Курсант: назад в СССР 2 (СИ) - Дамиров Рафаэль - Страница 15

Переписав список лиц из уголовно-розыскного дела (кто контактировал с убитой Соболевой), я вернул его Погодину. Тот радовался этому, как молочный поросенок мамкиной сиське. Несколько раз сказал спасибо, тряся и пожимая мне руку.

— Ты что, Федя? — удивился я. — Думал документ замылю?

— Ну мало ли, — виновато пожал плечами тот. — Шеф меня убьет. Там же опись в деле, за его подписью… А зачем тебе список контактов убитой? Ты же не пойдешь их опрашивать? Или пойдешь?

— Вместе пойдем, — подмигнул я.

— Вместе?

— На тебя же темнуху свесили, и корки у тебя есть, ты же в первую очередь должен быть заинтересован в раскрытии.

— Но ты же понимаешь, Петров, что до меня его лопатили столько бывалых оперов, что раскрыть — шансов ноль. Скорее СССР рухнет.

— Не мели ерунды.

— Ой, лишнего сказал, — осекся Федя. — Нельзя так про родную страну. Тем более, что мировой коммунизм скоро на весь земной шар распространится.

— Я не про это. Я про то, что раскрыть невозможно. Я в тебя, Погодин верю, — и стебясь добавил. — Как в себя.

— Это почему же?

— Потому что у тебя есть я. Одна голова хорошо, но запаска не помешает. Знаешь, какая самая умная ящерица в мире?

— Нет. Варан что ли?

— Змей Горыныч, даже разговаривать умеет. А все почему? Потому что три головы.

— Ох, Петров, — вздохнул Погодин. — Чувствую подвох какой-то… Мне еще ранее судимых надо отработать по краже шубы. Поручение от следователя пришло. Там столько обойти надо…

— Какой еще шубы? Рассказывай, вместе отработаем. Вечерком пробежимся. Не преступление века же.

— В том-то и дело, что происшествие громкое… Шуба-то, норковая!

— И что? — сразу не врубился я.

— Как что? Ты знаешь, что такое норка? И сколько она стоит?

У меня норковая шуба ассоциировалась с достатком чуть выше среднего. В мое время даже твердый середняк мог позволить себе приобрести такое изделие, особенно в кредит или в рассрочку. А тут до меня дошло, что дела обстояли совсем по-другому.

В Советском Союзе шуба не столько грела бренное тело, сколько тешила самолюбие. Была мерилом того, насколько удалась жизнь. Такую одежду могли себе позволить только обеспеченные женщины: актрисы, жены дипломатов и партийных работников.

Шуба или новый автомобиль. Состоятельным дамам приходилось выбирать. Норка стоила, как «Жигули» — пять тысяч рублей, каракуль — три с половиной. Простой люд с зарплатой в 120–150 рублей тоже носили шубки — цигейку и овчину. В восьмидесятых их сменит ондатра. Каждая советская женщина во все времена мечтала получить меховой «мешок с рукавами» сомнительного кроя, о красоте и стиле даже и речи не было. Сейчас самыми доступными были шубы из крота… В перестройку объект желания и предел мечтаний — шуба — наконец-то станет доступным. Но, слегка в облезлом варианте. Наши милые женщины нарядятся в «бродячую собаку» родом из Китая.

— Ладно, Погодин, сегодня вечером после работы прошвырнемся по адресам. Подготовь список ранее судимых за подобные преступления и склонных к их совершению. Шубу-то, у кого хоть украли.

— Ты не поверишь…

— Шубу увели у жены самого Зинченко, — Федя многозначительно поднял указательный палец вверх. — Это который второй секретарь горкома. Шишка та еще…

— Знаю, — кивнул я. — Встречались с ним.

— Как это встречались? Ты что его лично знаешь?

— Было дело, — отмахнулся я. — Его сынок в школе со мной учился. Не самый приятный тип. Весь в отца. А как шубу стырили? В гардеробе театра? Но не сезон сейчас в такой одежде ходить.

— В этом-то и странность, — Федя понизил голос, несмотря на то, что находился в своем кабинете. — Квартиру их обокрали. Мы приехали целой бригадой. Шутка ли — такого человека ограбили. В квартире все вверх дном. Причем, шкатулки пустые, криминалист их на следы рук обработал. Спросили, что в шкатулках было. Ничего ценного, говорят, бижутерия.

