Ермак. Интервенция - Валериев Игорь - Страница 13

На этом знакомство и закончилось. По знаку Ванга пара его бойцов перехватила у солдат сопровождения мои вещи, после чего мы направились по перрону мимо вокзала. Обойдя здание, я увидел около тридцати всадников и столько же свободных лошадей под седлом.

Я тяжело вздохнул про себя. Жизнь в Питере избаловала хорошими конскими породами. Здесь же опять придётся ехать, судя по всему, на «монголке», которая больше похожа на более-менее высоких пони. Да ещё и седла монгольские, к которым я не привык. Но как говорится, лучше плохо ехать, чем хорошо идти.

Вскочил на предоставленного мне меринка, прикрепил к седлу ранец, а перемётные сумки один из всадников-охранников расположил на моей заводной лошади. Когда все оказались в седле, цаньлин Ванг дал команду выдвигаться. Двинулись от вокзала через площадь двумя колонами. Ванг Юн пристроился рядом со мной и, пока мы ехали через Цзиньчжоу, исполнял роль гида, рассказывая о примечательных местах этого городка.

На выезде из Цзиньчжоу нас ожидал большой отряд конницы, не меньше двух сотен. Встретив нас, уже вся ляньцзы выдвинулась в колонну по три, причём вперёд ушёл головной дозор из десятка конников, а вскоре от отряда отделились и боковые дозоры, также по десятку всадников. Было видно, что это действительно хорошо обученная конная гвардия генерала Юань Шикая.

Во время движения узнал от Ванга, что его полк – это в своей основе остатки конницы из корпуса генерала Не Шичена, именно той конницы, которую обучал полковник Воронов Павел Павлович, награждённый за это императрицей Цы Си орденом Двойного Дракона Первого класса третьей степени.

По иронии судьбы Павел Павлович оказался в осажденном Тяньцзине и был вынужден на своей шкуре убедиться в достаточно высоком качестве своего обучения. Лишь гибель Не Шичена в бою под Балитай в окрестностях Тяньцзиня привела тогда к отступлению от города китайских войск. Это произошло после взятия Восточного арсенала, в котором я участвовал, и где-то дня через три, как я убыл из отряда генерала Стесселя.

Не Шичен находился в районе Балитай, руководя боем, и когда сложилась критическая для китайских войск обстановка, он лично возглавил контратаку своих солдат. Однако она была сорвана в самом начале: осколок снаряда, разорвавшегося рядом с генералом, попал ему в живот, и Не Шичен скончался на месте. Оставшись без руководства, части его корпуса постепенно отступили от Тяньцзиня.

Ванг с большим уважением рассказывал и о генерале Не Шичене, и о полковнике Воронове. Я же во время движения нашей конной колонны сделал для себя вывод, что данное подразделение, а соответственно и весь полк Ванга, несёт службу по уставам Российской императорской армии. Что, с одной стороны, радовало, так как они сопровождали и охраняли меня, а с другой стороны – настораживало. Хочешь не хочешь, но мы обучили своих противников по китайскому походу. Хотя теперь есть большая вероятность, что они станут нашими реальными союзниками.

Марш совершали также установленным в российской армии темпом: одна верста пути шагом в течение десяти минут и один километр рысью за пять минут или две версты за десять минут. После десяти вёрст – получасовой отдых, во время которого лошадей осматривали, проверяли копыта, подковы, потники, протирали, пересёдлывали.

Так как вышли в поход после обеда, то в первый день прошли только тридцать вёрст и встали большим биваком на ночёвку. Мой спиртовой антисептик помог наладить более простые отношения с офицерами ляньцзы, которые все говорили на английском, так что мой плохой китайский не пригодился.

На следующий день прошли, по моим прикидкам, больше пятидесяти вёрст. Во время ужина, где уже проставлялись китайцы, Ванг Юн сообщил мне, что завтра к обеду будем уже в Инкоу, чем меня обрадовал. Кажется, моё мрачное настроение и плохие предчувствия в поезде не оправдывались, и слава богу. Тем более что чуйка-то в поезде не верещала, просто муторно как-то было.

Следующий день, точнее утро, был солнечным с небольшим ветерком, который разгонял жару и духоту. Где-то через час пути повеяло влагой, и Ванг сообщил мне, что впереди переправа через реку Тойцзыхэ, после неё до Инкоу останется меньше двадцати вёрст.

