Подаренная ему. На грани (СИ) - Драч Маша - Страница 39

— Проголодалась? — спросил меня Амирхан, когда мы уже были в лифте.

— Немного.

— Можем заехать куда-нибудь и перекусить.

— Нет. Лучше поехали ко мне домой.

Из-за неопределённости и быстро сменяющих друг друга мыслей в висках неприятно заломило. Находиться где-то в людном помещении сейчас не было никакого желания.

Амирхан в моей скромной квартирке выглядел оглушительно инородно. Хотя он не был одет как-то вычурно и с большим интересом рассматривал мое жилище. Никаких пренебрежительных или высокомерных взглядов.

— Здесь чувствуется жизнь, — отметил Амирхан, рассматривая на старой полке фотографии в рамках. — Это ты? — он взял одну, чтобы поближе рассмотреть.

— Я.

— Такая солнечная, — он улыбнулся.

— Рыжая я, а не солнечная, — я наморщила нос.

— Разве это плохо? — Амирхан поставил на место фотографию и посмотрел на меня.

— Не знаю. В школе иногда дразнили. Потом получали от меня по голове портфелем, — я пожала плечами.

— Так ты поэтому такая колючая?

— Может быть. Быстро пришлось повзрослеть. Взять определённую часть ответственности. Научиться не реветь, как последняя дура, когда тебя постоянно спрашивают, а где твои родители. В общем, жизнь нас формирует и закаляет, — я глубоко вздохнула.

Детали моей жизни меня уже не волновали так как раньше. Просто было неприятно всё это снова и снова вспоминать.

— Итак? — я засунула руки в задние карманы джинсов. — Что этот единственный судьбоносный день еще для меня уготовил?

— Самую малость, — Амирхан достал из внутреннего кармана пальто какие-то документы и телефон. — Я распродал большую часть своего бизнеса.

— Что?! — мои глаза округлились. — Зачем?

— Подожди. Дай мне сказать, хорошо? Не хочу, чтобы ты думала, будто я пытаюсь купить тебя или твое согласие. Не хочу, чтобы ты воспринимала мои слова, как пустую болтовню. Не хочу, чтобы в твоих глазах я выглядел несерьезным и разбалованным человеком. Я понял, что тебе нужны не слова, а действия. Сегодня я заключил сделку. Продал часть своих акций. Прибыль от продажи будет хранится на счету Айлы. Этих денег вполне хватит для ее жизни, жизни Долунай, учебы и всего прочего. Здесь, — он указал жестом на документы, что лежали на столе, — все чеки и копии контрактов. Можешь прочесть. Это не блеф. И не имитация широкого жеста. Я вполне серьезен.

— Ты распродал часть бизнеса из-за меня? — эта новость никак не хотела уживаться в моем сознании.

— Бедствовать мы не станем. Можешь не переживать по этому поводу. Я просто хочу сказать, что готов к новой жизни. К нашей жизни. Мы будем на равных. Мы можем открыть какое-нибудь совестное дело. Уехать туда, куда ты захочешь и строить такую жизнь, какую захотим мы, — зелено-карие глаза Амирхана лихорадочно заблестели, словно он уже представлял нашу эту совместную жизнь. — Буду честен. Я не совсем понимаю, как нам это сделать. Но я постараюсь приложить максимум усилий. Никакой золотой клетки. Тебе нужна свобода. И она у тебя будет. Я снял с себя любое формальное влияние. Есть просто я. И просто ты.

Амирхан замолчал и, кажется, даже перестал дышать. А я стояла неподвижно, как дура, и не знала, что сказать, а говорить нужно было хоть что-то.

— Я подумал, что, — Амирхан вытянул из кармана пальто перчатки и принялся их вертеть в руках.

— Ты волнуешься? — не выдержала я.

Это было так странно… Амирхан волнуется.

— Немного, — нехотя ответил он. — Волнуюсь, потому ощущаю, что всё катится к чертям. Финал нашей с тобой истории только в твоих руках.

— Почему же финал? Если я соглашусь, то всё у нас только начнется, тебе так не кажется?

— Возможно. Но это, скорей, будет началом уже новой жизни. Истории. Этот день еще не окончен. Но когда он завершится, нужно будет принять решение. Если ты со мной, мы улетаем строить нашу жизнь. Если захочешь остаться, то я улечу один и больше не стану тебя беспокоить.

