Семь шагов до тебя (СИ) - Ночь Ева - Страница 59

Я не смотрела по сторонам. Не разглядывала редких посетителей. Мы вообще с Нейманом отгородились от всех в вип-комнате, чтобы никто не мешал нашему уединению и общению.

– Потанцуем? – меня так и тянуло на подвиги. Я хотела двигаться. Ощущать его близко. Дышать им. Чувствовать его руки. Это были какие-то противоречивые желания: почувствовав, что он уступает мне, хотелось вволю напиться «крови», возможно, прощупать границы дозволенного.

Я была уверена: он откажет. И ошиблась.

Нейман двигался хорошо. Уверенно. Впрочем, с его отличной физической формой это и не удивительно. И то, что он по ногам не топчется, указывало на некий опыт, к которому я тут же испытала волну дикой неприязни. Он держал в объятиях других женщин. Думать об этом всегда было неприятно.

В последнее время настроение у меня скакало, как сумасшедшее. Может, от вынужденного одиночества, а может, потому что я хотела большего, хоть стремилась подавить эти желания в себе. Трезвый разум не совсем во мне помер. Он ещё был способен сдерживать лавину моих хотелок.

Он поцеловал меня. Просто взял и поцеловал во время танца. Мой холодный нелюдимый Нейман, который на людях – обмороженное бревно с мраморной доской вместо лица.

Губы у него горячие и твёрдые. А мои мягкие – ему нравится. Он однажды так сказал. Что сходит с ума по моим губам. Я помню. Все его признания и слова складываю в отдельный ящик своей души. Там нет ничего, кроме откровений Неймана.

Я вдруг подумала: во мне давно нет ничего. Только пыльный чердак с воспоминаниями и Нейман. То я его ненавидела, а теперь… берегу его признания, любуюсь его профилем или ресницами. Учусь узнавать его по шагам.

Не знаю, узнала бы я его из тысячи других мужчин, но то, что он давно во мне – неоспоримо.

– Я на минуточку, – прошептала, как только закончился поцелуй и танец.

Мне срочно нужно было отдышаться. Побыть наедине с самой собой. Плеснуть воды в лицо, чтобы успокоиться. Слишком остро я сейчас всё чувствовала и воспринимала, будто сквозь увеличительное стекло, что давало возможность не только мелкие детали рассмотреть, но и почувствовать всю гамму красок, нюансы запахов, игру света и теней.

Наваждение. Прилив. Волны ощущений, что способны были утянуть меня глубоко-глубоко. И чтобы этого не случилось, я нуждалась в перезагрузке, когда ум возвращается на место и не даёт творить глупости.

Он вынырнул из-за угла внезапно. Так, что я не успела ни отпрянуть, ни убежать. Схватил меня за руку, и потянул за собой. Жёстко, не спрашивая разрешения. Как тряпичную куклу. Буду сопротивляться – оторвёт руку. Ему всё равно.

Индиго. То, что он появился здесь случайно, я не верила. И то, что он меня преследовал, я уже знала точно.

– Оставь меня в покое! – я всё же дёрнулась и попыталась освободиться от его цепких пальцев, что очень сильно сжимали запястье. Я даже замахнулась свободной рукой, чтобы ударить, но реакция у Индиго на месте – он перехватил и второе запястье.

– Тише, Ника, послушай меня… – успел произнести он, а я не оставляла попыток освободиться – билась в его руках, как будто в меня бес вселился. – Да постой ж ты! – прикрикнул он. – Нам поговорить нужно!

Больше он ничего не успел – бесшумно из коридора вынырнула охрана, а вслед за нею и Нейман.

В этот раз Стефан не церемонился. Меня оттащили охранники, а он ударил Индиго в лицо. Удар получился не сильным – Роберт успел увернуться. Отличная реакция. Замечательная спортивная форма. Но всё же ему досталось: из разбитой губы на белоснежную рубашку капала кровь, а я не могла отвести глаз от этих красных клякс, что расплывались и портили его дорогущую одежду.

На меня какой-то ступор напал. Будто кто-то взял и вывинтил лампочку из головы, и теперь там – кромешная тьма.

– Ещё раз увижу рядом с Никой – убью, – Нейман произнёс эти слова буднично, но со скрытой угрозой. А потом перевёл взгляд на меня.

