Я - палач (СИ) - Киров Никита - Страница 23

— Чего так долго? — недовольно спросил я. — Молотобоец недоволен.

— Пробки, — грустно сказал водитель и сразу же уехал.

А теперь начинается. Всё или ничего.

Я вошёл внутрь.

Слишком воняло табаком, они тут всё прокурили. Из-за сизого дыма повсюду мало что было видно.

Они не сразу заметили, что их дружок теперь выше ростом. Так что я успел подойти к единственному человеку, который сидел за столом в этом зале, потому что остальные стояли.

Пожилой толстяк с седеющими волосами и большим носом держал в одной руке вилку, в другой нож. Перед ним стояла пустая белая тарелка, а рядом с ней лежал ржавый молоток. Наверняка хотел ломать им пальцы.

Кажется, это глава семьи. Нас ждёт долгий разговор.

— Что так долго, опоздали на двадцать секунд! — заявил Молотобоец. — Ужинать пора!

— Так уж случилось, — сказал я.

Все бандиты, а их тут почти десяток, начали оборачиваться на звук моего голоса. А я сел напротив Молотобойца и поставил блюдо перед собой.

— А как хорошо пахнет, — я открыл крышку и втянул аромат.

Это что-то вроде лапши, но только иной формы. Очень длинные и тонкие трубочки из теста, варёные, под каким-то соусом с кусками жареного фарша. Желудок запел, когда я увидел это.

— Это он! — один из бандитов, тот, с которым я вчера беседовал, показал на меня пальцем. — Это он!

А падре Молотобоец смотрел на меня с открытым ртом, даже не в силах ничего сказать. Такого он не ожидал.

— А вас неплохо кормят, падре Молотобоец из семьи Веленосо.

Я взял вилку со стола и намотал эти варёные палочки, а потом съел. А с соусом довольно ничего. И соли в самый раз. Кажется, в соус добавлено красное вино.

— Слушайте, а вкусно, — сказал я.

— Да ты что себе позволяешь? — к Молотобойцу вернулся дар речи.

— Пришёл поболтать, — ответил я. — Нас ждёт долгая беседа. А чтобы никому не было скучно, у меня для тебя подарок.

Я бросил ему колечко от гранаты. Оно звякнуло, упав ему в тарелку.

— Поговорим? — спросил я, тщательно всё прожевав. — И лучше без шуточек. А то у меня уже пальцы затекли держать.

Я показал ему саму гранату.

Четверо автоматчиков. Два человека с дробовиками. Тот тип, Габриэль, которого я вчера тряс над водой. Кажется, он безоружен. И сам падре Молотобоец, или как его там, толстый пожилой мужик, который сидел и смотрел, как я поедаю его ужин.

— Ты думаешь, что можешь так просто нагло сидеть передо мной и угрожать мне гранатой? — спросил Молотобоец.

— Да, — я наколол на вилку фрикадельку.

В левой руке я всё так же держал ребристый корпус небольшой, но тяжёлой гранаты.

— А у тебя стальные яйца, — сказал он.

Падре расхохотался. Я смеяться не стал, опасно, когда ешь. Если подавлюсь у всех на глазах, это будет очень позорная смерть.

Вчерашней девушки в коротком платье здесь нет. Посетителей, кроме этих вооружённых громил, тоже нет. Ну, тем проще. Резня будет быстрой, но кровавой. А то не люблю, когда рядом есть посторонние в такие моменты.

А рядом со стойкой, где один из бандитов держал нацеленный на меня автомат, на стене были две большие белые кнопки. Такие же стояли у нас в комнатах.

Лин пытался мне объяснить, почему загорается свет, если нажать на неё. Я не понял ничего, просто сказал, что это магия, чем обидел парня до глубины души.

Но мне плевать, как это устроено. Главное, что есть две кнопки и две стеклянные светящиеся лампы, висящие под потолком. И я, который доедал ужин.

— Спасибо, падре, — сказал я. — Теперь можно и к делу.

— Приходил посланник от Отца Гронда, — ответил он, сверля меня тяжёлым, неприятным взглядом. — Отец Гронд приказал, чтобы мы закончили работу. Но мне и не нужно напоминание. Ты напал на моего человека, — он кивнул на стоящего в сторонке Габриэля. — А так делать нельзя.

— Ты очень уверенный в себе человек, — я постучал гранатой по столу. — Только учти, если твои головорезы будут и дальше в меня целиться, я занервничаю и уроню. Пусть уберут свои пушки.

