? — Леден приподнялся тоже, уперевшись ладонями в стол. — Сядь! И молчи. У тебя, верно, тоже семья где-то здесь есть. Мы не станем лютовать попусту. Не станем проливать лишнюю кровь. Но и обиды не стерпим, коли такие будут.

Крепкие пальцы Чаяна вцепились в его скованное наручем запястье. Леден повернулся к нему и вновь опустился на лавку, усмиряя гнев. Зимава побелела вся, почти сравнявшись цветом лица с повоем. И как бы она ни храбрилась, как бы ни пыталась удержать надменный и подобающий её положению вид, а всё равно стала вдруг похожа на испуганную девицу, которую подкараулили в темноте у бани. Только смятение быстро исчезло из её глаз, она снова выпрямила спину.

— Будь по вашему, — улыбнулась. — А пока можно скрепить наш договор трапезой.

Княгиня махнула рукой — и снова захлопотали кругом челядинки, одна другой пригожее. Принесли новые яства, что ещё не успели раньше. Кмети оживились, поглядывая на девушек уже гораздо веселее. Да и те, поняв, видно, что ничего дурного не случилось, глядели теперь на парней с другим интересом. Началась вечеря слегка напряжённо. То и дело обменивались все подозрительными взглядами, но как только разлился по жилам хмельной мёд — стало как будто жарче кругом. Даже воевода чуть разомлел, не переставая, однако, следить за новыми хозяевами Велеборска. Это не было похоже на пир: слишком долгая вражда связывала всех, кто сидел сейчас за столом. Но и был то первый шаг если и не к миру, то к союзу. А там всё разрешится.

Леден захмелел не слишком: не потерял пока осторожности, да и Чаян пил в разы меньше того, что выпить он мог. Кмети, не больно усердствуя, но не в силах сдержаться, пощипывали челядинок за мягкие места, чувствуя себя, верно, почти князьями. А девушки хлопали их по рукам без большого рвения.

Леден собрался уходить из общины одним из первых. Хотел вернуться лагерь, но вспомнил, что всё ж должно теперь власть показывать. И уж если сдали им Велеборск, то и оставлять его не стоит.

— Ты сильно тут не усердствуй, — бросил напоследок брату, а тот, погасив притворное веселье в глазах, только кивнул серьёзно.

— Утром поговорим. За княжной ехать надо, — ответил тихо, но так, чтобы было слышно сквозь гомон.

— Княгини стерегись, — коротко глянув на Зимаву, посоветовал Леден. — Она-то, гляжу, тебя сильнее мёда хмелит.

— Не боись, — Чаян снова улыбнулся.

Княгиня, заметив желание Ледена покинуть застолье, подозвала одну из челядинок и шепнула ей что-то. Девушка нерешительно глянула на него, но кивнула, сжав губы, подчиняясь приказу женщины, которая, несмотря ни на что, ещё обладала здесь неоспоримой властью. Видел он сегодня эту девицу не раз: всё рядом крутилась, ухаживала и мёд подливать не забывала. То рукава коснётся, то склонится близко-близко, а то, повернувшись, мазнёт длинной косой по спине.

— Пойдём, княжич, хоромы твои тебе покажу, — девушка подошла, торопливо обогнув стол.

Он попрощался с кметями и последовал за ней. Признаться, голова гудела от мыслей и всего, что случилось сегодня. В груди нехорошо тянуло от смутной неуверенности в том, что всё выйдет так, как нужно. И не давали покоя размышления о княженке, за которой предстояло ехать. Он сразу понял, что ему. Чаян город, завоёванный не столько мечом, сколько словом, пока оставлять поостережётся. А дело это слишком важное, чтобы отправлять по нему десятника или даже воеводу Буяра, что остался сейчас в становище — приглядывать за вверенным ему войском.

Колючая прохлада прогнала и то слабое опьянение, что поселилось в голове в душной общине. Леден прошёл за челядинкой через двор и поднялся по знакомому уже крыльцу в терем. Здесь было сумрачно и тепло — пока ещё топили, не доверяя изменчивой весенней погоде.

Они поднялись ещё выше и, пройдя по открытому ходу на втором ярусе, вышли к хоромам, которые занимал раньше, если не сам князь, то, возможно, его сын Отрад. В просторной горнице было убрано — нарочито, отчего она потеряла жилой вид. Челядинка разожгла лучины, закреплённые в солидных кованых светцах — и вокруг сразу стало уютнее. Ошибиться не пришлось: хоромы и правда принадлежали воину. На стенах висели щиты и шкуры, добытые в охотах. Одна — медвежья — раскинулась на полу у широкой застеленной лавки. Необычно много окон было прорублено в стенах: верно, летом здесь можно было обходиться без лучин.

— Постой, — остановил Леден собравшуюся уже уйти челядинку.

Девушка встала у дверей и медленно повернулась к нему. Леден подошёл, на ходу распахивая накинутый на плечи, но не застёгнутый кожух. Девушка приняла его и аккуратно повесила на вбитый в стену сучок. А он наблюдал за ней, разглядывая миловидное, тронутое россыпью веснушек личико и стройную, хрупкую фигуру, скрытую чуть мешковатой рубахой и простой, без вышивки, понёвой. Неспроста её княгиня сюда отправила. Задобрить хотела. Знала, что после бесконечных сражений, дорог и стояния под стенами Велеборска, мужам нужно отдохнуть. Да только девица гостя остёрского боялась, видно, немало, хоть и выказывала внимание весь вечер. Он улыбнулся слегка, когда она снова на него взглянула, ожидая распоряжений.

— Подойди.

И челядинка послушно шагнула навстречу.

— Как звать тебя?

— Мира, — почти шёпотом.

Он неспешно развязал перехватывающий талию её тканый поясок, отшвырнул на притулившуюся у стола скамью, а за ним — понёву, которую тот и держал. Девушка взгляд опустила и только всхлипнула тихо, когда Леден прижал её к себе. Торопливо впился в губы, всё сильнее ощущая, что напряжение минувших седмиц сбросить ему просто необходимо. Челядинка противиться не стала — ответила, а после принялась распоясывать его рубаху. Стащила её, бросила рядом со своей одеждой. Провела ладошками по плечам, несмело разглядывая его.