СЛВ - 3 (СИ) - Сергеев Артем - Страница 54

Толстые гномские пальцы ловко выкручивали страховочные винты, они прятали штурманский инструмент в футляры, обёртывали их бумагой, перевязывали шпагатом и убирали в коробки, перекладывая содержимое сухой и выдержанной, совсем не смолистой стружкой.

Я сначала пытался им помогать, но быстро опомнился и занялся личными вещами. Поймал Кирюху, вытребовал у него секретную тетрадь и засунул её в свою сумку, до кучи к всему остальному. Потом потоптался в штурманской рубке, которая сумела опустеть за то недолгое время, что я был у себя в каюте, и лишь с тоской проводил взглядом адмиральский граммофон. Его очень аккуратно и бережно, сами бы мы так не смогли, пёрли четыре гнома, чрезвычайно довольные своей ношей.

Выйдя в коридор, чтобы не мешать, я встретился там взглядом с Арчи, который тоже чувствовал себя не в своей тарелке, он всё порывался бежать ловить Балина с Бифуром, но мешало ему собственное неупакованное магическое барахло, да ещё и каюта Лары, в неё почему-то гномы войти не посмели.

Далин же с Антохой и Кирюхой были как рыбы в воде, так они воодушевились тем образом обновлённой «Ласточки», что я сумел им передать. Наш механик смог в один момент донести до всех, что он тут главный, и подчинил переезд своей железной воле.

Весь мой штурманский инструмент уже вытащили, рубку с каютой разобрали, я попытался было вклиниться на помощь Кирюхе или Далину, хотя бы банки с вареньем таскать, но меня послали, один очень вежливо, а вот второй нет. Пришлось выйти из корабля, чтобы посмотреть, куда же собственно, всё это таскают.

Выйдя в ангар, я увидел горячо жалующихся Телхару, магу, двух старых мастеров, Балина с Бифуром, и не стал к ним подходить, ну их всех к чёрту. Арчи прав на все сто, жить в гномской роскоши нормальному человеку просто невозможно, с ума сойдёшь. Это, кстати, был ещё один гвоздь в крышку гроба недавнему предложению нашего механика уйти с ним вместе на пенсии к гномам. Такого агрессивного великолепия я просто не вынесу.

Тут меня очень аккуратно пододвинули в сторону, чтобы не мешал такелажникам бегать, и я увидел у левой стены ангара грузовые контейнеры, куда и складывали всё наше барахло. Места хватало, можно было и не переживать. А за ними расположилась жилуха, причём похуже той, что имелась у нас в родном ангаре, но тоже ничего. У гномов при закладке дирижабля сразу же назначался его экипаж, и он жил рядом со строящимся кораблём всё время до окончательной выкатки, так что будет и нам где жить. Далин, во всяком случае, отсюда никуда не уйдёт.

А вот у дальней стены ангара я с удивлением увидел целый церемониальный комплекс, от которого фонило жившими там недавно саламандрами. Прикольный у Лариски будет домик.

— Жалуются на вас, — подошли ко мне Телхар, Балин и оба Бифура. — План ремонта утверждён с самого верха, изменения нежелательны! Вы чего?

— Это кто тут жалуется? — к нам подошёл услышавший всё Арчи, быстрый, злой и взвинченный сегодня до предела. — Кто утверждал, какая наглая рожа?

Услышавший про рожу Бифур-безопасник побледнел и даже нервно сглотнул, видимо, не стоило так говорить, но магу нашему было всё равно.

— «Ласточку» на ваших верфях строили? — зло ткнул пальцем Арчи в мастеров и, дождавшись унылых утвердительных кивков, продолжил, — тащите того мастера по интерьерам сюда, ясно вам? С ним по отделке работать будем!

— Дык, уволили ж того выродка из всего гномьего племени, — нерешительно поглядывая на остальных, тихим голосом признался Балин. Умел он, оказывается, и тихо говорить. — Разве ж это художник, прости господи? Всё ж в эльфийскую сторону смотрел, разве ж так делается? Традиции же, вековые, а он чего?

— Ищите его, где хотите! — отрезал Арчи, с нескрываемой злобой глядя на гномов. — Иначе я натурального эльфа сюда приволоку! Художественной ориентации! Всё, разговор окончен!

Мастера дружно сплюнули на пол, не постеснялись, и отошли в сторону, а мы остались вчетвером.

