Сам себе цикл. Дилогия (СИ) - Мусаниф Сергей Сергеевич - Страница 67

Менщиков в своем желании контролировать все вокруг никогда от них не отстанет. И если Ломтева надо будет прижать, для этого всегда будут использовать Ирину.

— И хорошо, что не сомневаешься, — сказал великий князь. — Но если ты хочешь обсудить подробности, давай сделаем это в другом месте.

— И в другое время? — уточнил Ломтев.

— Нет, почему же, — сказал Менщиков. — Можно и прямо сейчас, только уйдем уже отсюда и не будем нервировать ни врачей, ни пациентов. Как я уже говорил, твой случай достаточно уникальный. Ты — не первый, кого мы привели сюда, но первый, кто реально получил не только место князя, но и его силу, и у меня есть для тебя специальное предложение.

Менщиков бесцеремонно взял Ломтева под руку и попытался оттащить от двери, но с таким же успехом великий князь мог пытаться подвинуть скалу. Ломтев как будто врос в землю, он не хотел отсюда уходить.

Словно заподозрив неладное, с разных сторон коридора к ним выдвинулись две пары охранников в силовой броне. Смешно, конечно, подумал Ломтев. Это как если бы четверо первоклашек подошли поближе, чтобы принять участие в беседе даже не старшеклассников, а учителей.

Что они будут делать с высшим аристократом? Срывающимся от волнения голосом попросить на выход проследовать?

А может, они просто не в курсе что он князь не только по названию. С остальными-то, чьи дети здесь томились, явно попроще было.

Потому что они-то были люди.

А он — аристократ.

— Я без Ирины отсюда не уйду, — сказал Ломтев.

— Не пори чушь, — попросил Менщиков. — У нас есть договор.

— И я только что пересмотрел его условия в одностороннем порядке, — сказал Ломтев. — Я не отказываюсь от его выполнения во всем остальном, но ты вернешь мне мою дочь здесь и сейчас.

— А если нет? — поинтересовался Менщиков.

— Отдай мне мое, — сказал Ломтев. — Иначе я возьму сам.

— Сможешь ли? — ухмылка на лице великого князя сменилась хищным оскалом, который очень быстро исчез. Возможно, лишь на этот короткий миг Менщиков показал ему свое истинное лицо.

А потом снова нацепил добродушную гримасу старого друга семьи.

— Узнаем, — сказал Ломтев.

— Ладно, давай не будем делать резких движений, — сказал Менщиков. — Слово за слово, и рано или поздно кто-то из нас скажет то, о чем впоследствии пожалеет, а у нас еще долгое сотрудничество впереди. Не стоит закусываться на ровном месте, нес па?

Девочки, подумал Ломтев. Десятки девочек. И мальчиков. Дети, которых вырвали из привычного им мира и держать здесь на положении пленников, для того, чтобы их отцы, которых вырвали из привычного мира в этом подыгрывали старому комбинатору Менщикову, разыгрывающему свои схемы. Чтобы он получил еще больше власти, хотя, казалось бы, куда больше? Великий князь уже был де факто вторым человеком в империи, но власть — это блюдо, которым невозможно насытиться. Всегда хочется еще кусочек.

Как долго это уже продолжается? Вряд ли очень долго, иначе вся империя давно была бы у Менщикова в кармане. Но и начали они все равно не вчера…

— Не горячись, князь. Давай все обговорим, — предложил Менщиков. — Может быть, придумаем что-то со сроками, что-то, что удовлетворит нас обоих. Пусть не прямо сейчас, но, скажем, ты заберешь ее на следующей неделе? Когда там у вас свадьба назначена?

— В следующем месяце, — сказал Ломтев.

Если задаться такой целью, то сколько времени у меня займет, чтобы выстроить новые связи и накопить сил достаточно для того, чтобы свалить Менщикова? Годы?

Если принять за точку отсчета момент вот прямо сейчас, то даже больше. У нас разные стартовые условия, разные возможности, и он ведь тоже не будет стоять на месте.

Черепаха никогда не догонит Ахиллеса. Но так ли нужно черепахе бежать?

Кто-нибудь вообще интересовался, за каким чертом она участвует в этом состязании?

Охранники замерли, заняв позиции на весьма почтительном расстоянии метра в три. Вроде бы и обозначили свое присутствие, а вроде бы и не вмешиваются в разговоры старших.

