Вспомнить Нельзя Забыть (СИ) - Петров Марьян - Страница 4

Мужик этот рядом говорит о нашей связи. В глазах отчаяние, и от этого злость несоизмеримая с нормальной, ещё одна доза — и он задохнётся. Почему это должно меня заботить? Если я не помню. Имя своё помню?

Виктор Бойко. Произношу вслух. Патлатый вздрагивает, пристально смотрит в глаза. Почему волк рядом сразу срывается в рычание? Почему защищает меня… Он не человек? Опаснее.

— А теперь назови моё имя, Вик, чёрт тебя подери, ты же знаешь его!!! — его злость звенит, как лезвия в поединке у самого уха.

— Зачем? Жить с тобой в городе я не собираюсь! Помочь помогу, если понадобится. Но так-то вижу, ты и сам ведьмачишь неплохо. Куда едем?

Проморгавшись, мой нежданный спутник глотает досаду огромным куском и возвращается за руль. Гонит бесстрашно километров пятьдесят, благо трасса лежит ровным полотном. Нагревается, чтобы я почувствовал лёгкий запах его пота. Открывает окно, дышит. Похоже, это он один и сжигает в салоне кислород. Я молчу, приглядываюсь: доверять или нет? Странное ощущение, будто от меня мало что зависит, и мне явно не договаривают на две трети проблем. Это задевает.

Глаза бы прикрыть и подумать, попытаться вспомнить произошедшее три часа назад, когда очнулся в городской квартире в компании запечатлённого со мной ведьмака и волка. Уверен, смогу… Не верю никому, кроме себя. Честно говоря, не понимаю, почему бы нам не отпустить зверя на все четыре стороны? Скорее всего, парень несёт за него ответственность. Тогда при чём тут я? Волк меня защищает, а на него бросается. Дан… Да, именно так и орал кто-то в трубку. В виске выстукивает противный молоточек, отматываю время назад, вспоминая, как попал в этот город, с какой целью встретился с патлатым? Он меня заманил, или это была запланированная встреча? Тишина в мыслях.

Снова кто-то ковыряет мозг тонкой иглой, думая, что безопасно. В конце концов, меня никто не гонит силком, не понравится — развернусь и уйду. Вокруг тысяча дорог. Кемерово! Да, вспомнил. Там и Салан, но странным образом сейчас возвращаться туда не хочу. Словно был связан по рукам и ногам, а сейчас спустили с цепи. Хочу немного в мире осмотреться. Себя вроде контролирую, мозг немного контуженный заварил на полную мощность. В кармане лежат документы с моей мордой, по которым я Виктор Бойко двадцати восьми лет. Штампа о браке, слава богу, нет, зато есть незарегистрированный залёт в виде помеченного ведьмака. Что я ему должен, если пускал сверху?.. Об этом не могу не думать, висит в подсознании и не забывается. Может, врёт и время тянет? Ничего к нему не ощущаю, даже опаска прошла. Очевидно, Дан в раздрае, хорошо замаскированном злостью. А мне бы пойти своей дорогой, а не искать смысла в нашей поездке. Но так было бы слишком просто.

Странная вонь пронзает меня насквозь. Резко! Как выстрел в плечо: не смертельно, но обжигающе больно. Она просачивается в салон и выдёргивает в реальность за шкирку.

— Останови!

Дан бьёт по тормозам, только услышав приказ, вздрогнув всем телом.

Выпрыгиваю из машины, едва стихает визг колодок. В десяти шагах — зловонное озеро, затянутое тиной, даже на вид кажущееся мёртвым. Рвотный позыв давлю с усилием. Не теряя времени, срываюсь туда. Мутная неподвижная вода с зелёной шугой ряски и сотнями кувшинок, но запах смерти жуткий. Сколько сбитых собак и пакетов с щенками и котятами зашвырнули томиться в эту тихую заводь… Вот и сейчас один мешок зацепился за побережную высокую траву. Там затихает слабый писк, плач, мольба. Рука Дана падает на моё плечо, но рвусь вперёд, врезаясь в острые заросли, хватаю пакет и, оступившись в тухлую воду, громко матерюсь. На берегу мы оба в деле — вытряхиваем из мешка бедолаг. Пять щенков, мокрых, ненужных… Трое уже бегут по лунным лугам, двое ещё цепляются за сучью жизнь. Я сую комки под куртку к полыхнувшему горячим жаром телу, к сердцу, грею, грею, чуть придерживая холодных дрожащих крох, которые и псиной даже не пахнут. Только родились, ещё не засохла пуповина, а их в тёмный пакет — и на смерть.

