Друг моего отца (СИ) - Чер Алекс - Страница 4

– Молодец, – равнодушно забрал он пустой бокал. И кивнул: – Спальня там.

И где только дядя Валера взял эту девчонку. Ведь и правда, зверёк. Такое не сыграешь.

– Что-то не так? – приподнял я бровь. – Хочешь оставить меня без подарка?

Что же происходит сейчас в этой чудной головёнке? Коленки от страха подгибаются, а смотрит так, аж мурашки по коже.

– Нет. Но я, – она нервно сглотнула, – девственница.

– Да я в курсе. Восемнадцать тебе есть? – я отошёл, чтобы камера, установленная в коридоре, сняла её лицо. А то мало ли, вдруг дядя Валера решил меня подставить.

– Есть, – она сцепила в замок трясущиеся руки.

– Ну вот и славно. Помаду сотри. Терпеть не могу помаду. И вот эти тряпки сними. А бельё оставь. Бельё я сниму сам.

Мне показалось, она рухнет по дороге, так странно она переставляла ноги, словно они заплетались. Но до спальни всё же дошла.

В принципе, понимаю. Согласилась. Видимо, бабки нужны, вряд ли заставили. Деньги взяла. Пришла. А всё равно страшно.

Но я от своего подарка отказываться не собираюсь. В конце концов, я её сюда насильно не тащил. Спросил, опять же. Шампанского налил для храбрости. Хотя пьяных баб не люблю. Но тут другой случай.

Я дал ей время раздеться. Но когда появился на пороге, она сидела на краешке матраса одетая, как была. Правда, без помады.

– Нет, так не пойдёт, – подхватил я ткань тонкой водолазки. – Руки!

Она послушно подняла их вверх, а потом прикрыла маленькую, спрятанную в такой же миниатюрный лифчик, грудь.

Чёрт, а ведь этот её настоящий страх только сильнее возбуждал.

Эта её неловкая поза. Скованность. Незнание что и как делать. И при этом отчаянная покорность, с которой она встала, когда я потянул её к себе. Развернул, чтобы расстегнуть юбку. И наклонившись к шее, вдохнул её запах.

Сладкая. И будоражила невыносимо.

Я коснулся пальцами позвонков, что выступали между острыми лопатками. Она вздрогнула.

А я думал, что не хочу спешить, но едва не кончил, когда, содрав с неё юбку и проклятые колготки, вжался подрагивающим членом в её задницу.

– Лучше расслабься. Я выебу тебя всё равно. Но будешь дёргаться, будет больнее, – запустил я пальцы в её трусики и чуть не кончил второй раз – так там было мокро.

Ах ты, коварная притворщица, ласкал я маленькую, теребя её влажные складочки, силой пробивая себе дорогу между её сжатых ног.

Ёбаный стыд, если я кончу девчонке на спину. Но я уже и забыл, когда кого-то хотел так. Когда меня аж потряхивало. Когда яйца ломило так, что, если я ей сейчас не присуну, они лопнут.

На расстёгивание её крошечного лифчика не стал тратить драгоценные секунды. Сорвал через голову. И бросив её спиной на кровать, стащил трусики.

И вдруг она сделала то, что я уже никак не ожидал. Стала отползать, пятиться от меня по кровати.

Всё же струсила.

– Пожалуйста!

Глаза, наполненные слезами. Одна слезинка сорвалась и потекла по щеке. Но смотрела она туда, где угрожающе дыбился мой член.

Трусиха. И что мне сейчас сделать? Сесть и расплакаться рядом с тобой?

Поздно. Теперь я уже точно не остановлюсь.

– Ноги раздвинь! – рявкнул я. И рыдая в голос, она легла на спину, закрыла руками лицо и расставила ноги. – Ты что-нибудь пила? Таблетки? – навалился я сверху.

– Да, – кивнула она, плача. И я, потянувшись было за презервативом, отбросил его за ненадобностью. Ты подумай какой сервис. Всё предусмотрено.

Головка упёрлась как раз куда надо. Я поправил её рукой.

– Арман! Пожалуйста! – последний раз дёрнулась она. Попыталась сопротивляться. Свести ноги. Отползти.

– Повтори, – глядя в её заплаканное лицо, прохрипел я. – Моё имя.

– Арма… А-А-А! – взвыла она, когда я ворвался в её тело. Резко. Жёстко.

Блядь! Сука! ДА!