— У тебя кишка тонка, — Молотобоец засмеялся, но сделал знак рукой.

Оружие они опустили.

— Только что говорил, что у меня стальные яйца, — сказал я. — А сейчас, что у меня кишка тонка. Вообще… мать вашу!

Я сделал вид, будто граната начала выскальзывать у меня из рук. Молотобоец выпучил глаза, а кто-то из стрелков бросился под зелёный стол с шарами.

— Успел, — я хмыкнул. — А ведь могла бы и взорваться.

Испугавшийся автоматчик вылез наружу под осуждающие взгляды коллег. Я поднёс гранату ближе к себе, чтобы рассмотреть повнимательнее.

— Я пользовался другими, — сказал я. — Они были пороховыми, с фитилём. У меня бы не очень получалось угрожать такой. Фитиль бы догорел, и пришлось бы выбирать. Жить или сдохнуть. А с этой проще. Пока я её держу, ты жив.

— Не боишься умереть? — Молотобоец усмехнулся.

— Мне уже доводилось умирать. От ножа в спину, ещё и после проклятья. Это было неприятно, — я опустил руку с гранатой вниз. — Но куда неприятнее другое. Это смотреть, как погибают люди, которых я знал всю их жизнь. Которые в тебя верили. Которые надеялись, что я их спасу. Но я появился слишком поздно.

— Мы твою семью не трогали, — сказал Молотобоец. — Только тебя.

— О, ну тогда всё, разойдёмся миром, — я посмотрел ему в глаза. — Думаешь, я пришёл шутить? Я найду Отца Гронда, найду и того, кто ему заказал атаку на мой клан. С твоей помощью.

— А с чего это я должен тебе помогать?

— А ты никуда не денешься. Если ты не скажешь о той встрече между посыльным Отца Гронда и человеком в академии, мы будем действовать иначе.

Молотобоец повернулся и посмотрел на того мужика, Габриэля, который вчера мне всё это рассказал. Тот виновато улыбнулся и опустил глаза. Кажется, он не всё поведал о том разговоре.

— Будет второй вариант, — продолжил я. — Я прикончу тебя и твою банду. А потом поищу другую. Рано или поздно кто-то из бандитов будет бояться меня больше, чем Гронда. И тогда я его найду и убью.

— А не слишком ли ты уверен? — спросил он, буравя меня глазами.

— В самый раз. У тебя одна минута, чтобы рассказать мне всё.

— И тогда что? Взорвёшься вместе со мной? Ты покойник, — он нахмурил лоб, будто что-то вспоминал, и добавил: — Громов, ты напал на моего человека, так что я бы тебя достал в любом случае. В академии, на севере, или прямо здесь. Ты покойник и эта граната тебя не спасёт.

— Мне нужна голова Отца Гронда, — чётко сказал я. — И я заберу её. Кстати, один маленький вопрос. Вот этот твой молоток…

Всего одна попытка, чтобы попасть. Вернее, по одной попытке на каждую лампочку.

— Если я возьму его и…

Кидать всякие тяжёлые вещи я учился долго, это очень помогало в работе.

Я, почти без размаха, швырнул гранату в стену, туда, где были две большие белые кнопки. Граната ударилась в левую.

На одной половине зала стало темно.

А пока она летела, я выхватил из кармана револьвер, который забрал днём у гвардейца. Теперь надо прострелить последнюю лампу и…

А вот стрелять я не учился, тем более из такого громострела. Пуля попала не в саму лампу, а пробила стальной абажур вокруг неё. Лампа начала дёргаться. И она не разбилась.

Один бандит с дробовиком вскинул своё оружие и прицелился в меня. Я выстрелил в него, промазал, прыгнул на пол, и…

Уши заложило от взрыва. С того, кто пытался меня пристрелить, слетела шляпа, да и он сам упал. Вылетели стёкла, но их звона я не слышал.

Но зато стало темно. Можно было и не стрелять. А те, кто уцелел, в темноте не видели.

Хватит, буду учиться стрелять в ближайшее же время!

Если переживу эту пальбу. Они начали стрелять в мою сторону. Выстрелы понемногу пробивались через звон в ушах, а вспышки немного освещали зал.

Запахло гарью, но свежий ветер из разбитых окон её разносил. А я полз по холодному полу, покрытому скользкой плиткой, подальше от того места, где они видели меня в последний раз.