Убийственно жив - Джеймс Питер - Страница 36

• Предыдущая
• 36/99
• Следующая

– А если она пожелает вернуться к тебе? Ты мне из-за этого врал?

– Вернуться? Через девять лет?

Клио отвернулась к стенке.

Грейс погладил ее по спине, она отстранилась.

– Клио, прошу тебя…

– Кто я такая? Временная заместительница исчезнувшей жены?

– Ничего подобного…

– Уверен?

– Решительно и полностью.

– Не верю.

В компьютере Обладателя Миллиардного Запаса Времени стояла собственноручно написанная программа, отображавшая циферблаты часов во всех крупных городах каждого часового пояса на планете. Он ее запустил, объявив вслух:

– Плановая инвентаризация, – и ухмыльнулся собственной шутке.

За окном виднелось предрассветное небо, медленно светлевшее над Брайтоном и Хоувом. Здесь почти пять. В Париже шесть. В Санкт-Петербурге восемь. В Бангладеш одиннадцать. Час дня в Куала-Лумпуре. Три часа в Сиднее.

В Англии люди скоро будут вставать, а в Перу ложиться. Кроме него, все в мире подчиняется солнцу. Он освободился от зависимости. Для него уже не имеет значения, день стоит или ночь, открыты или закрыты мировые фондовые биржи, банки и прочее.

За что надо поблагодарить одного человека.

Впрочем, ему больше не больно. Страдания и обиды легли в другой ящик – в прошлую жизнь. К жизни надо относиться положительно, иметь цель. В Интернете нашелся сайт с исчерпывающими инструкциями для максимального продолжения жизни. Очень просто – дольше живут те, у кого есть цель. А достигшие своих жизненных целей взяли джек-пот. Двух целей он уже добился. Приобрел больше времени, которое можно тратить по собственному усмотрению.

От стоявшей рядом чашки шел пар. Чай «Инглиш брекфаст» с небольшим количеством молока. Он взял ложечку и семь раз помешал. Обязательно надо помешать семь раз.

Снова сосредоточился на компьютере, запустил другую собственную программу. Поисковые программы Интернета никуда не годятся, не обладают необходимой точностью, выдают информацию в той последовательности, которую сами предпочитают. Своя программа, связывая и отлавливая основные поисковые системы, быстро предоставляет все, что нужно ему.

В данный момент требуется оригинальная техническая инструкция к «фольксвагену-карманн-гиа» 1966 года.

Он пососал правую руку у большого пальца. Жгучая боль усилилась, разбудила, не дает заснуть. Ну и ладно, не так уж он много спит. Заметна легкая припухлость вокруг ранки, которая, видно, лишает большой палец подвижности, хотя, может быть, просто воображение разыгралось. Грудь до сих пор саднит.

– Сука, – пробормотал он вслух.

Пошел в ванную, включил свет, расстегнул и распахнул рубашку, отодрал полоску пластыря. Свежая царапина длиной больше дюйма, нанесенная несколько часов назад длинным ногтем, покрылась коркой запекшейся крови.

В начале шестого Рой Грейс вышел из дома Клио в стильном огороженном комплексе в центре Брайтона, как можно тише закрыв за собой парадную дверь. Чувствовал он себя ужасно. Темное предрассветное небо с серыми мраморными прожилками, прошитое грязно-алыми венами, напоминало по цвету замороженный человеческий труп. Несколько птичек, готовясь к утреннему хору, издавали одиночные пробные трели, на мгновение пронзавшие утреннюю тишину. Сигналы для других птиц, вроде радиосигналов, летящих в космическом пространстве.

Он дрожал, нажимая красную кнопку на кованых железных воротах и выходя из двора на улицу. Воздух уже нагревался, обещая очередной ослепительный летний день. Только в душе шел дождь.

Всю ночь глаз не сомкнул.

За прошедшие два месяца их отношений они ни разу не ссорились. Сегодня фактически тоже. Но, ворочаясь под утро в постели, Грейс чувствовал произошедшую перемену.

Фонари еще горели, испуская оранжевое свечение, бесполезное в быстро разливавшемся дневном свете. Полосатая кошка перебежала ему дорогу. Он шел мимо выстроившихся в ряд автомобилей, механически фиксируя валявшуюся в сточной канаве банку коки, лужицу рвоты, картонку из-под китайской еды. Миновал синий, покрытый росой «эм-джи» Клио, добрался до своей не так сильно запотевшей «альфы», которая стояла на уже привычном месте, на желтой линии рядом с лавкой антиквара, специализирующегося на мебели двадцатого века в стиле ретро.

