Янтарный свет. Трилогия (СИ) - Вишневский Сергей Викторович - Страница 9

С десяток мертвецов откинуло, парочка развалилась на ходу, но большинство преодолели волны и ударили в щиты.

— ВО ИМЯ СВЕТА! — заорал паладин, принимая удар на щит.

ХРЯСЬ!

Удар клинка, тот самый, что показывал вчера вечером Гош, скользнул вдоль щита и располовинил нападавшего, от паха до макушки. Сталь, хруст костей, крики и первые павшие боевые монахи.

Несмотря на поток дыма, периодически окутывавший мертвецов, несмотря на молитву паладина во время боя, благодаря чему клинки монахов засветились, мертвецов было слишком много. Мало того, еще и тьмы в них было столько, что обычное благословение клинка не превращало их в труху от одного касания, как было обычно.

— АРИ! — громко выкрикнул клирик, с трудом удерживая поток желтого тумана.

Парень, до этого перепуганно оглядывающийся вокруг, внезапно спохватился. Вид настоящего боя, где мертвецы с разложившейся кожей, с торчащими мышцами, вытекшими глазами и раскрытыми пастями кидаются на монахов, ввёл его в ступор. Парень видел первый бой света и тьмы в своей жизни.

Быстро перехватив псалтирь, он открыл книгу на странице, куда засунул палец. Он принялся читать вслух дрожащим голосом:

— …пресвятая София, чудотворица… — успел прочитать он.

ХРЯСЬ!

Из спины монаха, стоявшего напротив лица парня, выскочил ржавый кончик косы, пробивший насквозь воина. Ударила кровь, щедро покрывшая лицо парня.

Ари сбился, с ужасом подняв глаза на монаха. В руку ему уже впился мертвец, принявшись его жрать заживо. Второй вцепился в шею, окончательно подминая жертву.

— АРИ!

— … Обрати взор свой на меня и на рабов Единого, — прошептал парень, начав трястись от страха, но вернувшись к чтению. — Не оставь нас без благодати своей, не дай тьме и злому умыслу навредить ни духу, ни телу…

Молитва продолжилась, набирая обороты. Парень все ускорялся и ускорялся. На третьем четверостишии в груди его появился свет. На четвертом, окончательно уйдя в молельный транс, отрешившись от творящийся вокруг бойни, он взорвался.

Яркая белоснежная звезда, окутала парня.

— И придет длань твоя, дабы очистить и душу мою, и разум, и помыслы… — раздался надрывный голос парня.

ХЛОП!

Вспышка была настолько яркой, что залила светом все вокруг. Лучи, ударившие во все стороны, начали срывать тьму с мертвых тел, словно сильный ветер, уносящий пепел с кострища.

Мертвые отшатнулись, замедлились. Часть из них замерла, несколько рухнули гниющим мясом на землю, но несколько еще продолжили борьбу.

Одна из таких тварей сидела на шее монаха и вгрызалась в плоть, отчаяно насыщаясь умирающей плотью. Точку в ее существовании поставила жертва.

Казалось, монах уже умер, но после вспышки света глаза его широко раскрылись, он рукой сжал оружие и, перехватив клинок за лезвие, чтобы было возможно подобраться к прижавшейся твари, вонзил оружие в грудь мертвеца.

Разрезая кожу на ладонях, воин вогнал клинок до половины длины. Тварь тут же извернулась, захрипела, а в следующую секунду ей снесли голову братья монаха.

Бой стих за несколько секунд. Бойцы, получившие благословение светом, быстро и оперативно расправились с оставшимися мертвецами. Пусть они и не были подготовленной боевой группой, но имели большой опыт в борьбе с тёмными силами и четко понимали, что благословение ограничено по времени. Закончив с оставшимися мертвецами, они принялись за, казалось, окончательно погибших противников, раскалывая череп каждому мертвецу.

Небольшое белоснежное солнце погасло через минуту, оставив после себя почерневшие от жара мешки с продовольствием и парня, лежавшего лицом вниз. Псалтирь из рук он так и не выпустил.

— Снек! Что с Ари? — крикнул Гош, расколов череп мертвецу со стальной бляхой в голове. После этого, он подцепил лобную кость мертвеца со знаком ковена и отбросил в сторону.

