Вспомнить Нельзя Забыть (СИ) - Петров Марьян - Страница 12

Дан посигналил, выскочил, перетёр и попросил показать дорогу. Рослые ребята, явно с последнего курса, недоверчиво осматривают «научного работника Волкова» с головы до ног. Видимо, в разговоре Дан всё же вспоминает какое-то кодовое слово, потому что студенты вдруг расслабляются и становятся в разы дружелюбнее. Дальше мы едем за их машиной. На КП тоже проблем не возникает. Савельева — человек слова! Дан показывает какие-то «волшебные» корочки и паспорт, и служивые как-то подбираются, не увязывая внешность и регалии гостя. Я совсем никого не заинтересовываю. Волк залёг на дно, даже уши не торчат. В общем, на объект заехали без досадных придирок.

Савельева — стройная, спортивная коротко стриженная женщина лет пятидесяти представляет собой яркий пример поколения семидесятых, для которых лучшей наградой является почётная грамота и похвала городского главы. Такая… кровь с молоком или водка с перцем. Обниматься с Волковым не стала, осматривает с прищуром и сомнением и какой-то ревностью.

— Даниил… Здравствуйте, мне казалось, или вы должны были быть постарше. А на память я никогда не жаловалась. Хорошая генетика?

— Пластическая операция! — Дан улыбается, лицо его на минуту озаряется странным светом. — Да, вы правы — генетика. Вечно молодой, вечно пьяный.

— Это замечательно! — Ольга Юрьевна, оценив юмор, смягчается. — На сегодня мы работу закончили, приглашаю на ужин и обсудить ваше срочное дело. Вы меня заинтересовали.

Соглашаемся, проходим несколько рабочих траншей, стараясь сильно не озираться по сторонам. Я смог зафиксировать глазом три раскрытых слоя в земле. Подхожу ближе, присев у края раскопок — побороть интерес оказалось сложно. Кажется, или Ольга слишком внимательно на меня смотрит? Дан в это время сосредоточенно изучает всё живое вокруг, иногда хмурится, иногда на губах появляется блядская полуулыбка.

— Дан, а это кто? — Савельева тянет его за рукав, парень хочет отдёрнуть руку, но сдерживается.

— Младший научный сотрудник, специалист по… волкам, — в голосе гада звучит плохо скрываемая издёвка.

— Да вы что?! — женщина прямо расцветает на глазах. — Какое интересное строение челюстно-лицевых костей… но вообще-то я спросила про собаку. Это ведь полукровка? Волкособ?

Ох, эти женщины! Смотрит на мужика, а думает о собаке.

— Простоволк, Ольга Юрьевна. — Профессор протягивает мне руку. — Виктор Бойко.

— Ого! Ваш питомец? — женщина подвисает. — Но он так спокоен среди людей. Вырос в неволе?

— Почти. Одомашненный. Но попросите студентов руки к ушам не тянуть и не прикармливать, — встрял Дан.

— Тогда наденьте на животное ошейник и намордник! — Савельева хмурится.

Животное смотрит с укором и, рыкнув, отбегает. Могло бы — показало фак!

— Смотрите-ка, с характером! — женщина усмехается.

— Волк полностью на совести Виктора, — Дан машет в мою сторону. — За откушенные пальцы отвечать будет тоже Бойко. Шучу, простите.

Савельева приглашает нас в свой фургончик. Волк уходит в лесок, где по определению ему самое место. Лагерь разбит по уму. В палатках уже было бы холодно, поэтому отстроено три домика, где ночевали и грелись студенты.

Профессор смотрит пристально, проводя раскопки теперь на ментальном уровне.

— Полагаю, ребята, если вы так поспешили со мной связаться, дело действительно срочное? Выкладывайте.

— Ольга, в руки моему другу и коллеге попал необычный волчий клык, датируемый как минимум VI веком, — Дан кладёт зуб перед Савельевой, её неподдельный интерес выдаёт блеск в глазах.

— Необычный? И правда… — женщина с нескрываемой жадностью начинает рассматривать находку. — Чем же?

— Очень крупный. Аномально крупный. Почти девять сантиметров. Вам при раскопках такие попадались?

— Попадались, но точно не волчьи. Так от меня-то вы что хотите?

— Возможно, где-то в Средней полосе России упоминалось об обитании таких крупных зверюг? И есть ли на связи какие-либо старожилы, занимающиеся изучением волков?

