Тьма под кронами (СИ) - Коллектив авторов - Страница 16

Я забросил крошечную таблетку в рот, запил ее водой, вслушиваясь в темноту. На улице запел пьяный мужчина, и его заунывное, при этом маршевое «Звезда по имени солнца» казалось воплощением одиночества в ночной мгле.

Он ведь спас меня. Гулящий пьяница в сонном мегаполисе. С этими мыслями я забрался под одеяло, и когда пришла теплая волна феназепама — провалился в сон.

Утром на лестничной площадке мне повстречался сосед. Мы иногда здоровались за руку, но даже не знали имен друг друга. Выглядел он неважно: под глазами в мешки собрались плохие мысли, лоб хмурился.

— Привет…

— Доброе, — максимально бодро ответил ему я.

Лифт дополз до нашего этажа, хрустнул, остановившись. Двери распахнулись, и я прошел внутрь.

Сосед остался на площадке. Он смотрел прямо перед собой и шевелил губами.

— Едешь? — спросил я. Он вырвался из плена дум, торопливо шагнул в лифт.

— Ночью кот окно разбил, представь? — вдруг сказал он. — На кухне. Там у меня не стеклопакеты стоят. Высадил форточку! Вот как?!

— Ничего себе!

— Жена говорит — весь день норовил слинять. Я когда с работы пришел — она его даже в комнате заперла, чтобы между ног не прорвался. Вечером чуть не рехнулись от его канючинья. Я бы выпустил, но ты читал, да? Внизу? Вот, не стали выпускать. А ночью скотина выпрыгнул. Насмерть. Фигня это все, что они на четыре лапы падают. Фигня. Я вышел… И… Там увидел…

Он резко замолчал. Мы вышли на первом этаже. Спустились по лестнице. Он посмотрел на меня с сомнением, будто хотел чего-то спросить, но я опередил его:

— Доброго дня. Все будет хорошо!

И торопливо, делая вид, что безмерно опаздываю, поспешил на автобусную остановку. Я не хотел, чтобы он сказал лишнее. Не хотел ни минуты больше пребывать в его компании, чтобы не коснуться темной паутины, окутавшей соседа. Она была у него в волосах, она высовывалась из рукавов и вязкими дорожками оплетала ноги.

Сосед ее не видел. Да и была ли эта липкая субстанция на самом деле — мне знать не хотелось.

Иногда, пока важные слова не сказаны, можно сделать вид, что ничего не было. Можно немножечко оттянуть неприятный момент.

В течение занятого заботами рабочего дня я то и дело возвращался в памяти к ночному страху. И каждый раз шумно вздыхал, прогоняя мысли. Коллеги притворялись, что не замечают этих резких, свистящих вздохов, но я-то видел, какие косые взгляды они бросали в мою сторону.

Начальник несколько раз поднимался из-за своего стола и вопросительно поднимал левую бровь, а я лишь виновато улыбался. Тревога грызла сердце. Предвестники старых, почти забытых панических атак бродили вокруг меня и сжимали грудь. Мне казалось, что на этот раз это не нервы. Что на этот раз мне ударит прямо в сердце. Что сейчас-то оно и содрогнется в последний раз. Под конец рабочего дня, страшась остаться в офисе в одиночку, я быстро собрался и поспешил на улицу, к людям, и бродил по летним проспектам допоздна. Когда же ноги сами вывели меня к двору, то торопливо пересек его, поднялся к себе и сразу же принял таблетку.

После чего около часа лежал на кровати, вслушиваясь — пробьется ли сквозь пелену седативных тот странный зов. Гул не вернулся. Да и дом молчал, лишь урчали под окнами двигатели пролетающих мимо моей жизни автомобилей. Я даже не заметил, как уснул.

А ночью меня разбудил крик на лестничной площадке. Я открыл глаза. Во тьме мигали зелеными огоньками электронные часы. 03.43. Приснилось?

Словно в ответ мне вопль повторился, но сейчас он звучал как-то тише… Слабее. Я опустил ноги на теплый ковер у кровати, нащупал тапочки и, стараясь не шуметь, прошел к двери, прислушался.

Подъезд молчал.

Может, все-таки показалось?

Я вслушивался в тишину, не смея открыть дверь, и в какой-то момент мне послышалось жалобное всхлипывание. Кто-то там, снаружи, тихо-тихо плакал, из последних сил, а потом вдруг отчетливо проскулил:

— Не надо… Я никому не скажу…

Я узнал соседа, у которого ночью выпрыгнула кошка. Взялся за ручку двери, планируя выйти на площадку, но не решился. Сжался весь, вслушиваясь. Всхлипывания прекратились.

