Мир утончëнный и изысканный (СИ) - "Северный Орех" - Страница 2

И тут он мастер-ремонтник понял, что сошёл с ума. Потому что благодарящий и непонятно с чего нахваливающий его Андрей, который не понимал, что следует достать пузатый стакан и отрезать чëртов лимон, вдруг наклонился, обвил его шею руками и пылко поцеловал в щёку.

Время замерло, а вот пульс подскочил. Петрович застыл, не зная, как реагировать. Наконец Андрей, полыхая бордовыми щеками, отстранился и смущëнно улыбнулся.

— Мне бы это… чего посущественней, — по инерции выдал Петрович, зациклившись на коньяке.

— Это всё так стремительно… Но я не против, — прошептал Андрей и взял ручку и квадратный листочек. — У меня на кухонном гарнитуре дверца скрипит. Вот адрес. Сегодня в девять. Устроит?

— А-ага.

— Петрович, а хотите чего-то утончëнного и изысканного? — Андрей озорно блеснул тонкими очками.

— Х-хочу, — заикнулся мастер, не понимая, о чём ему толкуют. Ну, о чём-то хорошем, если «утончëнно и изысканно».

— Тогда жду, — улыбнулся бухгалтер и сел на своё место, а Петрович в смятении вывалился на улицу.

Нет, конечно, он знал о существовании геев. По телевизору о них часто упоминали. Даже парады гейские показывали — яркие, как стайки экзотических птичек. Но вживую Петрович ни одного не встречал. Да и этот Андрей на них не похож. Пусть тестостерон у него из ушей не лезет, и ведёт себя он странно. Но это не значит, что он гей.

У Петровича, вон, тоже тело не как у Шварценеггера. Однако ж он мужик! Самый что ни на есть настоящий! Тело, оно ведь от наследственности зависит…

Больше одурманенный мозг анализировать не мог. Мучающийся от остаточного похмелья Петрович понял лишь то, что сегодня ему нужно быть по указанному адресу. И обещают ему что-то изысканное. «Может, какой-нибудь дорогущий коньяк?» — шепотом предположила чуйка, которая никогда его не подводила.

***

Волнуясь, Андрейка ещё раз осмотрел себя в зеркале. Он выглядел безупречно, но всë равно нервничал. Слишком уж нестандартная ситуация сложилась: мастер намекнул на близость, что полностью совпало с желанием самого Андрейки.

Слишком уж понравился этот хмурый мужик, что выручил его с проклятой плиткой. Понравился не только внешне, но и спокойствием, уверенностью, неторопливыми действиями. Да как только он пришёл, Андрейка сразу почувствовал себя в безопасности. Казалось, Петрович может вникнуть в любую проблему, хмыкнуть и решить её играючи.

Ну, и ещё у главбуха очень давно не было секса. Будем откровенны, не так уж и просто найти партнёра пассиву не первой молодости и не идеальной внешности.

А так хотелось побыть любимым хотя бы на одну ночь! Чем он хуже тех, кто снимает в клубах партнёра на ночь?

Нервные размышления прервал резкий звонок, и Андрейка упорхнул в прихожую, взмахнув широкими рукавами халата, как Жар-птица крыльями.

***

Приехав домой, Петрович успел полежать, посидеть в туалете, задумчиво пуская табачный дым в потолок, и сходить в душ. От всех мероприятий похмелье отступило, и он снова почувствовал себя человеком.

Подумав, он надел новые трусы и чистую рабочую спецовку. А кроме дезодоранта ещё и пшикнул парфюмом. На всякий случай. Подхватив рабочий чемоданчик, он вышел в ночь, навстречу «утончëнному и изысканному».

***

Андрей удивил Петровича прямо с порога, открыв дверь в чёрном шёлковом халате до пят. Мастер только гулко сглотнул, наблюдая, как наверняка скользкая ткань стекает красивыми складками и волнами.

— Показывай свою дверцу, — хрипнул он, отводя взгляд и скидывая ботинки.

— Дверцу? Вот прямо так, с порога? Может, выпьем вина для начала? — хозяин дома немного удивился такому напору.

— Дверцу гарнитура, говорю, показывай! — отозвался Петрович, кивнув на чемоданчик с инструментами. — Я ж к тебе кухню ремонтировать пришёл.

— Ах, ту дверцу! Да-да, конечно! Пойдëмте! — Андрейка скользнул в своём странном халате на кухню и показал фронт работ. Хотя, какой фронт? Петлю подтянуть, и всë. Даже обидно, что так далеко пришлось ехать ради пяти минут. И что сейчас придётся уезжать. И дорогущего коньяка вряд ли нальют за такую мелочь. Хотя коньяк Петровича больше не интересовал. Он не напивался лет пятнадцать и ещё столько же не будет.

