Грани безумия. Том 2 - Арнаутова Дана "Твиллайт" - Страница 4

– Мужа, – процедила Эванс. – Пять лет назад. И до сих пор ношу по нему траур в знак того, что другой мужчина в мою жизнь больше не войдет.

Не скажи она это с таким кислым и одновременно высокомерным лицом, Айлин попыталась бы посочувствовать. Честное слово, попыталась бы! Тетушка Элоиза скорбит по дядюшке Тимоти, а самой Айлин до сих пор больно вспоминать отца, мэтра Кирана и дядюшку… Но о тех, кого любят, не говорят с такой желчью, упиваясь собственной добродетелью.

– Ах, вот в чем дело… – протянула мадам Луиза, неуловимо изменив тон. – Понимаю! Вам, наверное, очень с ним не повезло! Это как же надо намучиться с одним мужчиной, чтобы до конца жизни не смотреть на других? Мои соболезнования, дорогая!

Она улыбнулась остро и безжалостно, глядя, как от лица Эванс отливает кровь. Вскочив, компаньонка с ненавистью глянула на всех, но выдавила что-то вроде извинений и выскочила из гостиной.

– Простите… – отчаянно повторила Айлин. – Право, я не хотела.

Луиза положила на ее руку теплую ладонь и погладила Айлин, как испуганную зверюшку.

– Ну-ну, не переживайте, – сказала она совершенно иным голосом, ласковым и мягким. – Это мне стоит извиниться. Следовало подумать, что в Дорвенанте не привыкли к таким вольностям. Простите, что испортила вам настроение. Ах да, я же не заплатила этой милой малышке!

Она достала из поясного кошелька монету и протянула горничной. Драгоценный желтый металл приятно блеснул на солнце. Дженни вытаращилась на флорин, приоткрыв рот.

– Золотой? – пискнула она. – Миледи, за что?!

– За двух гвардейцев, детка! – усмехнулась фраганка. – Сбудется или нет, а помечтать приятно!

И она подмигнула Айлин, которая благодарно улыбнулась в ответ.

– Ревенгар, а ты сама гадать-то будешь? – вмешалась неугомонная Иоланда.

Под обращенными на нее любопытными взглядами Айлин обреченно покачала головой.

– Зачем? – старательно улыбнулась она. – Я уже замужем. Да и не хочу… Знать свою судьбу заранее – это неинтересно.

«Это больно, – хотелось ей сказать. – Больно услышать подтверждение, что всю жизнь проведешь в золотой клетке с обрезанными крыльями. Что никогда не поцелуешь другого мужчину, любимого, не возьмешь на руки ребенка от него, не встретишь его со службы, чтобы обнять и спросить, как прошел его день, а потом рассказать про свой. Что навсегда тебе останутся только холод, каменные стены, осуждающие взгляды портретов и, если повезет, крошечная частичка тепла – твой ребенок от нелюбимого. Не хочу! Не хочу этого знать!»

И словно судьбе угодно было над нею зло посмеяться, дверь в гостиную распахнулась, и на пороге появился тот, кого Айлин сейчас меньше всего хотела видеть.

– Дорогая!

Лорд Бастельеро шагнул в комнату и остановился, недоуменно подняв брови. Дженни молниеносно сгребла со стола карты, но сбежать побоялась, так и замерла, втянув голову в плечи. Иоланда и обе фраганки встали и чинно сделали реверанс. Лорд Бастельеро так же учтиво поклонился.

– У нас гости, – сказал он с непроницаемым лицом. – Как чудесно!

– Демуазель Дельфинэ и ее тетушка любезно пожелали меня навестить. – Айлин улыбнулась, изо всех сил изображая радость. Странное дело, ведь только что она радовалась гостям без всякого притворства! Но перед мужем сразу оробела, и радость куда-то ушла. – Мы с Иоландой как раз пили шамьет, а когда собралась такая милая компания, мы решили развлечься и погадать. Надеюсь, вы не против?

– Погадать? – На пару мгновений лорд Бастельеро нахмурился, но почти сразу его лицо разгладилось, только в глазах осталась настороженная тень. – Ну что вы, дорогая! Такая милая забава. И что же вам нагадали, дорогие леди? – с учтивой улыбкой повернулся он к гостьям.

– О, мне предсказали милого моему сердцу жениха! – пропела Дельфинэ безупречным светским тоном. – А моей дорогой тетушке – ухаживания сразу двух достойных кавалеров. О-ла-ла, что еще нужно для счастья, не так ли, дорогой месьор?