– Домой, – кивнул он в сторону выхода. И то, как он это сделал, мне не понравилось. Слишком холодно. Будто я натворила всяческих непотребств, а он меня за этим застукал, но на людях разбираться не хочет. Ждёт, когда мы останемся вдвоём, за закрытыми дверями, чтобы устроить скандал.

Нейман сидел рядом, но не касался меня. Что у него внутри кипело – не прочитать. Снова холодная маска, отрешённый взгляд. А я жалела, что испорчен такой замечательный вечер. Нам так хорошо было вдвоём, пока не появился Индиго.

А ещё где-то внутри скреблось и выло нечто тревожное. Инденберг что-то сказать хотел. Не просто так тянул меня, чтобы нервы Нейману потрепать. И то, как Стефан сказал «убью», тоже пугало.

Предстоящего разговора я не боялась. Зря.

За то время, что мы перешли с Нейманом к хрупкому равновесию, я привыкла, что мы мирно сосуществуем, а то, чего нам не хватает, добираем в постели. Это как бы сглаживало углы, что всё равно выпирали то тут, то здесь.

– В кабинет, – указал Нейман головой направление. Его манера общаться немного веселила, несмотря на некий трагизм ситуации. Я ещё не поняла, что Нейман не просто злится, а в яростном бешенстве, которое за его непроницаемым фасадом не разглядеть.

Я скинула туфли на каблуках и сразу же стала маленькой хрупкой девочкой. Почему-то думала, что он, как обычно, залипнет на это, попытается немного притормозить. Но это был совершенно не тот случай.

– Сейчас ты расскажешь всё, Ника Зингер, – сказал он, швыряя пиджак на диван и усаживаясь в кресло за столом. Вид у Неймана из холодного перешёл в разящую сталь, что способна убивать. Может, и шёлковые путы резать – тоже, но не в данный момент.

Сердце подскочило к горлу. Забилось отчаянно и сильно. Так, что зашумело в ушах. Я не готова. Нет. Не могу. Не хочу. Не буду.

Мысли скакали, как капли дождя, что разбивались о стекло моих страхов.

– Ты расскажешь мне, что связывает тебя с этим идиотом, который без конца трётся возле тебя. Кто он для тебя, Ника?

В тот момент я испытала облегчение. Настолько сильное, что я готова была без чувств упасть на пол. Не знаю, как я устояла.

– Почему он преследует тебя? В неземные чувства я не верю. Тем более, мы оба знаем, что между вами ничего не было, – продолжил терзать меня неймановский голос. – Я хочу знать, Ника! – он почти рычал.

Когда-то я хотела увидеть Неймана в ярости. Бойся своих желаний. Нейман в таком состоянии был нереально страшен.

– Прости, но это не твоё дело, – я попыталась вложить в слова и голос остатки самообладания и достоинства. Вышло, как всегда, пискляво и беспомощно. – Не все отношения завязаны на сексе, Нейман. Уж ты-то должен это понимать.

– Стефан! – стукнул он кулаком по столу так, что я дёрнулась, будто он меня ударил. – Меня зовут Стефан! Можно уже наконец-то звать меня по имени!

– Может, я тебя не называю по имени, потому что ты сейчас не Стефан, а Нейман? – я делаю шаг назад. Хочется плюнуть на всё и юркнуть за дверь. Запереться на сто замков и переждать бурю. Но от него сейчас не спрячешься. Он любую дверь снесёт, и будет только хуже.

– Почему ты такая упрямая, Ника? – понижает он голос, но не становится спокойнее. Наоборот: этот тембр несёт опасность. – Или ты шпионишь за мной? Ведь что-то же вас связывает с Инденбергом?

Я рассмеялась. Горько. До тошноты, что неожиданно подкатила к горлу. Пришлось усиленно глотать, чтобы не опозориться и не выказать своей слабости.

– Ты болен, Нейман. Просто паталогически подозрителен и болен. Что я могу у тебя нашпионить? Когда ты домой возвращаешься? Я даже не знаю, где ты бываешь. Да и вообще. Ты тогда не забывай телефон мой проверять. С кем я разговариваю, кому звоню, что говорю. У тебя есть для этого все возможности. И не забывай периодически рыться в моём компьютере.

По вмиг окаменевшим чертам его лица я вдруг поняла, что случайно попала в точку. Сделала выстрел в небо, а подстрелила дичь.

– Это не я за тобой слежу. Это ты за мной шпионишь. Делаешь это сам или твои холуи? Дан? Он безумно меня любит, ему, наверное, нравится ковыряться в подобном.