СЛВ - 3 (СИ) - Сергеев Артем - Страница 32

Но гном лишь устало кивнул головой в сторону Арчи, мол, пусть он тебе объясняет.

— Даэрон, скотина неугомонная, — и маг виновато посмотрел на меня. — Из-за него весь сыр-бор. Я ж говорил тебе, что он к саламандрам ходил? И вот… Интересовался он там чем-то таким, что встревожились они сильно. Но эти дни заняты они были, последствия взрыва разгребали, а когда о нём вспомнили, то найти не смогли. И боятся они того, что он к ним в горы сдёрнул, есть у них такие подозрения. Случилось у них там чего-то. А связь плохая, через десять рук, и ничего не понятно. Но тревожатся сильно, Далина вот даже к себе дёргали, по блату чтоб к тебе подкатить.

— Дёргали, — подтвердил его слова механик. — Они бы и сами рванули, но в монастыре ещё на неделю работы. Да и таланты именно твои нужны, говорят, с горой там поговорить, или ещё чего, я не понял. Сходим? Я им, кстати, не обещал ничего толком.

— Давайте, — в большом сомнении произнёс я. — Раз такое дело. Я, кстати, тоже ничего не обещал. Издалека посмотрим и решим, а то ведь такими просьбами разбрасываться нельзя. И припомнить могут, и Даэрон ещё этот. Сходим, на ремонт встанем, а там и видно будет.

Экипаж согласно кивнул друг другу, не исключая и меня, решение было принято.

— А чем это тут пахнет? — Арчи всё же не удержался и остановился у штурманской рубки. — Таким невероятно вкусным?

— Так было надо, Далин, — я всё же не выдержал и против воли засмеялся. — Пояснял твоим соплеменникам за сожжённое имущество.

— Ты бы видел их глаза, когда они мне об этом рассказывали, — Далин подхватил ящик с граммофоном на руки, собираясь оттащить его на борт. — Стоим, говорят, у корабля, а оттуда из форточки рука человеческая высовывается да и давай царский напиток на землю выливать. И голос оттуда самый что ни на есть злобный раздаётся, всех на поле до костей пробирает силой и злобой своей. Я, не говорит а рычит прямо, не только десять таких монастырей сожгу вместе с вашим флагманом впридачу, а и всех коней в округе, с картинами и статуями, чуть только слово противное от вас услышу! Перепугались тебя, говорят, еле граммофоном адмиральским отдариться сумели! Ты чего им наплёл, штурман?

— Пойдём на борт, — я со сдавленным стоном закрыл глаза и повесил голову от отчаяния, под сдержанное хихиканье Арчи. — За ужином расскажу.

— Давай завтра! — предложил Далин и даже покачнулся под тяжестью ящика с граммофоном, но тут же выправился. — Я в душ и спать, сил нет никаких. Да и Лара сегодня не придёт, слишком там много всего.

— Я тоже спать, — поддержал его Арчи. — И вообще, предлагаю завтра с утра чуть свет стартовать, поговорить и в полёте можно. А не уйдём, одолеют нас общительностью. Мы ведь встали вместе с тобой, потом пили вместе с тобой, но вот спать днём не ложились, в отличие от тебя.

Я согласно кивнул им в ответ, помог Далину забраться на борт, сочувственно пропустил вперёд Арчи, втащил за собой лесенку и задраил дверь. На поле осталась гномья охрана, вдохновлённая, вооружённая и злобная донельзя, волноваться нечего. Сейчас ещё Антоху с Кирюхой обрадую, что званый ужин отменяется, да и сам с удовольствием упаду на койку в своей каюте.

Мы стартовали практически ещё в темноте, в свете магических прожекторов, и взяли курс на Новониколаевск. Арчи с Далином спали, я же был бодр и полон сил, Антоха позёвывал немного в машинном отделении, но был ужасно доволен таким положением вещей. Я тоже пребывал в приподнятом расположении духа, ведь двухсменка на корабле резко повышала наши возможности.

Иметь двух магов в экипаже мало кто мог себе позволить, такое наблюдалось только на крупных военных дирижаблях, флагманах флотов, не меньше. Даже на самых здоровых рейсовых лайнерах держали по одному волшебнику, но тут вступал в дело простой хозяйственный расчет — два дирижабля лучше, чем один, пусть и с увеличенной дальностью прыжка.