— Звиздят, как Троцкий! Была бы бижутерия, шкатулки пустыми бы не были. В крайнем случае рядом бы валялась.

— И я вот думаю, что не безделушки там были вовсе.

— И сколько там этой бижутерии?

— Судя по количеству шкатулок — немало…

—Зачем женщине много дешевых безделушек, как думаешь?

— И я про то же. Но заявлять их не стали. Почему, непонятно.

— Очень даже понятно. Сколько получает второй секретарь горкома? Рублей триста-четыреста? А драгоценных камней там на какую сумму могло быть? Один затрапезный алмазик стоит, наверное, тысяч пять, не меньше. Один. А если целая шкатулка? Плюс золото. Почем нынче грамм?

— Но почему они не сообщили о пропаже? Это сколько же денег они потеряли?

— Все просто, Федя. На зарплату столько не купишь. Чтобы вопросов лишних не было, вот и промолчали.

— Получается, что если мы шубу найдем, а там еще и ювелирка будет, которая нигде не числится, то мы можем…

— Не можем, Федя, не можем. Не с того службу начинаешь. А с Зинченко надо пообщаться. Разузнать, что да как.

— Так общались уже наши.

— Да не с тем Зинченко, а с отпрыском его. Одноклассник он мой, говорю же. Женька. Балбес еще тот. Под папашкиным крылом рос, сам ничего не добился. Но он в МГИМО собирался поступать. Может в Москве уже.

— Не там его сынок. Дома был.

— Отлично, значит, папина протекция не помогла. Видно, совсем не тянет, раз в дипломаты не берут. Есть все-таки справедливость на свете. Вот с ним и надо потолковать. Может, что-то по простоте душевной и прояснит. Дело ясное, что дело мутное. Чтобы работать по этой краже — картина четкая нужна. Тут простым подворовым обходом не обойдешься. Получается, дверь взломали, пока никого дома не было? Вынесли пол квартиры, а заявили только шубу?

— В том-то и дело, что не взломали, — Федя развел руками. — Замки и дверь целехоньки были.

— Не понял? — я поскреб затылок, это уже совсем интересно.

— Зинченко-старший утверждал, что, когда пришел домой, обнаружил пропажу. А дверь была открыта.

— А открыли-то как?

— Непонятно, хозяева предположили, что забыли замкнуть. Но… Как можно забыть запереть такую квартиру? Ты в это веришь? Замок, конечно, изъяли на экспертизу. Если отмычкой или подбором ключа отпирали, то эксперт сказал, что следы должны остаться. Они отличаются от штатного ключа.

— Правильно сказал, — кивнул я. — Есть такая экспертиза, трасологическая. “Исследование следов” орудий взлома называется. С этим я разберусь. Узнаю кому экспертизу Паутов отписал и поговорю с экспертом. Заключение еще вряд ли готово. Сколько с момента кражи прошло? Три дня? Но предварительный результат поспрашивать уже можно.

— Слушай, Петров, а ты что так взялся мне помогать? У тебя же своей работы полно?

— Полно, но сейчас осень унылая, очей очарованье, и пора отпусков закончилась. В нашем отделе почти все в строю. Работы реально в разы поменьше стало. Во всяком случае, для меня. Паутов отпускает меня на тренировки. Мне же физо сдавать Криволапову скоро, как кандидату на поступление.

— Да ты такой лось, нормативы что ли стандартные не сдашь? Плечи, как у самбиста.

— Сдам, конечно, хоть сейчас. С запасом причем. Но только хочется иногда по стадиону пробежаться, на турничке поболтаться. Разнообразить, так сказать, рабочий процесс. Вот я под это дело и стал отпрашиваться.

В мою бытность на занятия по физо в полиции отводилось два часа рабочего времени в неделю. Мизер, конечно, но все-таки. Если совместить с обедом, то пару раз в тренажерку сходить можно было.

— А как мы сыночка разговорим? Папаша рядом будет, хрен что мы от него добьемся.

— Есть одна мыслишка. Мы, не как менты придем. Вечером туда прошвырнемся, когда Женька дома точно будет. А сейчас давай по моему делу поработаем. Сгоняем к бывшему мужу Соболевой.

— Его же уже опрашивали. Думаешь, он ее убил?

— Вряд ли. Слишком банально. Но кто нам расскажет лучше про убитую, как не бывший муж? Мать мыслит однобоко, коллеги тоже, а бывший супруг, если еще и в контрах с ней расставался, уверен, поведает много интересного.