Уэлихолн - Яковлев Олег - Страница 43

Мегана Кэндл вздрогнула.

— Дай сюда газету.

Стараясь не терять из виду дорогу, мистер Эндрю передал пассажирке вечерний выпуск. Та раскрыла его и в свете тусклой лампочки принялась читать.

— Ужас, правда? Что думаете, мадам?

— Думаю, что тебе очень повезло со мной, Гораций. А брать разных незнакомых пассажиров вредно для здоровья.

— Совершенно с вами согласен, мадам.

— А еще я думаю, что следует проверить нашу ловушку.

— Как прикажете, мадам.

Мистер Эндрю с усилием опустил на скрипнувшей ножке зеркало заднего вида, чтобы мадам могла в нем себя увидеть. После этого он постарался сосредоточиться на дороге — то, что собиралась сделать пассажирка, пугало таксиста и вызывало в нем смешанные чувства: порой, когда она подобное вытворяла, ему хотелось попросту выпрыгнуть из машины на ходу.

Мегана Кэндл тем временем поглядела в зеркало. Прищурилась. Зажмурилась. Затем открыла глаза и вовсе прекратила моргать. После чего поправила прическу.

Оценив собственный вид по меньшей мере как идеальный, мадам отвернулась от зеркала и раскрыла сумочку. Оттуда она извлекла крохотный холщовый мешочек, полный черного порошка. Мегане пришлось привстать и даже уцепиться за спинки передних кресел, чтобы дотянуться. Кончиками пальцев старшая сестра Кэндл поспешно измазала все зеркало сажей и села обратно. Совершив несколько коротких и резких пассов руками, она замерла в ожидании.

Зеркало заднего вида начало меняться. В какой-то момент оно будто бы приобрело глубину. По черному стеклу прошли круги, словно по поверхности пруда от брошенного камешка, и в центре зеркала Мегана уловила рыжие проблески, белые и желтые блики. Вскоре поверхность зеркала стала напоминать акварельный рисунок, на который опрокинули стакан воды. Рисунок этот «высыхал» прямо на глазах, и все контуры на нем постепенно обретали четкость.

Зеркало теперь отражало отнюдь не салон таксомотора мистера Эндрю и даже не его пассажирку. В нем шевелила на ветру скрюченными ветвями старая ива с единственным висящим на ней фонарем — это было то самое дерево, по которому таксист сегодня так долго и упорно карабкался. Под деревом чернела человеческая фигура.

— Гораций, останови машину! — взволнованным голосом велела Мегана. Такой тон от нее мистер Эндрю слышал, лишь когда они ловили предыдущего. Мадам была вся как на иголках, утратив свою обычную хладнокровность.

Мистер Эндрю свернул к обочине. Спустя несколько мгновений таксомотор заглох.

— Он явился? — спросил таксист. — Ловушка сработала?

— Ловушка сработала… — прошептала мадам и, замерев от напряжения, стала напоминать набитое соломой чучело. Весьма красивое чучело.

— Кто это, мадам?

Мистер Эндрю не решался взглянуть в зеркало.

— Я не знаю, — призналась Мегана Кэндл. — Мужчина. Немолодой. У него что-то на голове.

— Что?

Мегана прищурилась. Чернота, расширяющая голову незнакомца в зеркале, приобрела немного четкости.

— Фуражка! Он в форменной фуражке!

Мистер Эндрю не удержался и глянул в зеркало. Худшие ожидания подтвердились: ведьма в салоне его таксомотора превратила обычное зеркало заднего вида в колдовской омут. Вот только сейчас то, что таксист увидел в самом зеркале, волновало его намного сильнее любых ведьмовских штучек, поскольку он заметил кое-что, чего не замечала мадам.

— У него синее пальто! — взволнованно воскликнул он. — А еще сумка на ремне!

— Почтальон!

Мегана прищурилась сильнее. Черная безликая фигура под деревом стала окончательно различимой, и ведьма с ее таксистом разобрали, что незнакомец, стоявший под ивой, действительно был в форменном синем пальто и фуражке, а через плечо у него висела кожаная сумка. Фонари на ветвях ближайших деревьев освещали не только его фигуру, но, что важнее, и его лицо…

— Я знаю, кто это, — холодным решительным голосом сказала Мегана Кэндл. — Поймать его будет несложно. Пора загнать в силок еще одну тварь. Заводи машину, Гораций. В почтовое отделение! Нужно успеть, пока оно не закрылось…

…Мистер Питер Мэйби, старый городской почтальон, шел по ярко освещенной улочке Угрей. Он уже был буквально в одном шаге от конца рабочей смены: только что доставил последнюю вечернюю газету, и единственное, что оставалось, — это небольшая бандероль, обернутая коричневой упаковочной бумагой.

