У Короля любовница (СИ) - Тумас Катерина - Страница 43

Продлилась всё не долго, по моим ощущениям, не более пяти минут. Что радовало, ведь на деле муж меня скорее раздражал, вызывая лишь желание блевануть, чни возбуждал. Но эта шкурка, как говорится, стоит выделки. Тем более, если на кону высокая цель — месть за измену. Пусть по моим действиям сейчас это и не читалось...

— Ой, прости, твоя рубашка испачкалась, — мурлыкнула я чуть виновато, ощутив пульсацию в руке и характерный запах, возвестивший, что Жермиен получил удовлетворение и финальную разрядку.

— Плевать, — отрывисто сказал он, тяжело дыша. Ух, как зашло! Экзотичненько получилось, дорогой? Просто, но со вкусом. Такого с ним никто никогда не делал, я уверена. Теперь Жермиен сто процентов захочет ещё. Но в следующий раз его ждёт... неприятный сюрприз. И не один. — Ты чудо, Сиенна, — пробормотал он, отрывисто поцеловав меня в шею.

Меня передёрнуло от отвращения, но Жермиен, судя по его довольному хмыку, списал это на что-то другое. Видимо решил, что я дрожу от наслождения. И пока он не засобрался продолжить, я быстренько откланялась да сбежала.

Возвращалась к себе я довольная, улыбалась коварной, предвкушающей улыбочкой, просчитывая в голове дальнейшие шаги. Всё получилось именно так, как я и хотела. Жермиен, когда уходила, смотрел на меня глазами преданного щеночка, даже не скрывая своего восторга от новых впечатлений. Ровно то, что мне нужно — чтобы он меня желал. Меня, а не Ламбэль.

Неожиданно я споткнулась об озарившую неприятную мысль. А ведь мне, похоже, придётся-таки налаживать с ним сексуальную жизнь. Одними ручками наследника не заделаешь. И надо оно мне вообще? Определённо. Иначе прямой путь обратно в Листирию под крылышко заботливой матушки, где заново предстоит нелёгким трудом отвоёвывать самостоятельность, не переходя на конфликт. Однако учитывая то, что я помню о Валенсии, без прямой конфронтации не обойдётся. Она слишком властная и во всю пропагандирует методы воспитания, от которых у меня аж зубы сводит. Сделала из дочери податливую беспомощную тряпку лишь потому, что хотела себе живую игрушку. В чём-то она даже хуже Жермиена. Уж лучше муженёк, которым, как оказалось, не так и сложно манипулировать.

Впрочем, всегда можно свергнуть столь нерадивого и откровенно слабого в политическом плане Короля. Но в этом случае мне точно нужно иметь от него ребёнка. Только так я смогу остаться при наследнике или наследнице регентом. Если же поспешить и избавиться от Жермиена раньше, то веса в Ранеции у меня будет ноль. Я никоим боком не отношусь к монаршей крови этой страны.

Впрочем, можно же выйти замуж и за кого -то другого. Далась мне корона вообще? Ладно, тут спорно. Но есть более важный вопрос. А готова ли я действительно убить мужа? Ведь если свергнуть его как-то иначе, то я всё равно останусь его законной супругой. В какое-нить изгнание или тюрьму нас отправят вместе. Расторгнуть же брак будет очень сложно. Мужчина в праве потребовать развод, если обнаружит, что жена беременна от другого. А что женщина? Кажется, если муж умудрится завести бастарда раньше законного дитя... Да-да, ибо если наследник уже будет в наличии, то по поводу потомков от любовниц и самого их наличия можно даже не пытаться трепыхаться. Закон в этом мире очень лоялен к мужским изменам.

Так и? Что я выберу? Раздвигать, переступая через себя, ноги для супруга -предателя или убить его? Ох, какой сложный вопрос. Буквально сделка с собственной совестью. Я пока не готова дать ответ. Но стоит хорошенько подумать, как поступать после осуществления мести за измену. Да и. какой в итоге она будет. Только сейчас я чётко поняла, что в моём плане действительно отсутствует самая финальная часть. Впрочем, всё упирается в мотивы Жермиена, я уже думала об этом. Когда пойму, за что он желает убить Сиенну, станет яснее, чем ему отплатить.