Показалось? Если бы крик мне не послышался, то наверняка кто-нибудь уже бы и выбрался проверить. Ведь не может весь подъезд стоять, как я, у двери и трястись от неуверенности?

Игра воображения?

Отстояв так несколько минут, в тишине, я вернулся назад и забрался под одеяло. Затем вновь поднялся и запер дверь в комнату. На всякий случай.

Наутро я не воспользовался лифтом. Что-то потащило меня по лестнице пешком, и, пробегая пролеты, я озирался в страхе, что увижу причины ночного крика. Мне хотелось найти доказательства собственного безумия. Успокоиться и начать его лечить. Так много проще жить, когда все определено. Когда все знаешь.

На площадке между первым и вторым этажом пол еще не высох от недавней уборки. Редкой, надо сказать, у нас в подъезде.

Мне стало дурно. Запах хлорки смешивался с каким-то сладковатым ароматом, от которого тем не менее кишки скручивались в тугой комок. Я когда-то был на бойне и… Там пахло так же.

Не помню, как оказался у выхода из парадной. Не помню, как вышел наружу. Свежесть утра чуть привела голову в порядок, и я услышал, что слева от меня кто-то возится. Обернулся. Дворник запирал дверь в мусоропровод и, увидев меня, поспешно отвел взгляд. Вытер руки об штаны спецовки и заторопился к себе в гараж, выделенный под домовые нужды. Застучала металлом старая тележка, которую он с видимым усилием толкал перед собой. На ней подпрыгивал пластиковый бак, накрытый мокрой мешковиной.

Я чуть было не подскочил к нему, чтобы содрать грязное тряпье. Я был уверен, что найду в баке труп соседа.

Но ничего не сделал, лишь проводил дворника испуганным взглядом. Вызвать полицию? Что я им скажу? Арестуйте его, пожалуйста?! Он азиат, он странно себя ведет? Потому что мне так кажется? Потому что я принимаю седативные? Просто поверьте мне?

Я же сам себе не верил. Но сосед…

Дворник почувствовал мой взгляд и обернулся, испуганно втянул шею в плечи и налег на тележку.

Соседа я больше не видел. Несколько раз звонил в дверь, один раз даже за полночь, но мне никто не открыл. Хотя я был уверен, там кто-то дышал. Кто-то смотрел в глазок на меня и дышал.

Я стал следить за дворником. Осторожно, памятуя о возможной судьбе соседа. По вечерам выходил на лестничную площадку, вроде бы просто покурить (хотя до этого даже не пробовал сигарет), но на самом деле наблюдал за двором. За моим притихшим и опустевшим двором, в котором по-прежнему появлялись ночные собачники. Как и раньше ползали в поисках парковки разнообразные автомобили и возвращались с работы люди. Но при этом все было уже иначе, уже не так.

Жители двора теперь всегда торопились. Иногда даже срывались на бег, чтобы побыстрее оказаться в парадной. Хозяева волокли рвущихся с поводков питомцев по газонам и спешили назад, под защиту стен. Никто ни на кого не смотрел. Никто не спрашивал друг друга — что происходит. Каждый был поглощен чем-то…

Несколько раз я сталкивался с соседями по парадной, и они будто не замечали меня. Торопливо открывали замки, звеня ключами, и скрывались в квартирах. Пару раз я прислушивался к тишине в их жилищах, но не мог различить ни звука.

Они словно прятались, и этажи больше не знали ни звука ссор, ни крика детей, ни какой-либо музыки. Это пугало меня. Я не прекращал пить феназепам, и даже добавил таблетку утром, но все равно не мог перестать думать об этих странностях. На работе вел себя как настоящий зомби, и дошел до того, что начальник решительно отправил меня в отпуск.

Я не сопротивлялся, хотя уже и не хотел никуда ехать. Потому что мне нужно было следить за дворником. Потому что на фоне удивительного страха, поглотившего людей, по двору смело перемещался только азиат! У него даже осанка выправилась.

И уже через несколько дней наблюдений я отметил для себя отдельную схему в его жизни, отличную от обычной.

Очень часто и подолгу он пропадал за гаражами. Там еще с моего детства образовался мертвый угол между старым бетонным забором (начинающимся от жилого дома и до гаражей), самими гаражами, школьным забором и школьной же хозяйственной постройкой из белого кирпича. В детстве, когда школу еще не обнесли заборами, я похоронил там хомяка. А в подростковом возрасте мы постоянно бегали туда в туалет, и с тех пор иначе этот закуток я и не воспринимал.