Пока мастер работал, Андрейка пристально наблюдал, ловя каждое движение. Петрович старался не обращать на него внимание, но слишком уж халатик необычный был. Скользкий, блестящий… Изысканный.

— Принимай работу, — вымыв руки, привычно завёл Петрович и повернулся к хозяину дома, который незаметно придвинулся ближе.

— Принимаю. Только у меня денег нет, — прошептал Андрейка, коварно улыбаясь и хитро поблëскивая глазами.

— Чë? — не включился в игру Петрович.

— Денег нет. Совсем. Можно натурой расплатиться? — Андрейка сделал неуловимое движение плечом и чёрный шëлк соскользнул до локтя.

Как во сне охреневший Петрович понял, что повстречал настоящего, всамделишнего гея. Он знал, что с такими нужно бороться, но не знал, как именно. Поэтому просто продолжил лупиться, подмечая ставшие явными детали. Чистая кожа, мягкие губы, нежные руки — всё буквально выдавало в Андрейке гея, а он, Петрович, проворонил и ничего не заметил!

— Так как? — выдохнул хозяин дома, и ткань соскользнула на пол. — Можно?

То, что гей оказался не простым, а махровым, чётко сказало его нижнее бельё. Петрович не знал, как называется такое обмундирование — его Тамара никогда не покупала подобных прибамбасов. И вот теперь он вживую смотрел на нежные кружева, оплетающие тело Андрейки. Да и сам бухгалтер изменился — будто стал выше и грациознее. Мастер посмотрел вниз и шумно выдохнул, увидев туфельки сорокового размера.

Не решаясь поверить в то, что видит, он ущипнул себя за запястье, но гей не исчез, а только улыбнулся. Так улыбнулся, что член в джинсах дëрнулся.

Петрович протянул руку, чтобы потыкать в Андрейку пальцем — а ну как всё-таки мираж? — но гейское плечо оказалось настоящим. Тëплым и нежным. А вот бретелька жëсткой и гладкой.

Андрейка от этого прикосновения вздохнул как-то судорожно, поднял мутные глаза и прильнул всем телом в тонких кружевах к грубой рабочей спецовке.

Все мысли о геях и способах борьбы с ними пропали, уступив осознанию, что Петрович целуется. Последние лет пять он вообще не целовался, а тут, пожалуйста… И не просто целуется, а буквально трахает постанывающего Андрейку в рот.

Едва в мыслях промелькнуло это сладко-развратное «трахает», как пах в несколько толчков окончательно потяжелел. И, судя по ладошке Андрейки на ширинке джинсов, это не осталось незамеченным.

— Кровать… Смазка… Резинки… Там… — бессвязно выдохнул он, отрываясь от Петровича с видимым усилием. Зацелованные бухгалтерские губы алели и нарывались на продолжение.

Андрейка потянул мастера в комнату, а Петрович, как сомнамбула, пошёл следом. По пути он успел оценить походку от бедра, изящные ножки в чулках и пухлые мягкие ягодицы. То, что ягодицы именно мягкие, а не какие-нибудь другие, Петрович проверил эмпирическим путём уже возле кровати, сжимая и тиская половинки. Вместе с этим он попутно оглаживал плечи, проводил по бокам и снова трахал языком влажный рот.

Андрейка только постанывал и извивался в его руках так, как никогда не делала Тамара. Вообще, Тамара, оказывается, много чего не делала. Например, она не толкала Петровича на кровать, чтобы залезть сверху и расстегнуть ширинку, стягивая джинсы вместе с новыми трусами. Никогда не наклонялась, так открыто любуясь налившимся членом. Никогда не…

А дальше мысли о бывшей жене вынесло, словно её и не было. Петрович квадратными глазами смотрел, как ловко шëлковый язык оглаживает напрягшуюся головку и проходится по всей длине, от яичек до вершины. Как Андрейка, открыв какой-то тюбик, выдавливает прозрачный гель и намазывает на губы. Как он, сложив их в трубочку, невероятно плавно и скользко насаживается на стоящий колом член и гортанно стонет, закатив глаза.

Наблюдая, как светлая макушка ритмично двигается между его ног под звуки пошлого хлюпанья, Петрович молил всех богов, чтобы его сердце не остановилось прямо сейчас. Он определённо хотел кончить в этот жадный, горячий рот. А ещё лучше…