БЕСсильный чемпион. Том 7 (СИ) - Володин Григорий Григорьевич - Страница 18

— Например?

— Что ты уже моя, а женитьба — это всего лишь условность. Которая во время нынешней гражданской войны сыграет тебе плохую службу. Представь газетные заголовки. «Королева воюет со своими дворянами и выходит замуж за русского интервента».

— И что теперь, мне никогда не познать счастья? — заявляет вдруг. — Я устала быть сильной, хочу мужа, за которым буду, как за крепостной стеной.

— Будет муж. Но тебе придется потерпеть, — усмехаюсь. — Открою тебе страшный секрет. Я еще даже школу не закончил.

— Налей мне вина, — надувает щеки.

Наполняю бокал напитком и передаю Элизабет. Она смотрит в вино, но не притрагивается.

— Ты прав, как закончишь с вымесами, уходи в свою холодную Россию. Через полгода я забуду, как тебя зовут.

— А я приеду и напомню, — хмыкаю. — И мы снова выпьем.

— Как сейчас? Вдвоем? — смотрит с надеждой.

— Может, в компании моих жен.

Она поднимает бокал, пригубливает немного, затем поворачивается и выплескивает остаток мне в лицо. И сразу же плачет. Я беру салфетки со стола и вытираю нам обоим лица.

— Прости, — просит, взяв мою руку. — Не знаю, что на меня нашло.

Я улыбаюсь и наливаю заново вина.

— Не удивила. Женщины никогда ничего не знают. Особенно про самих себя. Пей.

Я ложусь на софу и смотрю, как она полностью осушает бокал. Затем Элизабет с легким пьяным блеском в глазах падает на меня и прижимается всем телом. Длинные волосы разметались по моей груди.

— Ты не прав. Самое главное я уже знаю, — она целует мою шею и засыпает.

* * *

Кали топчется у двери уборной. Гостевые апартаменты во дворце, где разместили поляниц, украшены золотом и белым мрамором. При таком роскошном убранстве додумались же построить на всё крыло одну туалетную комнату!

Девушка дергает за ручку, но по-прежнему закрыто.

— Померла что ли, седая? — недовольно бурчит Кали. Больше туалет занять некому. С Викой и Аллой она только что общалась, хотя, если по-честному, сплетничала по поводу будущей свадьбы. Как это вообще: пять невест, один жених? Кали не аристократка, поэтому ни разу не была на таком мероприятии. И даже не представляет, кто где должен стоять. Вот Алла ее и просвещала.

— Как! Серьезно?! — раздается приглушенный дверью возглас Светы.

Кали прислушивается. Невольно взыграло любопытство.

— Беременная?! Ужас! Как это твою мать возможно!

У Леди Волчицы округляются глаза. Седая на сносях? Она первая зачала ребенка Беса? Вот же жизнь несправедлива!

Неожиданно из туалета доносит грохот и стеклянный звон.

— Света! — кричит Кали, испугавшись за «сестру» и, в первую очередь, за ребенка. За маленького Беса!

Кали вонзает Когти в дверь над ручкой, ощущает давление железного корпуса замка, и резко дёргает вправо, распиливая его. Дверь распахивается. Белоснежка стоит злая, как собака. Ее тонкая рука обратилась в кривую клешню демонсеры, которой она со всех крушит раковину. Из сломанного крана брызжет фонтанчик.

— Чего надо? — рычит Света на Кали. Голубые глаза горят бешенством, длинные белые волосы растрепаны. Высокая грудь тяжело вздымается под белой блузкой.

Кали в растерянности.

«Почему она в ярости? Она будущая мать! Это же чудесно! Бес ее будет на руках носить!»

Былая вражда с княжной забылась. Чувство ревности вытеснило беспокойство за «сестру».

— Всё хорошо? — осторожно спрашивает Кали.

— Не твое дело, — шипит Леди Паучиха.

«Спокойствие, Кали. Она же беременна. Это всё гормоны». Твердый, даже свирепый характер девушки в этот раз не вспыхивает как факел. Девушке легко дается положительно настроиться по отношению к раздраженной «сестре». Их уже многое объединяло. Общие трудности, общий жених, общая постель.

— Я слышала разговор. О беременности, — мягко говорит Кали.

— Вот как. Если кому-нибудь проболтаешься, — дергает губой Белоснежка, затем звонко щелкает клешней. Клац-клац. — То тебе не жить.

Раньше за такую угрозу Кали уже макнула бы княжну лицом в унитаз. Но сейчас лишь успокаивающе улыбается:

— Неужели ты не хочешь ему рассказать?

— Конечно, не хочу! — Белоснежка дергает головой. — И ты не смей! Поняла? Это тебя не касается.

