Камень. Книга Девятая (СИ) - Минин Станислав - Страница 26

Я не удержался и хмыкнул:

— Отец, не будь так строг к Коле с Сашей, у меня и самого возникло непреодолимое желание отдаться принцессе.

Родитель покосился в мою сторону, но обратился к стоящему рядом деду Владимиру:

— Дядька, а не кажется ли тебе, что эта Соня очень подходит нашему Алексею?

— А для кого, думаешь, эту деваху старик Харальд из Осло приволок? — дед по примеру отца тоже продолжал добросовестно улыбаться. — Ну, еще для Гогенцоллернов и Медичи в качестве запасных вариантов. Про остальную нищую европейскую шушеру я даже и упоминать не хочу.

И опять этот многозначительный косой взгляд отца, а у меня не остается никаких сомнений, что дед Владимир прав, и Соню привезли в Монако по мою душу.

Вот что у меня за жизнь? Из одного блудняка в другой! Царственному деду, когда он соизволит прибыть на Лазурный берег, ничего не стоит поставить вопрос ребром: быстро выбирай между Шереметьевой и Демидовой, или прямо в Монако сговорюсь с норвежцами о твоем союзе с этой белобрысой красоткой, а не захочешь красотку, вот тебе французская принцесса, за которой в качестве приданого еще и кучу активов дадут! Везде засада! Как волка загоняют!

Романовых поддержал князь Пожарский, стоявший за моей спиной:

— Ну что, Лешенька, — голос деда Михаила был до отвращения ласков, — страшно тебе от открывающихся перспектив женитьбы на скандинавке? Ты не смотри на ее ангельскую внешность, у этой Соньки не забалуешь!

— Спасибо, дедушка, за поддержку и понимание, — пробормотал я. — Всегда знал, что ты на моей стороне…

В ответ раздалось лишь многозначительное хеканье, обозначающее у князя крайнюю степень довольства собой.

В это время Ольденбургские как раз добрались до нас, и чары принцессы Сони начали производить совсем уж убойное впечатление: к красоте, неприкрытой сексуальности, огромным, затягивающим глазам, очаровательной улыбке и плавности движений добавился приятный, глубокий, зовущий голос, которым девушка старательно на русском выговаривала слова приветствия.

Твою же бога душу мать! Как Соне удается создать полную иллюзию беззащитности, спровоцировать желание оберегать и обладать? Хотя нет, не так! Как ей удается дать почувствовать всем окружающим ее мужчинам, что они именно что мужчины, а она та самая женщина, единственная и неповторимая, та, которой можно и нужно обладать без всякой этой навязанной обществом шелухи в виде условностей и воспитания, руководствуясь одними голыми, первобытными инстинктами! А если она ведьма, и это все морок? Почему тогда молчит чуйка, или подсознание не желает отменять легкое, такое приятное томление в чреслах?

Темп! Анализ доспеха не только принцессы, но и ее старших родичей…

Слава Богу, норма, никаких признаков колдунской породы! Походу, у Сони это врожденное, а не благоприобретенное, и можно только позавидовать будущему супругу девушки.

Не укрылось от меня и повышенное внимание принцессы к моей скромной персоне, но это можно было списать на мой новый имидж героя, старательно слепленный мировыми СМИ. Не стоило забывать и про еще юный возраст Ольденбургской, ее впечатлительность, и не льстить себе любимому тем, что такая девушка проявляет интерес.

— Алексей?! Алексей?! — из размышлений меня вырвал голос отца.

— Да, я здесь…

— Алексей, ты о чем задумался? Его величество тебе вопрос задал.

— Прошу прощения, ваше величество, — я обозначил поклон норвежскому королю, невольно бросив взгляд на его роскошную рыжую бороду, и провел рукой по своим седым волосам. — Ваше величество, это все последствия недавней легкой контузии.

— Ничего-ничего, — махнул рукой Харальд и улыбнулся. — Я тут у нашего дорогого хозяина справки навел, — король кивнул в сторону стоявшего рядом князя Гримальди, — он мне сказал, что за главного в большой и дружной компании молодежи именно ты, Алексей, и я хотел обратиться к тебе с просьбой присмотреть за внучкой. Могу я на тебя рассчитывать?

