Gestalt (СИ) - "wegath" - Страница 22

Он сидел прямо на полу, запрокинув голову и прикрыв глаза. Эти противоречия разъедали изнутри, причиняя мучительную боль. Внезапно ему в щёку ткнулся мокрый нос. От неожиданности он вздрогнул и, приложившись затылком о дверь, распахнул глаза. Рядом стоял пёс, вертящий хвостом. Вегас невольно улыбнулся и обнял его. Тот, всегда тонко чувствующий настроение хозяина, уселся, преданно глядя на него.

— Я попал, — тихо сообщил ему Вегас, зарываясь пальцами в мягкую шерсть на загривке. Его внезапно захлестнуло особенно сильной волной нежности к этому созданию, источающему запах собачьего корма, — хочешь переехать ко мне? Правда, у меня тесно и времени совсем нет, и парк там далеко… У меня только кактусы выживают.

Питомец внимал его доводам, разомлев от ласки. Его двуногий друг вёл себя странно.

— Что мне делать? — прошептал Вегас. Вопрос навис над ним словно лезвие гильотины. Затёкшая шея нестерпимо заныла и он, наконец, принял героическое решение подняться, но координация оставляла желать лучшего. Он несколько минут барахтался по полу словно перебравший осьминог, пытаясь сгрести конечности. Пёс с интересом наблюдал за игрой, которую затеял непутёвый хозяин. Приняв, наконец, вертикальное положение, Вегас лишь безнадёжно взглянул в сторону лестницы. Сейчас эта высота была для него неприступна.

Он с трудом поднял тяжёлые веки и попытался приподняться, тут же схватившись за голову. Спустя несколько секунд он осознал, что лежит на диване в гостиной, укрытый пледом. Чувство стыда перед родителями, наблюдавшими результат его похождений, стало бонусом к и без того гадкому началу дня. Разом, подобно цунами, нахлынули воспоминания о вчерашнем вечере. Вегас крепко зажмурился, коротко и ёмко охарактеризовав ситуацию:

— Ну пиздец…

Он приподнялся. С кухни плыл аромат, сейчас вызывающий мучительные спазмы в желудке. Кто-то оглушительно громыхал посудой и громогласно, жизнерадостно гоготал. Порш? «Допился» — пронеслось в голове. Спустя десять минут упорной борьбы с собственным организмом, отчаянно не желающим подчиняться центру управления, Вегас возник на пороге кухни, сгибаясь почти пополам и щурясь от яркого света.

Прямо напротив сидел Порш, шумно прихлёбывающий кофе из его кружки. На столе перед ним громоздились тарелки. От вида и запаха еды, Вегаса снова замутило и он скривился, вцепившись в косяк.

— О господи! — с неподдельным ужасом воскликнул друг и грохнул кружку на стол, — оно восстало!

— Мама… — просипел Вегас, кашляя.

— Что, сынок?

— Мама где?

— Они с Каном поехали в магазин. А я зашёл тебя проведать. Вижу, дела совсем плохи. А твоя матушка столько всего наготовила — я вынужден был кинуться на амбразуру! А вы что, вчера, — он поиграл бровями, — продолжили?

— Чего?

— С Питом.

— Нет. Не начинай даже. Порш… Найди мне таблетку какую-нибудь, а? Помоги мне, я подохну сейчас…

— Может, кофе?

— Меня сейчас…

— Понял! — Вегас выглядел ужасно. Всклокоченный, растрёпанный, опухший, с непередаваемым сине-зелёным оттенком лица и взглядом больной собаки. Порш невольно вспомнил те несколько месяцев «затмения», приключившегося с другом в Бирмингеме по неизвестным тогда причинам. Он обнаруживал Вегаса в невменяемом состоянии с завидной периодичностью, как грибы после дождя.

***

Порш остановился напротив двери Вегаса и прислушался: в квартире стояла тишина. Он позвонил для приличия, выждал минуту и открыл дверь своим ключом: друг собственноручно вручил ему связку. Он, конечно, был рад такому доверию, но предпочёл бы им никогда не пользоваться.

— Вегас, — позвал Порш с порога. Ответа не последовало. Несмотря на солнечный день, в квартире царил полумрак: все окна были наглухо зашторены. Он двинулся вглубь квартиры, старательно отгоняя липкий страх, от которого по спине бежал холодок. Он на автомате продолжал звать друга, словно ещё надеясь, что тот внезапно выглянет из-за угла, широко улыбаясь.

