Цветочек. История о заигравшемся лицедее. Том 1 (СИ) - Гичко Екатерина - Страница 31

Вааш искренне ему сочувствовал и убеждал, что он ещё всё сможет. Дел тоже сочувствовал и утешал, что и не нужно столько гулять. Особенно наследнику княжества. Ему бы постельное дело… то бишь государственное дело изучать.

После третьей бутылки княжич загорелся желанием познакомиться с красотой шаашидашских женщин. И наги повели его с ними знакомиться. В город. Но так как в Дардане они ориентировались не очень хорошо — тем более на пьяную голову, — то пытались выяснить дорогу у горожан. Местные в ответ на «Где у вас живут самые красивые женщины княжества?» отправили их в ближайший бордель.

Встретили их очень тепло, чему наги не порадовались. Вааш вообще повёл себя как трепетная девственница: стянул руками ворот одеяния и грозно заявил, что он — замужний муж и нечего тянуть к нему лапы. Дел держался вежливее, всматривался в лицо каждой женщины и с сожалением заявлял, что это не его жена. Стоящая за его спиной молчаливая, но жуткая кошка отбила у женщин желание проявить настойчивость.

Лесавий, всё ещё сохраняющий остатки разума, заявил, что злодеи указали им неверную дорогу, ибо этих женщин он уже видел. Те подтвердили, что да, княжич сюда уже хаживал. Оскорблённая вероломством горожан троица отправилась во дворец.

По пути Дел соловьём пел — на самом деле едва ворочал языком — о красоте своей дочери Дарѝльи. Лесавий не верил, и оскорблённый отец решил во чтобы-то ни стало продемонстрировать ему дочь. В парке они наткнулись на статую императрицы Дамадрии, и Дел неожиданно углядел в её облике черты своей малышки. Ну, к тому моменту он выпил уже очень много… Не хватало только одной ма-а-а-аленькой детальки, и наагариш, повыдергав цветы с ближайших клумб, нагрёб земли и из неё сваял императрице хвост. Вааш ещё и паховые пластины стеклом выложил, чтобы никто не сомневался, что это женщина. Видимо, грудь и юбку он посчитал недостаточно весомыми доказательствами.

Лесавий был восхищён. Мол, именно о такой женщине он и мечтал. И тут же попросил у Дела руку его прелестной дочери.

Тот согласился.

Помолвку следовало отпраздновать, но, увы, рядом не оказалось достойного случая вина. Но Лесавий знал, где его достать.

Вино они, увы, достали… Ни стража, ни хранитель погреба остановить их не смогли.

Праздновать помолвку продолжили у статуи императрицы. И были так щедры, что делились выпивкой со всеми: окропили императрице хвост, налили немного «хмельной радости» карпам в пруд («Боги, вылить вино, хранившееся сто двадцать лет, в воду!») и пошли угощать святых — обливать вином головы статуй. Так они добрались вместе с оставшимися двумя ящиками выпивки до покоев Дела. Охрана надеялась, что там они мирно и упокоятся. Но нет! Есть в выдержанном вине особенная энергия, которая вдохнёт жизнь и в мертвеца. А Лесавий был не только жив, но и молод! И, как ему казалось, страстно влюблён в невесту.

Любовь нужно было показать. Наги согласились, что это важно, и Дел выдал из своего гардероба белый нательный халат, на котором Лесавий начертал тушью светлый лик возлюбленной. Лик надлежало повесить на видном месте, и выбор пал на одну из сторожевых башен.

— Боги, — вновь застонал Дел, — я надеюсь, мы не доползли?

— Куда? — нахмурился Шаш.

Дел помнил, что они спеклись на двадцатом повороте винтовой лестницы. Дальше воспоминания скрывала мутная завеса.

— А ну…

Жашия на входе потеснил широкоплечий князь Хенесий.

— Где этот… — оборотень осёкся, с изумлением взирая на залежи пустых бутылок.

Услышав голос отца, Лесавий качнул головой и, кое-как стащив с подушек ноги, плюхнулся на них уже подбородком.

— Какого Тёмного тут произошло? — выдохнул князь.

— Мы решили посидеть и обсудить все недоразумения, что были между нами, — через силу оправдался Дел.

— Славно посидели, — одобрил его светлость. — Только над статуей чего издевались-то?

— Папа, я женюсь! — возвестил княжич.

— На ком? На статуе? — хмыкнул тот, оценив состояние сына.