— Но, если я захочу остаться здесь… как же твой бизнес? Получается, что всё было зря? — мне вдруг стало тяжело дышать.

— Нет. Не зря. Я сделал попытку. Лучше попробовать и пожалеть, чем пожалеть, что не попробовал.

И ведь не поспоришь.

Я взглянула на документы, но лезть проверять их не стала. Не думаю, что Амирхан решил просто разыграть спектакль. В висках маленькими молоточками пульсировала кровь. Амирхан был полностью открыт передо мной. Он лишь прятал свое волнение и стоял с расправленными плечами, ожидая вердикта.

Ради меня Амирхан полностью перекроил свою жизнь. Причем сделал это меньше, чем за сутки. Убрал в сторону пустые высокопарные речи и предоставил голые факты. Я не испытывала никакого давления с его стороны. Мой выбор мог быть абсолютно любым и переиначивать его никто не станет. Я смогу вернуться домой, если захочу. Все козыри были у меня в руках.

Сердце ускорило свой ритм, сильнее вбиваясь в ребра. Я волновалась. Одна секунда способна решить всё, и вечность будет бессильна. Что выбрать? Серую привычную стабильность? Или один большой шаг в неизвестность, где всё можно построить заново? Абсолютно всё.

— У меня огромные проблемы с доверием, — напомнила я. — Дело не только в тебе. Я привыкла полагаться всегда на себя.

— Я и не надеялся, что доверие возникнет по щелчку пальцев. Но мы можем попробовать его выстроить. По сути, этот день — трамплин для нас. Я не стану обещать легкой и всегда радостной жизни, потому что тогда просто солгал бы тебе. Но мы попробуем.

— Как ты думаешь, у нас действительно может что-то получиться? — я неотрывно смотрела на Амирхана.

— Может, — уверено ответил он. — Может получиться, если мы этого по-настоящему захотим.

Десять лет спустя…

— Всё нормально, — услышала я упрямое и уже такое до невозможности надоевшее.

«Нормально», по мнению Амирхана, это когда температура под сорок, а кашель разрывает и лёгкие, и грудную клетку. «Нормально» для него, это когда мой взгляд не отлипает от экрана телефона, напряженно наблюдая за часами, чтобы не пропустить момент, когда нужно пить лекарство.

Амирхан редко жалуется, когда начинает болеть. Всегда слышу его вот это «всё нормально», хотя ни черта не нормально. Больницы он не любит и приходиться своими силами ставить его на ноги, если, конечно, ситуация не пересечёт отметку «критической».

Упёртый. Страшно упёртый, собственно, как и я сама. И если было бы иначе, я уже давно сдалась. Да и он тоже.

— Кому-нибудь другому об этом рассказывать будешь, понятно? А я тебя вижу насквозь, Амирхан. Ложись. Быстро.

Амир нехотя спрятал планшет в чехле и отложил его на прикроватный столик, где вот уже два дня подряд лежали коробки с таблетками, градусник и чашка с водой. Главные мои помощники в борьбе со слабым иммунитетом.

— Со мной правда всё нормально, — Амирхан посмотрел на меня своими немного покрасневшими усталыми глазами.

— Ну и где здесь твое это нормально? — я аккуратно прикоснулась ладонью к его лбу, затем ладонь заменили губы.

— Да, — тихо засмеялся Амирхан. — Делай так почаще.

— Ложись. Пожалуйста. — Уже мягче настояла я.

Я жутко не люблю, когда он болеет. Так не люблю, что сердце начинает непроизвольно ныть. Потому что у Амирхана никогда и ни в чем не бывает наполовину. Если болеет, то так сильно, что я по ночам не сплю. Вечно вскакиваю, чтобы проверить — дышит или нет. Порой даже кажется, что мы болеем вместе, настолько детально я уже запомнила каждый хрип, каждый приглушенный стон во сне.

Амирхан больше не сопротивлялся. Вернее, остатки этого сопротивления всё еще упрямо плескались в каре-зеленых глазах, но тело смиренно приняло горизонтальное положение.

Это всё проклятый сквозняк. Да и сквозняком это сложно назвать. Для обычного человека с обычным иммунитетом вряд ли он мог стать серьезной угрозой. Но не для Амира. Чёрт! И я не уследила, полностью погрузившись в работу. Большой заказ требовал много времени и внимания.