Спасибо, дорогая кузина! (СИ) - "Северный Орех" - Страница 1

========== Часть 1 ==========

– Ну давай! Ну тебе сложно, что ли? – Лобелия трагично заламывала руки и трещала пальцами, – Бильбо, ну пойдем! Ну зайчик! Ну позязя! – трагично вздëрнутые брови пытались сойтись где-то под чëлкой.

– Я не зайчик, Лоби. И я не уверен, что это хорошая идея. – задумчиво почесав нос, хмыкнул Бильбо. – Я думал провести этот чудный летний вечер дома. Как раз вчера принëс одну дивную вещицу из книжного. А ты меня тащишь в богом забытое место на какую-то говорильню… Или что там у них? – мысленно он уже почти сдался, но хотелось немного потянуть время, чтобы дорогая кузина не приписала себе быструю и лёгкую победу.

– Белый стих, дорогой кузен! – женский пальчик с ярким розовым лаком обвиняюще ткнулся в мужскую грудь. – И не Богом забытое, а нормальный бар. Правда, название подкачало - «Гарцующий пони», – фыркнула она и продолжила. – Я там уже была. Они постоянно приглашают выступающих, ну там, живая музыка, вокал, песни-пляски, – промелькнувшее на миг пренебрежение снова сменилось искрами лёгкой одержимости в глазах. – А сегодня вечер белого стиха. Элитное общество любителей! Я просто должна там быть! Ты же знаешь, как я люблю поэзию? И поэтов. - подумав, справедливо добавила она. – Ну, пошли! Немного развеешься. Завтра прочитаешь свой талмуд. Ну ради меня, Бильбо! - плаксиво уговаривая кузена, Лобелия успела поправить его воротник, убрать с плеч пару несуществующих ниточек и почти открутила пуговицу на жилете.

– Ох, Лоби, если бы не твоя пародия на кота из «Шрека» и настырный голосок, который я слышу второй день, ты бы меня ни за что не уговорила. Ладно, встретимся в восемь, послушаем твоих поэтов.

***

С наступлением вечера Бильбо уже начал видеть положительные стороны в том, чтобы провести его вне дома. Он, кажется, уже тысячу лет никуда не выбирался, и банально сходить бар, «людей посмотреть, себя показать» всë больше казалось заманчивой идеей. Вот только слова «Белый стих» по отдельности были понятны, а что они означают в целом только предстояло узнать.

Изучив свой гардероб, мистер Бэггинс оделся со всевозможной тщательностью и аккуратностью. Тёмно-коричневые брюки с отглаженными стрелками, мягкая рубашка цвета кофе с молоком, старательно начищенные ботинки и, в завершение, любовно повязанный шейный платок заметно подняли ему настроение. Подумав, в этот раз он выбрал для себя спокойный древесный аромат и с наслаждением вдохнул любимый запах полной грудью.

Внимательно изучив своё отражение в зеркале перед выходом, Бильбо остался доволен. Невысокий рост гармонировал с умеренной упитанностью. Мягкие кудри обрамляли безбородое мальчишеское лицо, придавая Бильбо ласковый и уютный вид. Выразительные серые глаза смотрели слегка наивно, а длинные ресницы, мягкие губы и гладкая кожа создавали нежный мальчишеский образ.

Симпатичный парень к своим двадцати девяти годам не приобрёл мускулистую фигуру, волевой подбородок и томный взгляд пожирателя женских сердец. Вообще-то, женские сердца его в принципе не интересовали. Мистер Бэггинс подмигнул своему отражению и вышел из дома.

***

– Хм, странно, очень странно, – расфуфыренная в ожидании поэтов Лобелия сидела за круглым столиком напротив и беспокойно крутилась на месте, не выпуская телефон из рук.

– Обстановка не слишком подходит для поэзии, – согласился Бильбо, одëргивая на себе рубашку и оглядываясь по сторонам. – Ты уверена, что мы пришли туда, куда нужно?