Кали проглатывает обидные слова. «Мы же семья. Как это не касается?»

— Обещай, — требует Белоснежка.

— Хорошо, — Кали приходится отступить. — Но если захочешь поговорить, я всегда готова…

— Я лучше выброшусь в окно, чем буду с кем-то говорить об этом, — заявляет Белоснежка и проходит мимо. — Тем более с тобой, простолюдинка.

— Не нужно в окно. Я буду молчать, — робко говорит Кали, но пепельноволосая княжна не реагирует. Так и уходит с гордо выпрямленной спиной.

* * *

Светлеет утреннее небо, на его фоне разгорается пожар от бомбежки вражеской артиллерии. Горят леса на границе Оксфорда. Повсюду взрывы, взрывы, один за другим, снаряды, рвущие деревья, снопы осколков, брызгающие щепки от разорванных сосен.

— Пригнитесь, — говорит Аяно, не оглядываясь на «зорь». Каждый прекрасно ее слышит, благодаря передатчику в ухе.

Мы едем верхом на танках. Все «зори» с поляницами. Облепили их, как муравьи. Вокруг летят снаряды, взрываются пораженные боевые машины. Я сижу на броне между Белоснежкой и Аллой, прямо под крупнокалиберным пулеметом. Справа из квадратной башни на танке торчит пушка. Иногда она громко бахает по дотам и траншеям. Кали и Вика тоже со мной на одной «лошадке». Мы впятером облачены в полисплав, каждая девушка сейчас Леди Хаос с активированным Биохазардом.

На соседних танках «разлеглись» «зори». Команде достались лучшие места на зрелище под названием «прорыв в оборонительной полосе». Взять пограничные доты ничего не стоило королевским и дружинным войскам. Накинулись скопом и выкурили изменников, затем всё повзрывали. Вот когда в прорыв двинулась танковая дивизия, войска подверглись бешеному обстрелу издали. Подлецы хорошо устроились. Нелегко достать вражескую артиллерию среди массивов жилых домов и зданий социальных служб. Вот вымесы безнаказанно и отыгрываются за павший рубеж — бомбят градом снарядов, пока танки торопливо штурмуют укрепрайон.

Больше всего повезло двум танкам, где мы пристроились. Свой я оберегаю Отводом, а соседний Кот охраняет векторным щитом.

Я оглядываюсь на лагерь нашего командования. Конечно, его не видно за дымами и горящими деревьями. Где-то там Элизабет, сидит в палатке, содрогается от взрывов. Королева решила, что должна присутствовать в Оксфорде после его захвата, дабы выступить на телевидении с речью о победном продвижении доблестных солдат. Пиар-акция, короче.

Рядом чуть не взрывается танк. Гремит снаряд, знаменуя скорое удачное попадание. Вздрагивает Алла, она прижимается ко мне и зарывается клювом в мою нагрудную кирасу. Княжне вовсе не страшно. Просто она не хочет видеть, как умирают люди. Тем более, что незадолго до выдвижения танкисты именно этой машины дали княжне флягу с водой.

Я успеваю поймать взглядом снаряд до попадания. Взмахиваю рукой, и портал-пятно заглатывает конусное навершие. Бомба небольшая, она целиком влетает в тридцатисантиметровое пятно и выходит из другого пятна навстречу снаряду покрупнее. Двойной взрыв в небе знаменует о помпезной встрече ракет.

— Ал, ложная тревога, — Вика улыбается острым черным ртом на носорожьем шлеме. — Бес спас твой танчик.

Алла поднимает голову и смотрит на всполохи в небе. Багровые глазки сверкают.

— Спасибо, Бес.

— Ты должна знать, что пятна у меня в ограниченном количестве. Больше использовать их не для нас с вами я не буду.

— Понимаю, — вздыхает Леди Горгулья. — И это правильно.

— Хорошо, что понимаешь, детка, — я жестом подзываю подползти поближе остальных поляниц. — Граф Оксфорда лорд Принглс…

— Он разве не Лейс? — спрашивает Вика.

— Вот придем в его замок и увидим, какая на нем этикетка, — отмахиваюсь. — Граф раздал горожанам оружие. Много оружия. Поэтому в городе нас ждут чудовищные сцены. Чудовищные не в плане разнородных монстров. Нет, люди могут творить с людьми нечто похуже всяких монстров. Да вы и сами были в Афгане, помните моджахедов. Иногда в Страшном мире я удивлялся, зачем создан ад, ведь люди сами наполовину демоны, — делаю паузу, оглядываю монстряшные мордашки девушек. Я вспоминаю благородство Кали из Страшного мира, а также других моих почивших соратников. — А потом кто-то мне напоминал, что люди также наполовину и ангелы. Просто сегодня мы увидим их демонскую сторону, только сегодня.