— Безусловно, ваше величество! — и опять поклон. — Не переживайте, принцесса Соня будет в надежных руках.

Твою же мать! Старик Фрейд был прав! И оправдываться не стоило — буду выглядеть еще глупее! Алексей, соберись! И не смей краснеть!

Король же хмыкнул, оглядел меня с улыбкой с ног до головы и кивнул:

— Очень на это надеюсь, Алексей. Господа, еще увидимся. — И Ольденбругские направились дальше по залу.

Только мы успели обменяться понимающими взглядами с братьями, как из задних рядов «делегации Романовых» послышался недовольный голос Демидовой:

— Витюша, челюсть подбери! Что, никогда скандинавок белобрысых не видел?

Обернувшись на голос Евгении, первым, что мы увидели, был утирающий со лба выступившую испарину слегка бледный Нарышкин, рядом с которым ехидно улыбался Каранеев:

— Витя, не поверишь, я тоже под впечатлением! — он похлопал друга по плечу. — Кто бы мог подумать, что тот нескладный и малосимпатичный подросток из учебника по истории правящих родов превратится в… настоящую леди. Девушки, — Каранеев обвел насмешливым взглядом наших нахмурившихся прелестниц, — хочу сообщить вам пренеприятную новость: хоть вы у нас и самые красивые, но у вас появилась очень сильная конкурентка.

За всех раздраженно ответила Долгорукая:

— Видали мы лилипутов и покрупнее!

***

— Ну, сынок, слушаю внимательно.

Мы впятером — родитель, Прохор, Ваня, Владимир Иванович и я — расположились на шезлонгах на носу «Звезды». Время было уже второй час ночи, но раньше покинуть дворец Гримальди не получилось — прием затянулся. В гостиницу не пошли, уж слишком много там появилось лишних ушей.

— А начни, пожалуй, со своих впечатлений о представленных главах правящих родов и их наследниках.

— Да там и говорить-то особо не о чем, за исключением Аль-Нахайянов и египтян-Фатимидов, которые явно к нам благорасположены, остальные держатся нейтрально и негатива не испытывают. И вообще, отец, такое ощущение, что все эти короли, цари, шейхи и князи с наследниками с огромным удовольствием вырвались из своих владений на тусовку среди равных себе и выяснять отношения не собираются.

— И у нас с дядькой Вовой такое же мнение, — кивнул родитель. — Что насчет силы? Ничего необычного не заметил?

— Все на уровне общего стандарта, — пожал я плечами. — Кто-то сильнее, кто-то слабее, но вот египтяне, отец и сын, единственные сумели произвести на меня впечатление — глава рода примерно на твоем уровне, сын все же не дотягивает, но пока…

— Фатимиды всегда были сильны, — задумчиво протянул родитель, — без них уже какое столетие в Африке ни один серьезный вопрос не решается. Что молодежь?

— С появлением Сони начинают накаляться страсти, — вздохнул я.

— Следовало ожидать, — ухмыльнулся отец. — Медичи и Гогенцоллерны сделали на норвежку стойку?

— Возбудились не по-детски. Но это еще полбеды — демонстративно поплыл и младший Нарышкин.

Родитель нахмурился:

— Вы, я надеюсь, ему объяснили, что он вообще без шансов, даже несмотря на высокий статус его рода?

— Витя слушать никого не хочет, — опять вздохнул я. — Может, ты с его отцом поговоришь, а то как бы дело не закончилось… ну, ты понял… международным скандалом.

— Здесь с вами закончим, и я Алексея вызвоню. Хотя…

Родитель достал телефон, дозвонился до генерала, попросил того явиться на рецепцию отеля и ждать нашего возвращения с «вечернего променада». Закончив разговор, отец хохотнул:

— А сам-то ты как сумел противостоять бабским чарам этой белобрысой норвежской ведьмы, сынок? Или тоже слегка… плывешь?

— Подплываю… но держусь.

Родитель же повернулся к заинтересовано слушающим наш разговор Прохору, Ивану и Владимиру Ивановичу:

— Представляете себе обалденную секс-бомбу из ваших самых смелых фантазий?

— Да…

— А саму невинность?

— Да…

— А теперь совместите и то, и то в одну юную девушку шестнадцати лет и получите норвежскую принцессу Соню. Получается совместить?