Что-то приподнятое настроение после подобных рассуждений куда -то запропастилось, мды. Зато желание хорошенько вымыться после, по сути, почти интимной близости с мужем, так и осталось. Очень знакомое ощущение прямиком из прошлой жизни, когда я проворачивала то же самое со всякими неприятными личностями. Как и в те моменты, только значительно сильнее, меня накрыло с головой чувство собственной низости, опущенности, никчёмности, недостойности. Забавно, тело Сиенны отозвалось на это только так, очень живенько. Видимо, схожие эмоции она испытывала из-за издевательств во Дворце. Хм, а у нас с ней не настолько мало общего, как мне раньше казалось.

Я открыла дверь в свои покои и медленно вошла, глядя себе под ноги. Оставила щёлку, дождалась, когда из комнаты напротив выскочит служанка, качнула ей отрицательно головой и заперлась, привалившись спиной к косяку. Тяжело вздохнув, подняла глаза.

— Ты ещё здесь? — вырвалось у меня безысходным тоном.

Эстер стоял посреди комнаты, обеспокоенно глядя мне в лицо. Кажется, в его глазах была искренняя забота. Знала бы точно, что нужна ему, как женщина, а не способ достижения некой цели, рассматривала бы первым на роль нового мужа.

— Сиенна, — проговорил он и двинулся в мою сторону, — почему ты так печальна? Кто тебя обидел?

Виконт даже руку протянул, собираясь успокаивающе погладить меня, я же ощутила себя такой неимоверно грязной, что отпрянула в сторону. Нет! Не нужно меня касаться сейчас! Не раньше, чем я основательно натру себя всеми моющимися средствами, что имеются с ванной.

— Прошу, Дориан, момент совсем не подходящий. Я просто хочу побыть одна. Никто меня не обижал. Давай поговорим в другой раз, — умоляюще посмотрела на него.

Некоторое время Эстер внимательно вглядывался в мои глаза. Было видно, что он колеблется, опасаясь, что уходить как раз не стоит, что мне необходима его поддержка, но в итоге решился. Вздохнув, запустил руку во внутренний карман камзола и достал оттуда несколько небольших листочков бумаги.

— Если захочешь написать мне, используй это, — положил их на письменный стол. — Когда закончишь текст, просто подбрось лист в воздух и мысленно проговори моё имя. Магия, которой заряжена бумага, перенесёт послание прямо мне в руки. Никто ничего не заметит.

После этого он развернулся и скрылся на балконе, последний раз взглянув на меня сквозь полупрозрачный тюль у самой двери. Когда я вышла следом, чтобы посмотреть, не расшибся ли он, прыгая через парапет на землю, никого внизу так и не смогла найти.

На самом деле мне страшно не хотелось, чтобы Эстер уходил. Наоборот, тянуло броситься к нему в объятия и позорно расплакаться, зная, что он утешит... Но касаться его той же рукой, которой ещё пару минут назад ублажала Жермиена — было бы слишком лицемерно. Никогда не понимала женщин, способных в один день переспать и с мужем, и с любовником. Это же. мерзко! Самим не противно? Впрочем, не мне их судить, не после сегодняшнего.

Ох, ну, и накрыло же меня! Срочно смыть с себя эти впечатления, срочно!

Горячая ванна помогла. Хорошо, что понаблюдала за служанкой, хоть знала теперь, как пользоваться ванными артефактами. Я дважды спускала остывшую воду и набирала вновь, но в конце концов удалось успокоить совесть и уговорить её немного вздремнуть. Нда, вот тебе и беспринципная журналистка. Где же моя хвалёная стресоустойчивость? Совсем я расклеилась. Надо бы взять себя в руки и следовать плану. Так ведь бодро начала!

На удивление, уснула быстро. Настолько вымоталась морально, что отрубилась почти сразу, стоило улечься и закрыть глаза. Снилась, что не слишком удивило, прошлая жизнь. Подруги, родители, коллеги. Какой -то несуразный калейдоскоп сменяющих друг друга событий с хорошо знакомыми персонажами и местами, которые в реальности не могли пересекаться подобным образом.

Проснулась. ну, нет, не разбитая, скорее слегка надтреснутая. Однако решительности значительно прибавилось.

Что вообще за зверские самокопания такие были? Раньше столь глубоко меня не уносило. Это точно проделки тела Сиенны. Если её так просто ввести в депрессию, то я ни капли не удивлена, что девочка покончила с собой. Прочность нервов у нас с ней совершенно разная. Но придётся жить дальше с тем, что выдали. Самой Сиенне повезло меньше. В моё тело она точно не смогла бы перепрыгнуть, ему ведь вынесли выстрелом мозги. Значит, умерла на полном серьёзе. Уже за одно это Жермиена бы самого до такого же довести.