Людоеды (СИ) - Mиxoнoв Cepгей - Страница 50

— Да чтоб их! — уяснил Беккер лишний раз: у людоедов руки не оттуда растут, а не под то заточены. Из десятка он отсеивал по девять заготовок брака.

Поэтому бессовестно использовал в качестве дров для очага, озадачивая и ставя в тупик своим поведением воинствующих дикарей.

Но когда явились охотники с добычей, и иные воины с кривыми прутьями, принялся мастерить первый дикарский лук и стрелы — намучался. Боевое изделие получилось не ахти какое, однако выстрелил, пугнув поначалу людоедов, а затем порадовал. Они ликовали. К вечеру у Беккера уже было десять лучников.

Их и заставил учиться стрелять, а в качестве мишени указал им на кривое деревце при входе в грот. Он-то не знал, что оно священно для соплеменников, но не сородичей, и те как водится: передрались с нерадивыми гостями.

И тут Беккер нашёл положительную сторону: нет худа без добра — оттачивали, по его сугубо личному мнению, мастерство рукопашного боя.

На утро следующего дня он решил, что каждый воин или охотник должен обладать луком, и как минимум десятком стрел. Поэтому ему одному не справится с военным конвейером, соответственно завтра предстоит тяжёлый день по обучению людоедов в изготовлении луков и стрел.

Перемирие было решено увеличить на необходимый срок для создания дееспособного воинства.

Старик скрывал своё чувство радости. Ученик его вновь удивил и поразил умением находить выход из любой непростой и, казалось бы, на первый взгляд безвыходной ситуации. А и тогда вышел сухим из воды, когда отсутствовал в стойбище два светлых отрезка и один тёмный напролёт.

Примерно за такой срок времени ещё он обещал вооружить дикарей, и тогда они будут представлять поистине грозную силу не только для чужаков из числа практикантропов, но и иродов. А помимо их рода в этих краях обитали иные людоеды и враждовали меж собой родами, а даже не племенами. И если их удастся подмять под себя, то полевой лагерь студентов-геодезистов можно смело превратить в столицу, а себя провозгласить местным царьком. И жить припеваючи с гаремом дикарок, разбавив их в будущем своими же сокурсницами.

Данными грёзами и бредил Беккер. И не только. Всё-таки собирался оставить в живых не только часть податливых сокурсниц, а остальных превратить в рабынь, но и часть сокурсников. Всё-таки он доверял им больше чем дикарям, особенно после сегодняшнего случая предательства того, кому доверился, за что и поплатился — собственную опрометчивость.

Затаил злобу на беглецов. Помимо всего прочего он обратился в тайне от старейшин к командиру первого передового отряда, с просьбой об их поимке, обещая ему в будущем достойную награду и пальму первенства как главнокомандующему — полководцу.

Что это означало — дикарь-людоед понятия не имел, но в силу собственной распущенности и недальновидности ума уяснил: будет больше получать боевых трофеев, а и охотничьих, чем иные его сородичи или соплеменники.

Беккер затеял изменить родовой образ жизни людоедов и ввести рабовладельческий уклад. Поскольку феодальный привлекал его меньше всего. А являлся прирождённым диктатором. Таковым — тираном — себя и видел в этом мире. Даже где-то поверил со слов старика — избранный — соответственно изменит этот мир под себя, как это выгодно ему, а не тем, кто смотрел ему в рот, как преданная беззаветно собака хозяину, ожидая команды: «ФАС».

Отряд дикарей первого взвода с наступлением сумерек покинул втихую грот, и только старик проводил их недоумевающим взглядом, понял: откуда ноги растут. И кто именно отправил их бродить в ночи по дебрям, кишащим жуткими хищными тварями да рептилиями. И чем это чревато, Беккер знал не понаслышке.

— Слыш-ка…  — раздался голос Ойё над ухом Беккера, заставляя его выкрикнуть от испуга имя людоеда-палача. — А куда это слиняли эти дурики?

Лексикон тот ещё, а каким обучил ученик своего учителя. Без издёвок и здесь не обошлось. А хватило наглости, нежели смелости. Всё какая-то отрада и на слух не так грубо, скорее приятно, чем занятно.

