Наступление тьмы - Кук Глен Чарльз - Страница 13

Но тем не менее тайну сохранить не удалось.

Может быть, Насмешник сам проболтался?

Как работает ум человека, искушенного в интригах? По его мнению, обязательно должен существовать заговор. Случайности он исключает. Хабибулла не имел никакого представления о характере миссии Насмешника. Он просто послал своих агентов захватить человека, который направлялся в Седлмейр. Последнее секретом не являлось, так как Насмешник сам распространил эту новость в кварталах силуро. У человека в черном были и другие источники информации.

– Не оставляй этого дела. И обязательно попробуй связаться с людьми Гаруна.

– Как это?

– У Гаруна здесь есть свои агенты. Как ты работаешь, я не знаю, хотя сам в прошлом подобными делами занимался. Так что не валяй дурака. Ты их знаешь, и они знают тебя. Попроси их навести справки. Попробуй действовать и через наших друзей в Алтее. Поспрашивай Марена Димура. Они знают, что происходит в лесах и в горах.

– От них я и услышал об Улмансике.

Марена Димура были коренными жителями Кавелина, обитавшими здесь еще до потоков миграции времен Империи Ильказара. В результате появились три другие этнические группы: силуро, вессоны и нордмены. Марена Димура вели полукочевой образ жизни, населяя лесные и горные районы королевства. Гордые и чрезвычайно независимые Марена Димура отказывались признать Фиану законной королевой Кавелина, хотя и поддерживали ее во время гражданской войны. Столетия прошли после Переселения, но они продолжали считать всех остальных за-хватчиками… При этом Марена Димура не предпринимали никаких антиправительственных действий. Их чувство мести удовлетворялось кражами кур и овец.

Была ранняя весна. Солнце катилось к западу. Вечерний ветерок крепчал, и стало заметно прохладнее. Дрожа от холода, Браги объявил:

– Я отправляюсь в город. Как только стемнеет, будет дьявольски холодно.

Пратаксис и Вальтер присоединились к нему. Их еще ожидала работа.

– Тебе надо как-нибудь выкроить время и повидаться с женой, – сказал Рагнарсон, обращаясь к Вальтеру. – Если бы у меня была жена с такой внешностью, я бы по лесам не шлялся.

– Элана тоже не плоха, – ответил Вальтер, искоса поглядывая на Браги, – а ты постоянно оставляешь ее в одиночестве.

Рагнарсон почувствовал себя виноватым. Вальтер был прав. Его высокое положение в Кавелине привело к семейному отчуждению. Он уделял мало внимания не только жене, но и детям. Они росли для него чужими. Он перестал пилить Вальтера, брак которого оказался даже более счастливым, чем у Насмешника.

– Да, да. Ты совершенно прав. Я отдохну пару дней, как только прояснится дело с вооружением. Может быть, даже оставлю ребятишек Непанте, а Элану куда-нибудь увезу. Рядом с озером Турнтин есть превосходные места.

– Звучит прекрасно. И Непанта была бы счастлива с ними повозиться. Она сходит с ума, оставшись одна с Этрианом.

Непанта осталась жить во дворце, и во всем замке Криф не было ни одного мальчишки в возрасте ее сына.

– А может быть, ей вообще переехать из дворца и поселиться у нас?

Семейство Рагнарсона занимало дом бывшего мятежника лорда Линдведела, которому отрубили голову во время войны. Дом был таким огромным, что его не смогла заполнить орава детей Браги, его слуги и Хаакен, когда останавливался у Рагнарсонов.

– Возможно, – пробормотал Вальтер, – у меня она будет чувствовать себя лучше.

Его дом стоял неподалеку от жилища Рагнарсона.

Глава разведывательной службы не всегда докладывал своему начальнику все, что ему было известно.

К северу от хребта Крачнодиан, у входа на Срединный перевал со стороны Тролледингии находился постоялый двор, которым владел Фрита Толварсон. Заведение принадлежало семейству еще со времен Яна Железной Руки. Рядом, извиваясь серпантином по горам, проходил главный торговый путь, связывающий Тондерхофн и внутренние районы Тролледингии с югом. Для путешественников постоялый двор был либо первым, либо последним оазисом комфорта, в зависимости от того, с какой стороны они двигались. Других мест, где можно было бы приклонить голову, в радиусе нескольких дней пути просто не имелось.