Сел в машину, запустил мотор, двигатель чихнул, потарахтел неровно и вяло, как будто еще не проснулся, стеклоочистители смахнули капли со стекол. В радиоприемнике потрескивало, кто-то что-то говорил, он не слушал, оглянулся на закрытые ворота, раздумывая, не надо ли вернуться и поговорить.

О чем?

Клио видит в возвращении Сэнди непреодолимую угрозу. Разумеется, это можно понять, поставив себя на ее место, представив, что она в воскресенье летит в Мюнхен на поиски исчезнувшего мужа. Как бы он себя при этом чувствовал?

Честно сказать, неизвестно. Отчасти потому, что устал как собака, не способен здраво мыслить, отчасти потому, что не знает, как сам относится к перспективе встречи с Сэнди, пусть даже ничтожной.

Минут через десять он проехал мимо стоячего красного почтового ящика на Нью-Черч-роуд, который двенадцать лет служил вехой, повернул налево. На улице пусто, только в нескольких футах от мостовой стоит тележка молочника. Тихая симпатичная улица застроена с обеих сторон примыкающими друг к другу жилыми домами в псевдотюдоровском стиле с тремя спальнями и гаражами. К некоторым пристроены чудовищные мансарды, в других, кроме его собственного, установлены безобразные стеклопакеты.

Они купили дом за два с лишним года до исчезновения Сэнди, и Грейс порой думал, не сыграл ли роковую роль переезд – вдруг она здесь не была уже так счастлива… Им было очень хорошо в маленькой квартирке в Хэнглтоне, в свитом в первые годы семейной жизни гнездышке, но оба влюбились в этот дом, особенно Сэнди, потому что за ним большой сад, а ей всегда хотелось копаться в собственном саду.

Покупка, отделка, обстановка обошлись дорого. Будучи тогда сержантом, он работал сверхурочно, используя каждый час. Сэнди служила секретарем в счетоводческой фирме, тоже прихватывая лишнее время.

С виду она была вполне счастлива, переделывая и модернизируя интерьер. Прежние владельцы прожили в доме сорок лет с лишним, и в момент покупки он был серым, мрачным. Сэнди превратила его в светлый и современный, используя принципы дзен, откровенно гордясь плодами своих трудов. Сад был ее гордостью и радостью, а теперь, по вине Грейса, пребывает в удручающем запустении. Каждые выходные он обещает себе выкроить время и немножко его разгрести, расчистить. Но времени – или желания – никогда не находится. Хотя траву он косит, уверяя себя, что сорняки, в конце концов, тоже цветут.

На миг отключившись от своих мыслей, он услышал по радио серьезный мужской голос, разъясняющий сельскохозяйственную политику Евросоюза. Свернул на свою подъездную дорожку, остановился у одноместного гаража и заглушил мотор. Радиоприемник тоже умолк.

Грейс вошел в дом, и мрачное настроение тут же сменилось приступом злости. В прихожей и на лестнице ярко горят лампы, гремит старинный музыкальный автомат, где вертится редкая виниловая пластинка «Апачи» группы «Шэдоус», – завязшая в бороздке игла без конца щелкает и скрежещет. Стерео включено, диски разбросаны по полу, из конвертов вынуты драгоценные записи «Пинк флойд»; стоит открытая банка пива, валяются проспекты «Харлей-Дэвидсон», гантели и прочие тяжелоатлетические снаряды.

Он вихрем взлетел вверх по лестнице, готовый наброситься на Гленна Брэнсона, но остановился на верхней площадке, одернув себя. Бедняге тошно. Видно, зашел домой после инструктажа, забрал вещи – отсюда гантели. Пускай спит.

Грейс взглянул на часы. Двадцать минут шестого. Несмотря на усталость, в таком взвинченном состоянии заснуть не получится. Он решил пробежаться, прочистить мозги, зарядиться перед тяжелым днем, который начнется в восемь тридцать с инструктажа, за которым в одиннадцать последует пресс-конференция. А потом его ждет очередная встреча с Брайаном Бишопом. Кажется, от этого парня идет нехороший душок.

• Предыдущая
• 36/99
• Следующая