Ломтев моргнул.

Все четверо закованных в силовую броню молодчиков синхронно рухнули на пол.

Синхронно и молча.

Был в этом что-то жутковатое, и этой жути хватило, чтобы Менщиков перестал хватить Ломтева за руку.

Великий князь сделал пару шагов назад и посмотрел на Ломтева каким-то новым взглядом. Уже не покровительственным, но оценивающим.

Менщиков явно просчитывал варианты.

— Инфаркт, — объяснил Ломтев.

— У четверых сразу?

— Так бывает, — равнодушно сказал Ломтев.

— И не жалко тебе мальчиков?

— Нет, — сказал Ломтев, ничуть не покривив душой.

Ему на самом деле было наплевать.

Участвуешь в темных делишках — получи по заслугам. И неважно, что у тебя семья, ипотека и вассальные обязанности. Выбор есть всегда.

Самурай выбирает смерть.

Князь выбирает войну.

И сейчас два старых князя стояли друг напротив друга, как пара ганфайтеров из фильма про Дикий Запад, только вместо револьверов у них была их сила, а Энио Морриконе уже включил тревожную музыку.

***

Влад сидел, барабанил пальцами по рулю и делал вид, что скучает.

На самом деле, он нервничал. В последнее время он постоянно нервничал. Он ввязался в очередную опасную игру, и это не было для него новостью, но впервые он работал с кем-то в паре, где ведущим был не он.

Роль ведомого, исполняющего приказы, ему не очень-то нравилась. Да, старик был потенциально великим диверсантом и саботажником, и за пару минут он мог быть бы больше ариков, чем Влад смог бы за всю жизнь, но вся эта ситуация Влада все равно раздражала.

И еще дочь.

Дочь была уязвимым местом, ахиллесовой пятой Ломтева, и если что-то в их совместной деятельности пойдет не так, Влад уже сейчас мог сказать, из-за чего это произойдет.

У настоящего воина не должно быть семьи. Ни семьи, ни друзей, ни привязанностей, лишь боевые товарищи, которые разделяют твои ценности и которыми ты готов пожертвовать для достижения общей цели.

Жестоко, но иначе это все не работает.

Человек, которому есть, что терять, никогда не пойдет до конца.

Да, подумал Влад, его дочь надо будет вывезти в Дальневосточную республику при первой возможности. Чтобы заботы о ее безопасности не отвлекали Ломтева от крови и хаоса, которые он обещал.

Конечно, Медведев оборвал все контакты, но у Влада были и другие выходы на Дальний Восток.

Влад моргнул.

Это было обычное рефлекторное движение, занимающее десятые доли секунды, на за эти доли секунды окружающий мир разительно изменился.

Когда он открыл глаза, КПП лежал в руинах, забор был повален, а машины сопровождения Менщикова превратились в огненные цветки.

Все, кроме одной. Той, что стояла ближе всего к внедорожнику Влада.

Мгновением позже пришел грохот. Треск лопающегося бетона, скрежет сминающегося металла, какофония взрывов.

Как будто великан хлопнул по местности ладошкой, лишь чудом не зацепив Влада. Но чудом ли?

Из уцелевшего микроавтобуса Менщикова выскочили четыре человека. Двое охранников в легких бронежилетах, двое парней в обычных костюмах, то ли референты, то ли сотрудники техподдержки.

На их лицах была растерянность.

Их можно было понять. Внештатная ситуация, возникшая на ровном месте, без каких-бы то ни было предпосылок, кого угодно может ввести в ступор.

Влад не дал им прокачать ситуацию.

Он спокойно вышел из машины, спокойно достал из наплечных кобур два ствола и спокойно всадил каждому из менщиковских по пуле в голову. Они не то, что среагировать, даже обернуться не успели.

Влад огляделся по сторонам, чтобы оценить масштаб разрушений. Складывалось такое ощущение, будто по местности отбомбились, КПП и вся находящаяся в поле зрения часть охраняемого периметра были разрушены в пыль. Машины на парковке искорежены и горят, люди… за исключением тех, кого застрелил Влад, потеряли человеческие формы. Что ж, Владу уже доводилось видеть такое совсем недавно, так что у него не оставалось сомнений в том, кто является виновником локального апокалипсиса.