Предложил я им наш с юнгой самостоятельный взлёт ещё вчера, отловив компаньонов у двери в душевую. Арчи согласился сразу, деловито мне кивнул и умотал спать, даже не дослушивая мои тщательно подобранные аргументы. Далин же вызвал Антоху с кухни, о чём-то с ним коротко переговорил, в конце разговора от души хлопнул его по плечу и, развернувшись ко мне, показал большой палец.

А потому поднялись мы сегодня с юнгой, которого я в глаза начал величать вторым механиком, в половине четвёртого утра и сразу же занялись делом. Но предполётный осмотр «Ласточки» я провёл без дураков, со всем предписанным тщанием, но в основном магическим способом, вовсю пользуясь своими новыми возможностями, и это сильно сэкономило мне время.

Наверное, правильнее это было бы назвать не осмотром, а перекличкой, я попросту опросил все узлы и агрегаты на корабле, кто как себя чувствует, нет ли претензий, поломок, ржавчины или ещё чего. Естественно, всё это вышло на уровне ощущений, а не нормального разговора, разумом тут никто, кроме меня, не обладал, но так даже и лучше. Не хватало мне ещё только с силовым набором корпуса или с движком устраивать разговоры по душам. Раздухарившись и перестав стесняться, я закрыл глаза и постарался ощутить «Ласточку» полностью, как самого себя. Получилось на удивление хорошо, я отметил и записал в свой дежурный блокнот несколько проблемных мест, потом Далину передам, для устранения.

Вообще такой метод диагностики мне очень понравился, и по возвращению в родной ангар я буду пытать наш мотоциклет со всем пристрастием, приглашу Далина, и в его присутствии поинтересуюсь у этого железного осла, чего же ему, ленивой скотине, надобно. Владели мы этим трёхколёсным чудом с коляской уже больше года, но прокатились за всё это время всего пару раз, и то недолго и недалеко.

Погода за бортом взлёту не помешала ни капли, ветра не было совсем, и получилось стартовать с места, я лишь для перестраховки и собственного спокойствия попросил хирдманов, стоявших на охране, придержать наш кораблик руками в момент разворачивания силового каркаса.

И вот теперь мы очень медленно набирали высоту и скорость, я не хотел портить сон Арчи резким изменением давления, пусть отдыхает, чувствительный наш.

На полутора километрах высоты, куда мы очень неторопливо лезли больше часа чистого времени, стало совсем светло. Солнце высунулось из-за горизонта, осветив нашу «Ласточку» как яркий фонарик, медленно плывущий на юг между редких облаков, а на земле было совсем ещё темно. Но штурманом я всё же был хорошим, ходить по приборам, в темноте, для меня никакой проблемы не было, разве только если не считать таковой недостаток практики слепых полётов.

Поэтому я прибавил ходу, стараясь выжать всё из доступной мне сейчас мощи двигателей, преодолевая появившийся небольшой встречно-боковой ветер. В обзорных зеркалах заднего вида появилось несколько дирижаблей, освещённых солнцем не хуже нашей «Ласточки», пустившихся в дорогу вслед за нами. Кто-то честно торопился домой, просто было ему по пути, а кто-то рванул в погоню, преследуя свои неясные цели, но таких торопыг ожидал сюрприз — в аэропорту Новониколаевска, отданного моим братом гномам, ждали только нас, а остальных будут заворачивать на посадочную площадку дружины у рудников. И ничего не поделаешь, если нет чрезвычайной ситуации на борту — дуй на выселки.

Я потянулся к Лариске, но девочка наша спала, тревожно съёжившись в у себя в спаленке в ощетинившийся сильными сполохами огня клубочек. Вообще перепугалась она сразу после взрыва очень сильно, ребёнок же ещё совсем, и вот теперь лечилась усиленным сном да нашей компанией в часы своего редкого бодрствования. Кирюха вообще любую свободную минутку проводил у стеклянной жаропрочной дверцы в её топку, внимательно следя за штатной дамой сердца нашего ордена, изо всех своих сил навевая на неё лишь одни лишь хорошие, лечащие душу сны.

Я мысленно обнял её обеими руками и погладил между ушками, потом по пушистому огненному хвостику, мысленно приговаривая слышанный мной ещё в юности, от сестер, наивный рифмованный детский наговор на отвращение от бед. Лариска глубоко прерывисто вздохнула во сне, что-то почувствовав, и немного расслабилась, под наше с Кирюхой совместное колдунство.