– Разумеется, демуазель, – склонил голову лорд Бастельеро, и Айлин перевела дух.

Кажется, супруг не сердится. И даже рад. Впрочем, он всегда искренне рад, когда она занимается какими-то обычными женскими вещами. Вышивкой, чтением, прогулками по саду, болтовней с Иоландой… И гадания, похоже, тоже входят в этот список. Тем более что умница Дельфинэ выдала только ту часть предсказаний, которая не могла вызвать никаких сомнений. Женихи, кавалеры – очень пристойно и так… по-женски! Никаких мастерских под короной и прочего.

– А вам что нагадали, моя дорогая? – повернулся к ней муж.

Айлин показалось, что тень в его глазах стала темнее и какой-то… более настороженной. Словно лорд Бастельеро чего-то опасался. Плохого предсказания?! Наверное, он ведь так за нее беспокоится.

– Я не стала гадать, – призналась она совершенно честно. – Зачем? Я и так… уверена в своей судьбе.

Голос предательски дрогнул, но лицо лорда Бастельеро осветилось изнутри и смягчилось, а глаза просияли искренним восторгом и нежностью.

– Конечно, дорогая, – сказал он так ласково, что Айлин стало неимоверно стыдно. – И я от всего сердца благодарю вас за это.

Он подошел к ней и, взяв руку Айлин, поцеловал. Никогда прежде она не видела от мужа такого проявления чувств на людях. Ну, разве что на свадьбе он поцеловал ее в щеку, но ведь так положено. А сейчас он впервые коснулся ее при ком-то и так посмотрел! Словно она ему в любви призналась!

«Что бы я ни говорила, он слышит лишь отражения собственных слов, – вздохнула Айлин. – Видит лишь то, в чем и так уверен. Всеблагая, как я это выдержу? Точнее, сколько я это смогу терпеть? Я думала, что долг – это главное, и он стоит счастья. И я бы смогла исполнять долг. Но врать, что люблю, я не способна. Ни он, ни я не заслужили лжи! Но что же мне делать?»

«Мальчик мой, понимаю, как тебе тяжело, и сочувствую всем сердцем, но все же прошу тебя взять себя в руки и навестить бедных девочек. Ты им нужен. С любовью, матушка»

Аластор отбросил письмо, написанное безупречно ровным, красиво-округлым матушкиным почерком, так, словно оно его укусило. Тут же устыдился – разве письмо виновато в его малодушии?! Разумеется, матушка совершенно права, он нужен младшим сестрам, но…

Он просто не находил в себе сил приехать к родителям, снова посмотреть в доверчивые глаза Алиеноры и Береники, так похожие на глаза Беатрис… Всеблагая, как он вообще сможет говорить с ними, ведь если бы не он, девочки не потеряли бы мать!

Дункан, конечно, говорил, что Аластор не виноват, и рядом с ним в это верилось. Но стоило разумнику уехать из дворца, страшные мысли возвращались: даже если Беатрис обезумела, кто поручится, что последней каплей не стала так и не принесенная им клятва? Не зря же Беа умоляла его поклясться с таким отчаянием?!

И что он скажет сестренкам? От мысли забрать их во дворец рот наполнялся едкой кислой горечью. Можно не сомневаться, что среди придворных непременно найдется какая-нибудь излишне сострадательная Мэнди – и неважно, будет она леди или лордом! – которая непременно начнет громко жалеть бедных сироток и предрекать им ужасную судьбу в самом скором будущем. В доме родителей девочки избавлены хотя бы от этого!

Он в который раз мысленно поблагодарил отца за совет не брать Алиенору и Беренику на похороны. Отец сказал, что если они увидят Беатрис в саркофаге королевской усыпальницы, среди холодного мрачного камня и погребальных принадлежностей, она останется в их памяти именно такой – безжизненной, не похожей на себя прежнюю и навсегда чужой. Это не то, что следует помнить детям о матери.

Аластор согласился с ним, и девочек привезли во дворец накануне похорон, без всяких церемоний и не посвящая в подробности никого лишнего. Леди Мэрли и сам Аластор проводили их в спальню, где лежало тело Беатрис, над которым потрудились иллюзорники, скрыв следы падения. Смерть обошлась с Беа немилостиво, но девочки этого не увидели и не узнали. Потом, когда они станут старше, наверняка поймут, что женщина, упавшая с такой высоты, не могла остаться безупречно красивой, но хотя бы в их памяти она всегда будет такой.