Лицо ее закройте - Джеймс Филлис Дороти - Страница 42

• Предыдущая
• 42/49
• Следующая

Но внезапно дверной проем загороди­ла Марта. Она стояла, беззвучно откры­вая и закрывая рот, бледная, ее била дрожь.. Из-за ее спины выступил высокий молодой человек. С ужасом взглянув на хозяйку и коротко махнув в сторону незнаком­ца – жест этот означал скорее, что она пытается помешать ему войти, чем при­глашает в комнату, – Марта удалилась, издав какой-то звериный стон. Человек посмотрел ей вслед с любопытством, потом перевел взгляд на присутствующих. Он был очень высоким, больше шести футов, ко­ротко стриженный, волосы светлые, вы­горевшие на солнце. В коричневых вель­ветовых брюках и кожаном пиджаке. За­горелая, крепкая шея, мужественное лицо, пышущее здоровьем. Длинноногий, длин­норукий. Через плечо перекинут рюкзак. В правой руке – новенькая самолетная сумка с золотыми крылышками. В его огромном коричневом кулаке она выгля­дела до смешного маленькой, словно жен­ская безделушка. Подле него сразу же поблек Стивен, а усталость и разочарования, ко­торые пришлось испытать Феликсу за пят­надцать лет, мгновенно проступили мор­щинами на его лице. Он заговорил; в го­лосе его, безмятежном и уверенном, не было и тени робости. Мягкий голос, с легким американским акцентом, хотя со­мневаться в его английском происхожде­нии не приходилось.

– Я, кажется, напугал вашу горничную. Простите, что так вламываюсь к вам, но боюсь, Салли никогда вам обо мне не го­ворила. Меня зовут Джеймс Ритчи. Она меня ждет, это точно. Я ее муж. – Он по­вернулся к миссис Макси. – Она никогда не говорила мне, какая у нее здесь работа, и я вовсе не хочу причинять вам неудоб­ства. Я приехал забрать ее.

Спустя годы Элеонора Макси, отдыхая в гостиной, часто вспоминала это долго­вязое, самоуверенное привидение, возникшее перед ней на пороге, и вновь ощущала пу­гающую тишину, наступившую после его слов. Молчание длилось с минуту, не больше, а теперь, когда она вспоминала это, ей казалось, что он долго-долго разглядывал их с уверенной непринужденностью, а они смотрели на него в ужасе. Они являли собой живую картину, изображавшую по­трясение, думала миссис Макси. Сама же она не испытывала ничего. За последние дни ее так вымотало, что это открытие ни­сколько не ошеломило ее, она стала бес­чувственной, как бревно. Никакие новые подробности о Салли Джапп уже не могли ее удивить. В голове не укладывалось, она умерла, что ей сделал предложение Сти­вен, что столько людей оказались втянутыми в историю ее жизни и смерти. Тот факт, что она была не только матерью, но и же­ной, был любопытен, но ошеломить не мог. Не испытывая того волнения, в коем пре­бывали все остальные, она перехватила бы­стрый взгляд, брошенный Феликсом Херном в сторону Деборы. Явление незна­комца явно поразило его, но в его молние­носной реакции были и любопытство, и торжество. Стивен был потрясен. Кэтрин Бауэрз вспыхнула пунцовым румянцем и в буквальном смысле слова разинула рот – весьма вульгарная форма изумления. По­том повернулась к Стивену, точно возла­гая на него бремя спикера. Последним миссис Макси удостоила взглядом Далглиша, и на долю секунды их взгляды встретились. Она прочитала мимолетное, но явное сочувствие. И поймала себя на мысли: «Салли Ритчи. Джимми Ритчи. Так вот почему она назва­ла своего сына Джимми – в честь отца. А я понять не могла, почему он должен быть Джимми Джапп. И чего они на него уста­вились? Хоть бы кто слово из себя выда­вил». И тут Дебора, побледневшая так, что даже губы побелели, заговорила, точно сом­намбула:

– Салли умерла. А вам не сообщили? Она умерла, ее похоронили. Считают, что кто-то из нас убил ее.

Она задрожала как лист, Кэтрин под­скочила к ней, опередив Стивена, схвати­ла, не дав упасть, и усадила в кресло. Картина было, нарушена. Внезапно всех будто про­рвало. Стивен и Далглиш подошли к Ритчи. Кто-то из них тихо проговорил: «Прой­демте лучше в кабинет», – и они втроем быстро удалились. Дебора откинулась на спин­ку кресла, закрыв глаза. Миссис Макси на­блюдала, как она страдает, со слабым чувством раздражения и вялым любопытством – что же за всем этим кроется? Ей выпали куда более тяжкие страдания.