Моё наслаждение от подувшей прохлады прервала чуйка, которая буквально завопила, когда передо мной открылся вид на переправу, представлявшую собой большой паром с буксиром, стоящим у нашего берега. На противоположном берегу, заросшем камышом, виднелись глинобитные дома небольшого селения.

– Это посёлок Дава при переправе. Большой паром используется только для больших грузов и большого количества людей, а так применяют лодки и малый паром с гребцами. Река судоходная, перекрывать её нельзя. На большом пароме нас в четыре-пять заходов перевезут. Тем более глава посёлка предупреждён о нашем появлении сегодня. Вот заранее и паром к этому берегу перегнал, – произнёс полковник Ванг, отпустив поводья и позволив своему коню припасть губами к воде.

Я также отпустил поводья. Пусть и мой меринок попьет. Вчера воды особо много на ночной стоянке не было. Каждому коню досталось где-то по полведра. Глядя на то, как на противоположном берегу и на буксире засуетились люди, а из трубы судна густо повалил дым, я почувствовал, как чуйка начинает вопить всё сильнее и сильнее, хотя окружающая обстановка казалась спокойной.

– Господин полковник, на каком пароме по счёту мы будем переправляться? Я вижу, что вас что-то беспокоит? – произнёс Ванг, пытаясь поймать мой взгляд.

– Тревожно мне, господин полковник. Знаете, бывает такое предчувствие близкой опасности. Вот у меня сейчас такое чувство, а чем оно вызвано, не пойму, – ответил я, открыл клапан ранца и достал бинокль.

Осматривал я округу довольно долго, причём не только противоположный берег, но и наш. Спрятать большие силы было как бы негде, и в пределах видимости вроде никого не наблюдалось. Вздохнув, передал бинокль полковнику Вангу. Тот тоже надолго припал к нему, осматривая окрестности.

Между тем на паром, получив ранее приказ, загрузилась первая партия, где-то в полсотни всадников. Ванг, подъехав к парому, быстро протараторил приказ офицеру, который отправлялся с этой группы. Говорил полковник быстро, так что я смог только разобрать задание осмотреть посёлок и ближайшие подступы к нему. И ещё речь шла о каком-то овраге.

Переправа первой полусотни на тот берег заняла около десяти минут, при этом половина ушла на швартовку. Река здесь была шириной около трёхсот метров, а буксир тащился со скоростью пешехода.

Выбравшись на берег, полусотня рассыпалась десятками по посёлку, а паром пошёл в нашу сторону. Вторая партия моего эскорта также переправилась спокойно и встала в пять шеренг на том берегу. А первая полусотня направилась за пределы поселка, видимо, проверять какой-то овраг.

Наступил и наш черёд. Чуйка вопила как резаная, поэтому, перед тем как оказаться на пароме, я достал из ранца документы, пенал с письмом и положил себе за пазуху.

Ванг, наблюдавший за мной, поинтересовался:

– Что вы делаете, господин полковник?

– Полковник Ванг, я на своём теле спрятал свои документы и письмо вашего императора и генерала Юаня к русскому императору. Если я погибну, они не должны попасть в чужие руки. Обязательно их уничтожьте, – ответил я и обозначил просьбу-приказ.

– Господин полковник, мы отдадим свои жизни, защищая вас. Это приказ генерала Юаня. Поэтому я вряд ли смогу выполнить вашу просьбу, так как погибну раньше. Но если вдруг случится вас пережить, то я сделаю то, о чём вы просили. Клянусь вам в этом! – торжественно произнёс Ванг Юн и склонил голову.

– Благодарю, – я также склонил голову.

– Вы так уверены в нападении? – спросил Ванг, выпрямившись.

– Не уверен, но готовлюсь. Чувство опасности возрастает, – ответил я, спрыгивая с коня и беря его под уздцы.

К нам подходили двое солдат, которые должны были завести на паром наших с полковником лошадей. Очередная полусотня уже была на борту. Поднявшись на палубу этого средства передвижения, я встал рядом с поручнем леерного ограждения парома. Полковник Ванг расположился рядом, нервно теребя темляк на своей сабле. Мое волнение передалось и ему.