— Поговорить бы, — предложил нам, улыбаясь, Телхар. — Есть что обсудить.

— Всем экипажем будем говорить, — Арчи развернулся и посмотрел на наш корабль, где уже заканчивали с выгрузкой. — Пообедаем как раз.

Я тоже посмотрел на «Ласточку», из которой вытаскивали последнее, и вспомнил один случай из своего детства. Тогда я игрался в пристройке к жилому дому с увеличительным стеклом и, натурально, доигрался.

Сначала вспыхнули щепочки, на которых я и опробовал свою новую игрушку, потом палочки, потом тряпочки, а потом весело и как-то разом заполыхал весь сарай. Слава богу, вся родня находилась тут же, и к тушению приступили незамедлительно. Пожар сумели усмирить, помогли амулеты, но не это самое интересное. Поразило меня больше всего то, что пока отец с дедом воевали с огнём, остальные сумели вытащить весь наш скарб из дома на огород минут за пятнадцать, не больше. Но вот обратно затаскивали уже дотемна. Я тогда, хоть и отвлекался сильно на поротую задницу, все же сумел запомнить и оценить этот, без сомнения, очень интересный факт.

Здесь, к гадалке не ходи, будет так же. Вытащили за час, обратно будем всё затаскивать и раскладывать не меньше полноценного рабочего дня, и это в лучшем случае.

— Идёт, — тут же согласились с ним гномы, — ждём вас во-о-он в той столовой!

Но никакого разговора в столовой у нас не получилось — ибо кто же обсуждает важные дела в столовой? Отдельных кабинетов там нет, слышимость отличная, да и выделялись мы в компании мастеровых за столами, как белые вороны в чёрной стае, а уж о том, чтобы переговорить с гномской верхушкой без палева и речи быть не могло. Пообедали зато нормально, хотя лично я заводское меню всё же счёл скудноватым — картошка, капуста, мясо, лук и хлеб в различных вариантах, но тридцать три вида отличнейшего разливного обеденного пива сумели скрасить впечатления. Такого я ещё не видел, нигде и никогда. Далину понравилось, кстати.

До самого вечера мы утрясали свои дела, переезжали и обживались в цеховой жилухе, переносили Лариску на штатный пьедестал, я ещё подговорил бригаду жестянщиков соорудить ей блестящий латунный нимб над домиком, потому что делать мне было откровенно нечего. Далин взял всё в свои руки, и все процессы в цеху вертелись по слову его, Антоха с Кирюхой бегали за ним хвостиком, пожалованные им же немалыми полномочиями, а вот нас с Арчи к делам не подпускали.

Гномы мстили магу за скандал и за все проблемы, что вызвала неожиданная переделка интерьера, а мне за то, что я всё это начал. Несколько часов, уложив свои вещи в комнатах жилухи, мы с ним неприкаянно шарахались по ангару, среди всеобщей деловой суматохи, пока на мотоциклете в цех не доставили того самого уволенного мастерового, отступника от вековых художественных традиций и мастера по отделке помещений.

Выглядел он тоже довольно странно для подгорного жителя, куцая бородёнка его, позор-то какой по гномским меркам, торчала клочьями, жиденькие усишки топорщились в разные стороны, зато глаза горели радостным склочным огнём и вообще он мне напоминал драного бойцового петуха. Сходства добавляли малиновый роскошный берет с павлиньими, ей-богу не вру, перьями до самой земли, и прыгающая, агрессивно-наскакивающая, манера ходить и вообще держаться. Рваный, чиненый-перечиненый разноцветный камзол и неожиданно строгие небесно-голубые штаны с чужого плеча, солдатские сапоги без пряжек, тельняшка и огромный баул с чертёжно-рисовательными приспособами — прикид чувака разительно отличался от комбинезонов работяг в цеху.

Он, скорее всего, соревновался в художественности одежды с гномской верхушкой, решив взять своё если не золотым шитьём и прочими драгоценными блестяшками, так палитрой красок и смелостью покроя.

Арчи тут же обнял его как родного, и высокохудожественный гном, отзывавшийся, как это ни странно, на вполне себе простое имя Гимли, тут же понял, что он наконец-то нашел себе мецената и покровителя. Особенно после того, как этот Гимли вытащил из баула и гордо показал нашему магу свои работы.