– Мне надо идти к мужу, – сказала она Кэтрин. – Может, поможете мне? Скоро придет мистер Хинкс, я не рассчитываю особо на помощь Марты. Гость выбил ее из ко­леи.

Кэтрин могла бы ответить, что не одну Марту он выбил из колеи, но лишь что-то мрачно пробурчала в знак согласия и тотчас вышла. Конечно, она действительно очень помогла и от души заботилась о больном, но миссис Макси прекрасно понимала, что ее гостья добровольно взяла на себя роль бодрой помощницы, способной справиться со всеми трудностями. Для последнего происшествия и одной-то уча­стницы много[25], но в Кэтрин кипели жиз­ненные силы, и чем слабее становилась Дебора, тем сильнее становилась Кэтрин.

Миссис Макси обернулась с порога к Фе­ликсу Херну:

– После того как Стивен побеседует с Ритчи, думаю, ему следует подняться к отцу. Он без сознания, но Стивену надо быть там. Деборе тоже надо бы подняться, когда она придет в себя. Скажите ей, будьте так лю­безны. – И, отвечая на его немой вопрос, добавила: – Далглишу не надо сообщать. Он может не менять свои планы на сегод­няшний вечер. К восьми вечера все будет кончено.

Дебора выпрямилась в кресле, шифоновый шарфик на шее ослаб.

– Что с твоей шеей, Дебора? – без особого интереса спросила миссис Макси.

– Опять на лошади дурила, – ответил Феликс. – Вот и наказана по заслугам.

Не удостоив больше дочь взглядом, Эле­онора Макси вышла, оставив их вдвоем.

Полчаса спустя Саймон Макси умер. Кон­чилось его многолетнее полуживое прозя­бание. Чувства его и разум угасли еще три года тому назад. Последний вздох лишь механически отсек его от мира, который когда-то он знал и любил. Теперь не в его силах было встретить смерть мужественно и достойно, но он умер тихо, без шума и суеты. Подле него были его жена и дети, свя­щенник прочитал должные молитвы, словно они могли быть услышаны и в них мог принять участие этот оцепеневший человек на по­стели. Марту не позвали. Потом ей ска­жут, что обошлись без нее. Просто они понимали, что не смогут выдержать ее ду­шераздирающие рыдания. Этот смертный одр лишь последняя точка в медленном про­цессе умирания. Родные стояли вокруг кровати с побелевшими лицами и пытались скор­беть, предаваясь воспоминаниям и горю, но мысли их были заняты другой смертью; и думали они о восьми часах вечера.

Потом они собрались в гостиной, за исключением миссис Макси, которую то ли совершенно не интересовало появление мужа Салли, то ли она решила вдруг отстраниться от этого убийства и всего, что связано с ним. Она только распорядилась не сообщать Далглишу о смерти мужа, а потом пошла проводить мистера Хинкса.

Стивен разлил собравшимся напитки и сказал:

– Все очень просто. Конечно, я успел узнать пока самые главные подробности. Спе­шил к отцу; Когда я ушел, Далглиш ос­тался с Ритчи, и, думаю, он-то выудил все, что хотел. Да, они были женаты. Познакомились, когда Салли работала в Лондоне, а за месяц до того, как он по­ехал в Венесуэлу на какую-то стройку, тайно обвенчались.

– Но почему она ничего не сказала нам? – спросила Кэтрин. – Почему дер­жала все в тайне?

– Очевидно, если бы у него на фирме узнали о его браке, он не получил бы этой работы. Им нужен был холостяк. Зарпла­та была хорошей, они смогли бы потом построить себе дом. Салли непременно хотела, чтобы они поженились до его отъезда. Ритчи думает, это оттого, что ей хотелось доса­дить тетке и дяде. Ей никогда не было у них хорошо. Решено было, что она оста­нется с ними жить и будет продолжать ра­ботать. Она собиралась скопить к его воз­вращению пятьдесят фунтов. Потом, ког­да она поняла, что ждет ребенка, она все равно решила выполнить условия их дого­вора. Бог ее знает почему, но это не уди­вило Ритчи. Он сказал, что это очень по­хоже на Салли.

– Жаль, что он не знал до своего отъезда, беременна она или нет, – сказал сухо Фе­ликс.

• Предыдущая
• 42/49
• Следующая