И кончил в два толчка. Корчась в таких благословенных судорогах, улетая в таком диком оргазме, что никогда в жизни не испытывал.

Охуеть!

Я обмяк, привалив её всей тяжестью тела. И пребывая в неземном блаженстве, даже двигаться не хотел.

Хотя она плакала, теперь от боли. И пыталась избавиться от меня. И с себя тоже пыталась столкнуть.

Но куда там этой субтильной девочке. С острыми грудками торчком. С нежным пушком волос по всему телу. С аккуратным втянутым пупочком. С цыплячьими рёбрышками, проступающими сквозь тонкую кожу. Всё это к её силе, конечно, не имело никакого отношения. Всё это мне просто понравилось. А ещё как она выдохнула моё имя.

Я приподнялся на локтях. Рукой развернул её заплаканное лицо. Посмотрел на припухшие от слёз губы. И… не поцеловал.

Нет, я никого не целовал. После жены – никого.

– Душ за этой дверью, – показал я рукой, когда встал. Поднял брошенный на пол халат. С каким-то даже маниакальным удовольствием скользнул взглядом по кровавому пятну на простыни. И пошёл в другую ванную.

Долго стоял под горячей водой. Честно говоря, надеялся, что она уйдёт.

Но когда вернулся, она всё ещё сидела в ванной.

– Эй, у тебя всё в порядке, – постучал я в дверь.

Она открыла неожиданно быстро.

– Я не знаю, – виновато показала она на окровавленное полотенце. – Кровь течёт и течёт.

– Ох ты ж чёрт, – присел я. Её бёдра были все в крови.

Нет, ни о какой неотложке, конечно, не могло быть и речи. Блядь, я даже позвонить по такому деликатному делу никому не могу.

– Так, знаешь, что, давай-ка позвони сама в «911», – я встал. – Где твой телефон?

– Я не взяла, – глянула она на меня. – И скорую не надо.

– Да хоть спроси у них это нормально или нет, – я вышел из ванной и вернулся со своим телефоном. – На, набирай с моего.

– Нет, – снова покачала она головой. – Вы человек известный, с вашего нельзя.

Вот дурёха! У самой кровища по ногам течёт, а она обо мне переживает.

– И что будем делать?

– У вас есть прокладки?

– Что? – скривился я. – Откуда, блядь, у меня прокладки?

– Мало ли, – пожала она плечиками. – Ну хоть что-то. Бинт, марля, вата?

– И надолго тебе его хватит? Бинта.

– Ну раньше же как-то пользовались. Мне бабаня, – она запнулась, – бабушка рассказывала.

Сука! И смех, и грех. Я рылся в аптечке, уже не надеясь что-то найти, кроме лейкопластыря. Может, предложить заклеить? Как вдруг вспомнил, что в кладовке моя домработница кажется что-то такое хранила.

И нашёл! Женские прокладки.

Девчонка ещё долго возилась, пока я сидел в гостиной. Но вышла довольно бойко.

Я с облегчением закрыл за ней дверь. Налил себе выпить.

По дороге заглянул, что она там делала. И как-то защемило: в ванной висели чисто выстиранные полотенце и простынь.

«Дурёха! – проглотил я комок, подступивший к горлу, и виски одним глотком. – У меня же не одна спальня».

А ведь не хотел пить. Но пришлось налить ещё.

И я даже почти досмотрел какой-то фильм, когда с охраны снова позвонили.

– Арман Эмильевич, к вам девушка. Другая. Говорит, тоже с подарком.

– Ну пропусти, – невольно глянул я на часы. Десять?

И потерял дар речи, когда открыл дверь. Совсем юная, худенькая, скорее даже костлявая, она распахнула пальто жестом эксгибициониста.

И я увидел бант на голом теле.

– А ты… кто?

– Я от Валерия Иваныча.

– Ну и где ты вчера была? – Татьяна Владимировна остановилась перед столом на кухне, где я с аппетитом поглощала бутерброд с сыром.

Сначала я, конечно, съела очень полезный натуральный живой йогурт, как положено (она тщательно следила за моим питанием). Но потом поняла, что не наелась, а потому самым наглым образом достала из холодильника сыр и масло. И теперь уминала бутерброды со сладким чаем за обе щёки.

Обычно я не лезла в похожий на космический корабль холодильник сама, стеснялась брать то, что мне не принадлежит, ела только то, что подавали. Не приучена. Жили мы с бабаней скромно, порой голодно. Но после вчерашнего…