Место, куда привела его кузина, сейчас было похоже на обычный кабак, а не на подмостки для одаренных поэтов. Низкий потолок и скудное тëплое освещение придавало комфорт обстановке, как и бордовые бархатистые составные диванчики, которые огибали круглые столики. Стены были декорированы чёрными виниловыми пластинками, гитарами, фотографиями, листами с художественно изображёнными нотами и прочей музыкальной атрибутикой. На пока не освещенной небольшой сцене стояла барабанная установка с блестящими хромированными деталями, синтезатор и стойка микрофона.

Зал в котором находился бар, стулья на высоких тонких ножках, танцпол и веселящаяся молодёжь, мистер Бэггинс рассмотреть не успел, буксируемый Лобелией, держащей курс на поэтов.

– Конечно туда, - раздражëнно сдув чëлку со лба, огрызнулась кузина. – Тут должно быть несколько иначе: хорошее освещение, приятная компания, – она сделала неопределенный жест рукой.

– А я тогда, интересно, кто? – поперхнулся Бильбо.

– Ты меня понял, дорогой кузен, – отмахнулась Лобелия и пальчиком подцепила проходящего мимо официанта. – Любезный, позвольте полюбопытствовать, сегодня же в вашем заведении вечер белого стиха? – тоном, будто делает одолжение парню, спросила она.

- Нет, мадам. Сегодня в программе живая музыка и вокал. Группа «Аркенстон» украсит ваш вечер, – вежливо улыбнулся официант и указал на стоящую на столике программку, на которую сначала никто не обратил внимания.

Лобелия отпустила парня на волю и схватила табличку, близоруко прищурясь, поднеся её к глазам.

– О нет! Я перепутала! Вечер белого стиха был вчера! А по средам тут действительно брямкают музыканты. Вот напасть! Вместо чудесных произведений — лабание недоучек. И стоило ли выбивать лучший столик ради этого? – еë голос от искреннего расстройства быстро свернул в сторону пренебрежения. Бильбо стало обидно за незнакомую группу, о которой заочно было составлено такое категоричное мнение.

– Почему именно недоучек? – нахмурился он. Иногда кузина изрядно его раздражала своей резкостью, капризами и другими милыми чертами характера.

– А кто ещё будет выступать в баре? – фыркнула дамочка, не вспоминая при этом о поэтах. – Эх, жаль, испорчен вечер. Ну что, пойдëм домой, что ли? — Лобелия разочарованно вздохнула, растроенная сменой планов. Она уже взяла в руки сумочку и привстала с диванчика, когда услышала голос кузена:

– Ну уж нет, – неожиданно упëрся Бильбо. – Ты сама меня сюда притащила, поэтому я хочу остаться. Послушаем этот Аркенстон, может, у них хорошая музыка?

Немного поспорив, они решили остаться, хотя бы ненадолго.

***

На сцену вышли несколько рослых мужчин, одетых в тëмные брюки и рубашки. У всех отросшие распущенные волосы ниже плеч и бороды.

– Ещë и рокеры, – послышался недовольный суфлëрский шёпот Лобелии, но Бильбо не обратил на него внимание, выжидающе рассматривая музыкантов.

Двое из них вышли с тонкими лакированными гитарами наперевес. Ещë один сел за барабанную установку, а последний встал возле синтезатора, подкрутив какие-то рычажки на панели. Казалось, что вокруг музыкантов нет пары десятков столиков с ожидающими посетителями и снующих официантов. Музыкальный коллектив вëл себя настолько спокойно и естественно, что сразу становилось ясно о немалом опыте. Тихо перекинувшись парой слов, мужчины заняли свои исходные положения и замерли в ожидании.

Жизнерадостный голос ведущего, который спрятался где-то возле пульта, поприветствовал почтенную публику и объявил группу Аркенстон. Послышались сдержанные аплодисменты. Софиты осветили сцену и зазвучала ритмичная и совсем не тяжëлая музыка.

На сцену выскочил длинноволосый парень в такой же темной одежде как у остальных, и напевая нехитрый мотив принялся настраивать публику на музыкальный лад. Он зажигательно пританцовывал и всячески привлекал внимание зрителей.

– А что, очень даже ничего, – Бильбо повысил голос, наклоняясь к Лобелии через стол. – Сейчас закажем ещë вина и давай останемся? Я хочу дослушать их до конца, – ему уже совершенно точно не хотелось домой, атмосфера раскрепощëнности затягивала.