Фрита, пожилой человек и добрая душа, почти каждый год своей супружеской жизни получал по ребенку. От клиентов он не требовал ничего, кроме умеренной платы, приличного поведения и вечернего рассказа для развлечения.

Первые весенние искатели приключений готовились к штурму перевала с юга. Спускающаяся с вершин тропа после вчерашнего снегопада стала почти непроходимой. Добравшись до занесенного снегом торфяного болота, глубину которого в свете низкостоящей Волчьей Луны невозможно было определить, тропа начинала вилять зигзагами, постоянно меняя свой цвет. Ледяной арктический ветер завывал в ветвях нескольких оголенных деревьев. Эти старые искривленные дубы, казалось, грозили небу своими узловатыми, скрюченными подагрой пальцами.

У северной стены постоялого двора ветер нашел огромный сугроб, и заведение с этой стороны казалось застрявшей в снегу повозкой. Однако с противоположной стороны путника ждали гостеприимные двери.

Один из таких путников как раз и пересекал болото. Дрожащий черный силуэт на фоне залитых лунным светом гор. Странник плотно завернулся в большой черный плащ и низко опустил капюшон, защищая лицо от секущего ветра. Он шагал, склонив голову и глядя себе под ноги слезящимися глазами. Щеки путника были обожжены морозом, и он уже отчаялся добраться до постоялого двора, хотя видел его и чувствовал запах дыма. Переход через горы оказался просто ужасным, и, кроме того, путник не был привычен к подобной погоде.

Фрита поднял глаза, когда клуб ледяного пара ворвался в общий зал постоялого двора.

– Эй! – проворчал один из посетителей. – Закрой эту проклятую дверь. Мы здесь не ледяные гиганты.

Пришелец обвел взглядом помещение. В нем находились всего лишь три гостя.

Супруга Фрита попросила мужа перестать глазеть, заняться делом и предложить гостю что-нибудь выпить. Фрита в свою очередь кивнул старшей дочери. Алова соскользнула с табурета и отправилась в кухню за подогретым вином с пряностями. Проходя мимо одного из посетителей, она бросила:

– Нет.

Фрита хихикнул. Он знал, как говорят «да», даже произнося «нет».

Пришелец взял вино и присел около очага.

– Скоро будет готово мясо, – сказала ему Алова. – Вы позволите взять ваш плащ?

Светлые локоны призывно трепетали, когда она сдувала их со щеки.

– Нет, – ответил гость, вручая ей монету.

Девушка внимательно осмотрела металлический кружочек, насупилась и бросила его отцу. В свою очередь Фрита изучил монету. Она была очень необычной, и ему редко доводилось видеть подобные. Вместо профиля монарха на ней была выбита корона и надпись сложным шрифтом. Однако серебро оказалось настоящим.

Алова снова попросила незнакомца отдать плащ.

– Нет, – ответил он, и, сев за стол, положил голову на руки, как бы собираясь уснуть.

Надо ждать неприятностей, подумал Фрита. Девчонка не успокоится, пока не проникнет в тайну. Пройдя вслед за дочерью на кухню, отец сказал:

– Алова, веди себя пристойно. Каждый имеет право на уединение.

– А может быть, он и есть тот самый.

– Тот самый кто?

– Да тот, кого ждет Наблюдатель.

Фрита пожал плечами и сказал:

– Сомневаюсь. Послушай меня, девочка. Оставь его в покое. Это не простой человек.

Он сумел разглядеть лицо незнакомца, когда тот отходил от очага. Лет сорока, обветренный, худой, с темными глазами, крючковатым носом и суровыми морщинами у губ. Когда гость двигался, был слышен звон металла. Потертая рукоятка меча высовывалась из-под плаща.

– Мы имеем дело не с купцом, торопящимся первым закупить меха.

Когда Фрита вернулся в общий зал, там нависла тишина. Горстка гостей ждала, что пришелец расскажет им о себе и о своих делах. Фрита с нетерпением ждал этого. Неужели он не откинет капюшон? Неужели его физиономия настолько ужасна?