— Куда надо! — пытался отбрехаться в двух словах Беккер.

— И куда?

— На кудыкину гору послал, а мог и дальше…  заодно тебя с ними…

— К стойбищу чудаков?!

Именно этим словом Беккер называл чужаков таких, каким был сам, когда жил среди них — правда, недолго тут, но всё же. Тоже мстил на словах, как умел. И вроде бы получалось что-то, да не очень и не совсем то, чего хотелось бы узреть на деле, а не только услышать.

— Типа да…  Дай поспать!.. Завтра поговорим, хрыч…  Отвали…

Старик и отвалил ему пару затрещин, заставив рассказать истинную причину исчезновения целого племени воинов.

— Как ты посмел!?..

— Как-как…  — заворчал недовольно Беккер на старика. — Как-то так…  и само собой получилось! Заодно боевая практика! Ночь переживут, а если выживут и не из ума — не то что чудаки, ироды не страшны будут! Всё понял, хрыч?.. Если да — пошёл на…

Глава 13

ВЫЗОВ

«И солнце ярче блещет, и веселей пейзаж, когда в желудке плещет C2 5H (OH)…». формула счастья, если бы не несчастье

Чувство было не из приятных — ты идёшь, а за тобой кто-то ещё, кого ты не видишь, но ощущаешь спинным мозгом, как по телу бегут мурашки и кровь стынет в жилах. Похоже, что хищник серьёзный, а тот ещё охотник. Так просто не раскроется, если не будет уверен: жертва обречена.

На добычу практикантроп не смахивал, тем более при наличии рядом ручной зверюги, а и амуниция — доспехи с оружием — им подстать. Тушеваться не станет или бежать, напротив остановиться и ринется в бой. А на схватку противник не рассчитывал — ему требовался один точный бросок, а точнее рывок и…

Его до сих пор не последовало. Он чем занимался всё это время — изучением странного на вид двуногого существа, непохожего ни капельки на тех, кто обитал здесь — в этой долине зажатой со всех сторон разными природно-климатическими и тектоническими зонами. А и впрямь здешний край — это рай для хищного репликантропа, пожаловавшего в охотничьи угодья иродов. И здесь его не жаловали — никогда. Да его это меньше всего заботило, лишь собственная выгода — ну и еда. Куда ж без неё. Однако теплокровный примат — не примитив, коих в округе пруд пруди.

Пора было уже всерьёз заняться здешними обитателями и чужаками в том числе — требовалось выяснить: кто они такие и откуда взялись?

Вый-Лох в очередной раз зарычал и на этот раз громче прежнего. И если на прежние рыки Мих не особо стремился обращать внимания, распознавая по ним ту или иную степень опасности, то теперь уже сам держал ухо востро, а руку на рукояти костяного меча, поглаживая её шершавую основу, обмотав полоской плотной ткани, чтобы не скользила в битве. Потерять меч в бою — смерти подобно. А и тут, похоже, предстояла схватка не на жизнь, а насмерть.

Бронезавр — славная добыча, и вряд ли тот, кто устроил ловушку на него, откажется от собственной добычи в пользу чужака.

— Кто же ты? И где? Покажись? — шептал или скорее думал про себя Мих, озвучивая собственные мысли иной раз вслух, но так чтобы никто не слышал.

Он гнал от себя прочь жуткое и неприятное чувство страха. А всегда было присуще любому нормальному человеку, даже ему после стольких встреч с местными воинствующими аборигенами и хищной живностью.

Тот странный отпечаток стопы на земле с рытвинами крупнее не шёл у него из головы. А и ночной гость, располосовавший в лохмотья тройной слой одеяла лапой-рукой на караульном в лагере, заставив его потерять дар речи.

Из оцепенения в который раз его вывела ручная зверюга. Она замерла и больше её не сдвинуть с места — встала как вкопанная, перестав рычать, держа пасть раскрытой, выставив клыки, и зорко следила посредством зрения со слухом за тем, что твориться поблизости в округе.

— Ладно — убедил, — согласился с его доводом Мих, выхватив лук из-за спины, попутно хватаясь за стрелы — три по обыкновению. Одна тут же оказалась на тетиве, иная в руке у костяного остова, а третья в зубах.