— Нет, на… — Лесавий задумчиво наставил палец сперва на Вааша, а потом на Дела. — На его дочери!

— О! — только и выдохнул Хенесий.

Дел поморщился.

— Ты бы видел, какая она! — восторженно промямлил Лесавий. — Я таких как она никогда не видел!

— Мы немного перепили, — в свою очередь промямлил Дел. — Не стоит воспринимать это всерьёз.

— Она будет твоей любимой дочерью, — горячо заверял отца Лесавий. — Она… — взгляд княжича затуманился ещё больше, — божественная… нежная… чуткая… Я люблю её.

— Простите, — Шаш посчитал нужным извиниться перед князем.

— Моя малышка, — Лесавий с восторженной нежностью посмотрел в окно.

Присутствующие проследили за его взглядом и вздрогнули. На шпиле одной из сторожевых башен трепыхалось белое полотнище, на котором ехидно скалило зубы какое-то хтоническое чудовище: круглая морда с условно дружелюбным оскалом, гребнем то ли стоящих волос, то ли шипов и растущим прямо из морды длинным змеиным хвостом. Дел так впечатлился, что даже не расстроился, опознав в полотнище свою нижнюю юбку, а не запомнившийся халат.

— Боюсь, художественные таланты моего сына недостойны красоты вашей дочери, — князь бесстыже заржал.

— Тысяча лет жизни, а развлечения… — протянул Шашеолошу, не отрывая взгляда от дивного зрелища. — Надеюсь, вам хотя бы полегчало.

Кошка утешающе лизнула макушку Делилониса.

Тот мало-помалу вспомнил, как они доползли до верха башни, как стащили стяг Давриданской империи (главное, чтобы никто не узнал, что они с ним сделали) и навесили этот символ безумной любви. Любить такое действительно может только безумный… Как они спускались — это отдельная песня. Но Дел теперь понимал, почему у него так болит поясница. Во дворец наагариш ехал уже верхом на кошке, а за ним в обнимку следовали хохочущие Вааш и Лесавий. Как они управились с оставшимся ящиком вина, Дел не помнил и вспоминать не хотел!

— Дейна, что там?

Вот только Ссадаши здесь не хватало!

Ссадаши, похоже, тоже решил, что его здесь очень не хватает, и всё же пробился внутрь. И замер, восторженно распахнув глаза.

— Ого, — только и выдохнул он, стрельнув глазами через плечо. Видать, хотел сказать куда больше, но рядом же Дейна.

— Мои покои проходной двор? — Дел напустил в голос строгости.

— Что ты, дедушка, — Шаш даже не улыбнулся, — мы просто переживали за вас.

— Такие возлияния… — поддержал его опасения князь.

— Дейна, они делали что-то плохое? — поганец Ссадаши искал способы высказаться и не сорвать с себя же маску.

Хранительница окинул взглядом россыпи выпитого сокровища и не дала господину возможность развить тему:

— Нет. Их мучила жажда.

— Кошмар, — посочувствовал Ссадаши и словно бы случайно пихнул Дейну.

Пока женщина поворачивалась, наагалей глазами велел Шширару подобрать стоящую на полу почти полную бутылку вина. Шутка ли, сто двадцать лет выдержки! Такое стоит попробовать. Охранник закатил глаза, но бутылку поднял и прятал в рукаве. Прижавшись к боку господина, он ловко подсунул трофей уже ему в рукав.

— Господин, я думаю, мы здесь не нужны. Вашим родственникам нужен покой, — Дейна потянула Ссадаши на выход, и тот не стал противиться.

Князь решил забрать своего отпрыска, и тут началось настоящее представление.

— Ну уж нет, старый тиран! — яростно взревел Лесавий, швыряя в отца подушки. — Ты никогда не разлучишь меня с моей любовью. Или я иду вместе с ней, или с тобой идёт только она!

Хенесий посмотрел в окно и вздрогнул.

— Тогда давайте уж оба со мной, — не стал спорить старый тиран.

— Нет, меня не обманешь! — сын выпростался из-за подушечной баррикады и вцепился в кончик хвоста Делилониса. — Я никуда без неё.

Поморщившийся наагариш бесцеремонно выдернул хвост из хватки и пихнул парня к отцу. Голова и без него на части разваливалась. Князь подхватил сына за шкирку и поволок на выход.

— Не-е-е-ет! Я не уйду без неё! — Лесавий молотил руками-ногами и наконец уцепился за косяк.