Вегас обнаружился в спальне. Он лежал поперёк кровати в позе морской звезды при полном параде: даже кроссовки были на нём. Его куртка небрежно валялась на полу, здесь же были свалены подушки. В воздухе висела дымовая завеса, свет почти не пробивался сквозь тёмные шторы. Порш наконец отмер и, стремительно подойдя к окну, резко отодвинул портьеру и распахнул створку. В комнату ворвался свежий воздух и звуки улицы, стало легче дышать. Вот только при свете картина оказалась куда страшнее.

Повсюду в беспорядке были разбросаны вещи, на столе, среди месива из учебников, тетрадей, чертежей и проводов громоздились бутылки и стаканы, в которых плавали окурки. Вегас никак не отреагировал на иллюминацию. Его глаза были закрыты, лицо приобрело синеватый оттенок. Порш направился к нему — под ногой что-то треснуло. Он сделал шаг назад и тихо выругался, глядя на останки смартфона: дисплей был начисто раскурочен, и явно не случайно, словно по нему долго и упорно били молотком. Порш присел у постели, пристально глядя на друга и отчаянно стараясь не поддаваться панике. Вздымающаяся грудь Вегаса и наличие у него пульса, пусть и какого-то неровного — прерывистого — чуть успокоило. Порш взял его за плечо и тот вдруг распахнул глаза. Абсолютно тёмные и пустые.

— Вегас. Ты слышишь? Эй.

— Оставь… — отстранённо сказал тот, вновь смежив веки.

— Чем ты укурился? Вегас!

В себя он пришёл лишь когда Порш оттащил его в ванную, где сунул под холодную воду. Он захлебнулся, закашлялся и, как ни в чём не бывало, уселся прямо в ванну, мрачно взирая снизу на товарища каким-то потусторонним взглядом.

— Что ты делаешь? — тихо спросил Порш, разглядывая его в тусклом свете единственной лампочки. Вегасу явно было не до хозяйства. В его квартире царил хаос: бардак, пустота в холодильнике, перегоревшие лампочки. Сам хозяин выглядел не лучше: бледный, осунувшийся, небритый, с пустым нечитаемым взглядом. Волосы, за которыми он всегда рьяно следил, превратились в паклю.

— Твою мать, я со страху чуть… неважно! Я тебе названиваю, а ты что, телефоном орехи колешь? Я уже не знаю, что думать…

Вегас вяло пожал плечами и уставился куда-то перед собой.

— Мне Елена звонила… — тихо сказал Порш, встречаясь с более осмысленным, каким-то потерянным взглядом, — не хочешь со мной разговаривать — хотя бы с родителями поговори. Я их еле отговорил приехать. Мол, ты здесь зашиваешься, грызёшь гранит науки…

— Спасибо.

— Только не думаю, что они мне поверили. Знаешь, добрых людей много, скоро кто-нибудь другой их просветит.

— Не могу я с ними говорить! Что я скажу?

— Вегас. Остановись.

Тот посмотрел как-то обречённо, словно всё уже было пущено под откос.

— Я знаю, что это бесполезно, но всё же в сто первый раз спрошу: что случилось?

— Ничего.

— Слушай, куда бы ты не взлез, я помогу…

— Это не то.

— А что?

— Не вытягивай из меня… Пожалуйста. Я не могу.

— Что дальше? Героин? Я перееду к тебе и пристегну наручниками к батарее, понял?

— А у тебя есть? Наручники.

— Найду. Не проблема.

— Хорошо.

— То есть…

— Переезжай, — почти шёпотом сказал он.

— Ладно. Вылезай. Конкурс мокрых маек закончился, приведём тебя в порядок, — он протянул Вегасу руку и тот ухватился за его ладонь, с трудом поднимаясь.

Выпрямившись в полный рост, он вздохнул и доверчиво ткнулся лбом в его плечо. Порш крепко обнял его за плечи, отчего мгновенно промокла толстовка. Вегас обнял его в ответ.

***

Спустя пару часов, после душа и лошадиной дозы аспирина, Вегас наконец пришёл в себя и они отправились в парк, прихватив пса. Порш с радостью отметил позитивные перемены в состоянии друга: его лицо приобрело оттенок, более привычный для человеческих особей, а взгляд стал ясным и осмысленным. Вот только он явно был чем-то озабочен.

— Я, признаться, от тебя такого не ожидал…

— Сам в шоке.

— А с Питом что?

— С Питом… — он только бросил далеко в сторону палку, за которой с радостным лаем бросился пёс, — мне нужно решить…