Давайте поиграем, папа-босс! (СИ) - Вишневская Виктория - Страница 18

— Я просто толкую о том, что нужно предупреждать, когда заявляешься ко мне на работу!

Нет, ну, он, конечно, прав, но мне сейчас так обидно, что я буду стоять на своём! Кастинги он проводил! Да на полуголых баб смотрел!

— Да ну тебя, — я хватаю Снежку за ладошку и иду вон из кабинета. — Пошли, малыш. Домой пойдём. Нам с тобой ещё выбирать…

Кого? Кого, Варя?!

— Садовника вам на участок! Ты ж хотела!

— Садовник? — глухо произносит. — А что он делает? Садится?

— Почти.

Открываю двери, слышу за спиной злое:

— Стоять!

Но не подчиняюсь. Утыкаюсь в чью-то грудь носом.

Да ну нет… хватит с меня на сегодня!

— Какой сюрприз. Марат, а кто эта прелестная девушка?

— Няня моя, — вступается Снежка. Поднимаю взгляд на приятного мужчину, который сейчас очень весел, судя по выражению лица. Он с Маратом «кастинг» проводил. — И она не будет с вашей дочелью сидеть, дядь Саш.

Тянет меня за собой, и мы обе выбегаем из кабинета.

Что-то не задалась поездка к папочке-боссу… Осадочек после неё остался…

— Да ну этого Марата в баню, — недовольно пинаю мячик в комнате Снежки. Первое, что попалось под мой гнев.

— Неть, — с вызовом отвечает Снежка, сидя за столиком и надевая на куклу розовое платье. — Нельзя.

— Да понимаю я, — цокаю. Чего и следовало ожидать! Дочь на стороне отца! — Но отец твой…

— Да. На полуголых тёть смотлел. Ты это всю дологу повтоляешь.

Подлец!

Мало того, что зенки свои раскрыл, на формы смотрит. Так ещё и заставляет меня почему-то нервничать и ходить из одного угла комнаты в другой!

Это после того, что между нами было!

Мы и в кафе гавкались как чихуахуа с ротвейлером. И вместе утренник вели. Душевный очень! Отзывы до сих пор хорошие!

Он потом за мной по универу бегал, в клубе зажимал. А теперь няня его! А что было прошлой ночью? Да он как минимум жениться на мне должен был! Подлец!

Козёл!

Слов на него не хватает!

— А ты чего, левнуешь? — вдруг бьёт по столу Снежка. Удивляется собственным словам.

— Не левную, — передразниваю её, корча рожицы. Скажет тоже!

Да что тут ревновать? Мы знакомы от силы четыре дня. Да, столько же? Или больше? Ай, я уже сбилась со счёта, когда мы там познакомились.

— Ты всё лавно класивее была, — утешает меня Снежка, продолжая наряжать куколку.

— Правда? — выгибаю бровь. Подбегаю к ней, сажусь и беру вторую куклу. Нервы шалят, пальцы нечем занять.

— Да, — вновь кивает. — То шо надо! Папенька от тебя без ума!

Ой…

Это так приятно слышать. Я даже немного смущаюсь.

— Не говори глупостей, — отмахиваюсь, понимая, что ненормально всё это. Смущаться начинаю, да и вообще…

— Ну как же? Папа говолил одну поговолку. Кустами ребёнка гогочет истина!

Ничего не поняла! Какие кусты, какие истины?

— Расшифруй, — прошу её. Ну, невозможно за четыре дня начать понимать её! Хотя у меня получается всё лучше и лучше.

— Колоче, я маленькая. И плавду говолю.

— А-а-а, — доходит до меня. Бью себя по лбу. — Устами младенца глаголет истина. Да?

— Да-да, — показывает мне пальчиком, всё ещё не отрываясь от куколки. — Так папа и говор-рил!

— Ты правда думаешь, что я папе твоему нравлюсь? — подаюсь вперёд. Нет, мне ничуть не интересна эта информация. Просто… Просто к слову пришлось, вот и спрашиваю!

— Увелена!

— Ой, да брось, — отмахиваюсь снова и отворачиваюсь. Хотя в груди какой-то огонёк загорается.

Правда, что ли?

Ну, нравлюсь и нравлюсь!

Он мне — нет!

Вздёргиваю гордо подбородок и смотрю в окно. Пусть он вон в снеге утонет!

— Слушай, — начинает Снежка. А я уже готовлюсь к её убивающим наповал словам. Но их не следует. — А новый год сколо. Подалков нет. Шо делать будем?