Савельева кусает губу, эпоха неистовых археологов не пройдёт никогда.

— А с чего вдруг такой интерес к волкам, Волков?

— Спать не могу, как хочу клык к скелету приделать.

Умная тётка не верит ни единому слову, но кивает.

— Было под Смоленском одно поселение. Я тогда совсем молоденькой была. Мой профессор собрал экспедицию в эту деревню старообрядцев расспрашивать да курганы рыть. Было у меня ощущение, ребят, что люди, которые нас встретили, живут в своём особом мире и прогресс им совсем не нужен. Хорошо помню там у самого леса деревянный столб с изображением волка, дальше него нас и не пустили. Никто и не рвался — места дикие. Местные были довольно дружелюбны, но о себе сильно не распространялись. Мы что видели, то и анализировали. Профессор тогда посчитал, будто из нас там дураков делали, — Савельева улыбается. — Как вы сейчас из меня. Клык этот действительно многовековой. Аномальный. И конечно, не моё дело, зачем он вам. Жизнь научила не задавать лишних вопросов, тем более имея дело с… органами, — она осекается, но вовремя исправляется. Дан ухмыляется. — Я тогда обратила внимание на одну странность: ни одной собаки мы не видели, учитывая близость леса и дома без заборов. Если деревенька ещё стоит, ориентиры я вам дам. А дальше смотрите сами. Всё же, какое интересное строение черепа у Виктора!

— Я понял — у вас была увлекательная молодость, но что это даёт нам? — Дан пытливо смотрит на женщину, её лицо вдруг румянится, и она сразу сдаётся.

— Профессор у нас был человек принципиальный и позже собрал сам ещё одну, уже несанкционированную институтом, экспедицию в те же места. Спустя две недели вернулся только Юрий, сам профессор. Ему нужно было кое-какое оборудование. Он успел рассказать, что группе удалось произвести раскопки в нескольких местах. Захороненные кости и правда принадлежали животным, но были огромных для вида размеров, и могильники отличались от обычных для того времени, были слишком глубокими и рядом со скелетами зверей лежали человеческие останки.

— Это немного ближе к теме. И где нам найти кого-то из группы или самого профессора?.. — Дан прямо наклоняется к Савельевой, удерживая её внимание.

— Он погиб через два дня после возвращения из экспедиции. Несчастный случай при трагических обстоятельствах. Толком ничего рассказать не успел, что именно там с ними произошло, был сам не свой. После смерти профессора не нашли никакой информации о том, кто был включён в пропавшую группу, никаких следов. Про поселение — молчу, милиция утверждала, что первый раз слышит о приезжих. Следов работы археологов не нашли, словно все траншеи в земле затянулись сами собой.

— Если профессор не успел ничего рассказать, будучи напуганным, то откуда это всё известно вам?

— …Он был моим отцом.

— И вы не захотели найти тех, кто не вернулся? Или местных посерьëзнее расспросить? — Дан задаёт вполне закономерный вопрос, хотя я и так знаю ответ. Для Волкова, вероятно, месть была важнее, чем здравый смысл.

— Я же говорю, что жизнь меня научила не лезть, куда не следует. Да и не было весомых доказательств их исчезновения без показаний отца, скорее всего, все разъехались по домам раньше. А папа решил вернуться и продолжить работу. Он был фанатиком и не мог переключиться, если уже за что-то зацепился.

— Ольга Юрьевна, я обожаю мудрых женщин. — Дан целует ей руку. Подхалим. — Адресок напишете, куда ехать? — она кивает, а потом стряхивает наваждение, промаргивается и резко переключается.

— Пойдёмте-ка шашлык кушать! Ой, есть! Конечно же, есть, вы же мужчины!

Она не видит, но Дан при упоминании еды кривится, схватившись за живот. На мой выразительный взгляд — та же реакция.

Дан

«Я бы тебя с удовольствием съел пару раз… а потом это бы сделал чёртов волчара, потому что это наше общее неистовое желание. Было…»

А теперь мне придётся жрать мясо с дымком под студенческие шуточки, смотреть в счастливые обветренные лица этих кротов и твоё, Вик, тебе это точно понравится. А мне — поперёк глотки. А бухнуть вряд ли дадут, поэтому надо будет перетерпеть. Не впервой. Продержусь. Ломать себя — это как ёлка на Новый год, уже традиция.