— Жив, — ответил подскочивший к парню клирик и принялся вытряхивать свою сумку рядом в поисках зелья. — Мелкий поганец выдал благословение Софии-Йеменской со всей дури.

— Мне бы столько дури, — буркнул воин и, взяв пару веточек, подцепил кость с артефактным знаком. — Братья, нужен мешок, а лучше ларь дубовый. Эту мерзость надо доставить в монастырь.

Пара мужчин отправились к телегам на поиски.

Гош оторвал взгляд от подделки мертвецов и поднял взгляд на остальных воинов. Начав пересчитывать их, он остановил взгляд на трех воинах.

Один лежал и рычал от боли из-за лезвия косы, примотанной к палке. Неизвестно как, но она пробила кольчугу и плотную кожаную куртку. Вошла она в центр грудины и должна была пройти сквозь сердце и мгновенно убить, но тот каким-то чудом продолжал жить. Второй воин держал его, чтобы тот не дергался. Третий же рывками выдергивал железку, совершенно не предназначенную для боя.

— Убьете ведь… — рыкнул Гош, но тут услышал бульканье.

Он повернул голову и обнаружил еще одного монаха, шею которому прорубили почти до позвоночника. Он удивленно хлопал глазами и смотрел на паладина. Шея уже была на месте, кровь прекратила ударами выплескиваться. Монах был жив и сжимал горло, чтобы из него не выходили пузыри.

— София… — прохрипел он. — Я видел свет ее… Она… Она сказала… Жить…

Гош, хмурясь, повернул голову к телеге, на которой Снек вливал зелья в рот парнишке.

— Если сказала, значит, надо жить, — кивнул он и направился к клирику.

Тот залил остатки флакона в парня и раздвинул веки, заглядывая в его зрачки.

— Что это было? — спросил он. — Я такого солнца сроду не видел.

— Это была молитва Софии-Йенинской, — ответил клирик.

— От благословения Софии не бывает солнца. Раны затянет и кровь остановит, если хорошо силой напитать, — буркнул паладин. — А тут солнце, и мертвецов сносит, как пепел на кострище. Что это было?

— Это был весь запас парнишки, — хмуро ответил Снек и поднял взгляд на друга. — Он выдал все, что у него было.

Паладин опустил взгляд на бледного подростка и уточнил:

— Совсем все?

— Все, — кивнул клирик. — Если к утру до заставы не помрет, то…

— Что?

— То это будет самый сильный одаренный, что я когда-либо видел…

Несмотря на то, что застава была достаточно старой, выглядела она всё ещё грозно. Пятиметровые каменные стены были усыпаны бойницами, а над ними возвышались шесть массивных башен. По центру возвышалась тонкая смотровая вышка, давно уже пришедшая в негодность — крыша ее обвалилась и частично разрушилась стена.

В открытые ворота заставы втягивался небольшой караван, возглавляемый церковниками. Встречали их оживленно. Тут были и солдаты, и крестьяне, и свора детей.

— Хвала Единому, — выдохнул мужчина в броне с лучкой капитана на рукаве. — Я думал, что уже не дождемся.

Телеги втягивались внутрь заставы. Их встречали солдаты и офицеры, с радостью смотря на прибывшее подкрепление.

— Кто старший? — спросил с ходу Гош.

— Я, — кивнул ему лидер. — Дракар Щуль.

— Капитан? — вскинул брови паладин. — А где…

— Мертв. Начальник заставы Корт Нигана пал во время вылазки.

Гош оглянулся и взглянул на Снека. Тот подошел к ним ближе и спросил:

— Что у вас произошло, и зачем он делал вылазку?

— Поставок продовольствия не было почти четыре месяца. У нас был запас, но он быстро таял. Вдобавок в запасниках появилась плесень. Мы вынесли все припасы оттуда. Смогли спасти, но они не бесконечны.

— А вылазка?

— На третий месяц стало понятно, что происходит что-то неладное. К нам подались беженцы из соседних деревень. Начали появляться беженцы с земель ковена. Разведчики принесли вести о найденом караване в опустошенной деревне. Ввиду отчаянного положения начальник заставы принял решение совершить вылазку с гарнизонным магом…

— Ловушка, — вздохнул Гош.

— Да, — кивнул капитан. — Нас ждали.

— Много полегло?

— Начальник заставы, гарнизонный маг и треть всего состава.