— Покупать, что же ещё, — недовольно цокаю.

— А когда?

Чёрт. Завтра я не смогу — еду выбирать маме стиральную машинку.

— Поехали сейчас, что. Всё равно папы твоего нет, а нам что делать?

Мы быстро собираемся в торговый центр. Я зову с собой подруг, чтобы те отвлекли Снежку, когда я пойду выбирать ей подарок. Гуляем по торговому центру два часа. А затем с подарками возвращаемся домой. Прячем всё от Марата и идём готовить ужин. Решаем сделать пирожки с капустой. В итоге все пачкаемся в муке и бьём друг друга тестом. И пока наше баловство не перешло грань — останавливаю нас и показываю Снежке, как готовить пирожки.

А пока ждали хозяина дома — Снежка, не утерпев, открыла мой подарок. Я купила ей стильную шапку в виде зверя. Теперь она — белый тигр. Маленькая издёвка с моей стороны, конечно, есть…

Я ещё порычала, вручая ей презент. За что и получила удар по заднице.

Любовь к моей заднице — у них тоже семейное.

Через несколько часов приходит Марат. А я вот собираюсь уходить. Быстро так, чтобы не встречаться с ним. Переодеваюсь, спешу на выход. Только подхожу к двери, как за спиной слышу грозное:

— Стоять.

Ноги в пол врастают.

— В мой кабинет. Живо.

Вот же блин… Ушла незаметно, называется…

— Хотели видеть? — аккуратно приоткрываю дверь.

— Хотел, — встаёт из-за стола. Взглядом жалит. И словами бьёт. Чудовищный человек! — Что за выходка днём была?

— Мы же уже обо всём поговорили, — твёрдо говорю, а сама взгляд в пол опускаю. Видеть его не хочу!

Потому что он — придурок. Предпочёл дочери полуголых девиц и прикрывается работой!

— Нет, — приближается ко мне. С каждым его шагом нервы сдают сильнее. Останавливается прямо напротив меня. Вижу носки его тапочек. У меня почти такие же. Вот на них и смотрю. Да-да, у меня появилась персональная обувь в этом доме! — Ты унеслась как угорелая. Может, сейчас?

Резко поднимаю взгляд, надеясь, что застану его врасплох.

— Ну, что ты от меня хочешь? — выпаливаю так же быстро. В итоге сама себе и яму рою.

Неожиданно его большая ладонь на щёку мою опускается.

— Посмотрела, — довольно улыбается. Не только губами, но и словно глазами. У него и морщинки появляются. Близко его снова рассматриваю. Ну и красавец, несмотря на свои годы… А сколько ему? Тридцать три? — Ты чего взвинченная такая?

Поджимаю губы.

— Меня понять можно, — буркнула. — Ты меня отругал.

— Не было такого, — произносит спокойно. Гладит по щеке. Вызывает мириады мурашек, которые забираются чуть ли не внутрь моего тела. Ощущение, что даже внутри это чувствую. Особенно в животе. — Я просто был строгим начальником. Ты чего такая дёрганая?

— Ничего, — без энтузиазма говорю в ответ. — Иди дальше смотри на полуголых баб.

Хочу уйти, но как только разворачиваюсь, Марат ловит меня за запястье. И снова на себя дёргает. Да так, что каменной груди его касаюсь.

— Варь, — говорит мягко, с какой-то издёвкой. — Перестань себя как ребёнок вести. Вы поступили неправильно. Благо Снежка всего этого ужаса не увидела. В следующий раз звони. И перестань галдеть о бабах. А то я начну думать, что ты ревнуешь.

— Я?! — восклицаю, отрываясь от него. — Да как же! Ты — мой босс, я — твоя подчинённая. По слогам произнести? Под-чи-нён-на-я!

И опять попадаю в плен его рук. Да сколько можно! Кидает меня как тряпичную куклу, здоровяк!

— Хочешь мне так подчиниться? — усмехается, играясь со мной. И снова вгоняет меня в краску.

— Багиров, ну всё, хватит, — я уже собственного лица не чувствую. Горит до безумия.

Вырываюсь из его хватки и выбегаю из комнаты, слыша позади тихий смешок.

Издевается, гад!

Но ничего, погоди, я тебе ещё устрою.

Устроила, как же… Скоро новогодняя ночь, а я не знаю, как проучить этого мужчину. Так не знала, что дотерпела до тридцать первого декабря. И вот сижу, плету Снежке косички и слушаю её наставления.

— Так, — тоном училки продолжает. — Пока меня не будет — не шали. Папу не обижай.