Достав из сумки коробку, почтальон посмотрел на адрес, и в тот же миг у него перед глазами все поплыло. Он перестал щуриться, вглядываясь в кривой, тяжело читаемый почерк, перестал ощущать холод, влажное прикосновение тумана и усталость. Ноги перестали болеть, как и извечно ноющая поясница. Даже натертые в башмаках ступни больше не зудели.

Не разбирая дороги и глядя лишь на посылку в руках, почтальон быстро зашагал по тротуару. Он не обращал внимания на редкие приветствия горожан, на гудки машин, на детей, которые играли у него под ногами. Он просто шел, оставляя за спиной квартал за кварталом, сворачивая на некоторых перекрестках, следуя по мостам и не делая различий между тем, спускается он по склону холма или поднимается на его вершину.

Через полчаса мистер Мэйби оказался на Парковой улице. Он пошел вдоль высокой кованой ограды, вдоль пустующих сейчас скамеек, то ныряя в темноту, то выныривая в пятна света под развешанными на ветвях деревьев фонарями.

Перейдя через мостовую, почтальон остановился возле одного из домов, глядящих на парк. Перед этим домом располагалась понурая лужайка. Тут и там на ней высились кучи листьев — кто-то, видно, сгребал их, но бросил дело на половине: рядом с одной из куч лежали грабли… К входной двери дома вела дорожка. Начиналась она у зеленой калитки, там же стоял почтовый ящик, подписанный: «ул. Парковая, 7, Мэйби».

Мистер Мэйби, по-прежнему ничего не осознавая, одной рукой повернул ручку и открыл крышку ящичка, другой аккуратно положил в него посылку. Стоило ему снова закрыть крышку, как он вздрогнул и тряхнул головой, будто отгоняя наваждение.

«Что произошло? Где я?»

Почтальон огляделся. Мгновенно узнав собственные дом и лужайку, он нахмурился.

«Как я здесь оказался? Странно…»

Рука его лежала на почтовом ящике, как будто за миг до этого он собирался проверить почту. Мистер Мэйби повернул ручку и открыл крышку. Внутри оказалась посылка. Интересненькое дельце! От кого же она?

Почтальон вытащил коробку из ящика и в тот же момент будто бы уснул стоя. Все повторилось. Он снова не понимал, что происходит. Для него больше не существовало времени, его ничто не окружало, ему никуда не было нужно. В его голове, словно забытая в старом доме при переезде вещь, валялась одна-единственная мысль: «Доставить адресату», что он и сделал.

Почтальон положил посылку обратно в ящик и закрыл крышку. В тот же миг он встряхнул головой и вновь стал собой.

Мистер Мэйби огляделся. Он возле своего дома, держит руку на почтовом ящике. Должно быть, он как раз собирался проверить почту. Кашлянув, он открыл крышку и увидел коробку, обернутую коричневой бумагой. О, посылка!

Мистер Мэйби достал ее из ящика и тут же снова утратил себя. С видом лунатика, вышедшего из спальни на лестничную площадку, он постоял, покачавшись на невидимом ветру, после чего положил посылку в почтовый ящик и закрыл крышку. В ту же секунду он снова очнулся. И все повторилось. Ящик, крышка открывается, посылка, извлечение ее, утрата себя, крышка закрывается, обретение себя, снова ящик, крышка открывается, посылка и так далее. Для мистера Мэйби круг замкнулся…

Почтальон мог бы продолжать проделывать свою повторяющуюся цепочку действий еще очень долго, если бы кое-кому все это скоро не наскучило.

— Ну все, хватит! Что за глупости! — воскликнула дама в широкополой шляпе и пальто с меховым воротником.

Открыв дверцу, она вышла из припаркованного поблизости таксомотора и решительной походкой двинулась к почтальону. Не позволив мистеру Мэйби в очередной раз положить посылку на место и закрыть за ней крышку, Мегана Кэндл выхватила бандероль из его рук.