Правильно, никто не обязан выращивать всех ненужных щенков. Мне словно по коже полоснули бритвой, желая отсечь милосердие. Дан стоит рядом молча, вероятно, понимая мои чувства.

Сходил за небольшой лопатой, вырыл яму. Туда хороним троих. Жду, пока и эти двое уснут на моей груди. Когда сердечко одного затихает, меня мутит. Тёплого щенка укладываем в общую могилу и засыпаем землёй. Последний, чудом выживший, спит, чуть вздрагивая, но упрямо живёт за весь загубленный помёт.

— Садись в машину, темнеет. — слышу приказ над головой, на каком-то ментальном уровне ощущая, как Дан хочет курить. А ещё царапает его спокойствие. Даже не безразличие, а, скорее, безучастие. Сейчас смог увидеть в его глазах опыт, такой получают только прожитыми годами и кровью — настораживаюсь сильнее…

Позади завыл волк, отпевая бедных щенков, и неважно, что собачьих — страшно и горько, когда умирают дети.

Падаю на переднее в этот раз, рукой придерживая щенка под курткой.

— Ты всегда такой. Лиши тебя стаи — найдёшь новую, — не своим голосом, надорванным в нескольких местах, произносит Дан. С укором. — Заткни волка, пожалуйста, — вежливость сквозь зубы, — а то я сам скоро завою.

— Тут ближайший посёлок какой? — спрашиваю своего горе-запечатлённого.

— Богом забытый, какой ещё, мы в глуши. Тут частный сектор. А что?

— Поехали.

Смотрю в распахнувшиеся полы плаща сумерек, ничего нового они не покажут, если учесть, что часть моей жизни не поддаётся воспоминаниям.

Едем петляя по побитой дороге, сюда власти точно не скоро нагрянут с ремонтом. Перед машиной неожиданно выскакивает собака, так ярко блеснув золотистым боком в свете фар. Дан громко материт сучью Анну Каренину, а я спешно выхожу из салона.

Псина смотрит на меня, словно ждёт чуда. Большие влажные глаза умоляют, сорванное горестным скулежом горло издаёт лишь тихие скрипы. Я вынимаю щенка из-за пазухи, мать взвизгивает и принимается лизать руку и найдёныша. На душе немного попускает, выдыхается.

Сажусь на заднее, Дан бледен и измотан, словно всосал весь негатив.

— Ну говори, вожак, кого будем теперь спасать? — ведьмак ложится на руль, кусая фалангу пальца.

— Я бы уже где-нибудь парканулся поспать, — невозмутимо отвечаю в зеркало заднего вида.

— Да ты что?! Всё-таки едем, куда планировали изначально?

— Я никуда не хотел ехать, везёшь ты, меня особо не спрашивая. Поэтому…

Он срывается с места, меня аж назад откинуло, и заворчал потревоженный волк. Чего злится? Если знает меня так хорошо? Наверное, он всё же сильно беспокоится. С этими мыслями меня догоняет дремота.

Комментарий к Часть 1 Мы выражаем глубочайшую благодарность нашей бете Nukra, которой предстоит немалый такой фронт работ. Терпения тебе и спасибо от нас обоих. Вам, дорогие читатели, тем, кто попал на этот рассказ случайно и, конечно, тем, кто шёл с нами по всем его частям уже несколько лет подряд. Будет странное ощущение при прочтении, но не переживайте, у авторов всё под контролем. Ну, погнали)

====== Часть 2 ======

Виктор

— Бля… — в лицо направляют яркий свет фонаря, поэтому комментарий вырывается непроизвольно. Прохладный воздух из-за открытой двери на раз сметает всю дремоту.

— Вроде ничего в твоём мужике не поменялось! Такой же энергичный, как и всегда. — Рожа, смотрящая на меня в упор, наглее Дановской в разы, с более резкими чертами лица, которые периодически видоизменяются в дьявольскую маску. Чуть не втащил с локтя, да демон со смешком отпрянул, предвидя мою реакцию. — А… Вот теперь вижу. Ни хрена не помнит. Скажи, а ты его нечаянно поломал или так задумывалось?

Раздражённый, потирая лицо, выбираюсь из салона. Всё равно разговаривают не со мной. Дан неподалёку быстро скуривает сигарету, мог бы — сгрыз. Адский тип наблюдает за каждым моим движением, слепки снимает и делает выводы, а я чувствую себя обезьянкой в цирке. Дабы уравнять шансы, выпускаю волка, тот пулей рванул орошать кусты, не забыв огрызнуться на хозяина дома — желания к изучению у того сразу поубавилось.