Курсант: назад в СССР (СИ) - Дамиров Рафаэль - Страница 6

Уклон с поворотом туловища, и двоечка в нос быка. Тот завалился назад, схватившись за разбитый нос.

Его подручные помогли ему подняться.

— Как ты это сделал? — таращился на меня бык. — Ты же всегда задротом был! Ты кто вообще?

— После удара головой, — улыбнулся я. — Я забыл, что был задротом. И теперь навряд ли вспомню… Так что, спасибо тебе, Быков, что с лестницы меня спустил.

— Вали его ребята! — заорал бык и уже с опаской наступал на меня.

Его шайка из четырех человек обступила меня полукругом. Д,а! Хреново! Даже если я был бы мастером спорта по всем видам спорта (как славный товарищ Бадюк), в уличной драке против стольких человек мне ничего не светит. Тело у меня не такое тренированное и крепкое, как у терминатора.

Придется использовать подручные средства. Я подобрал с земли увесистый камень и угрожающе покрутил его в руке.

— Эй, Петров! Ты чего? — залепетал Быков. — Брось камень дурак.

— Брошу, — спокойно ответил я. — Брошу в голову первому, кто ко мне подойдет. Убить — не убью, но череп могу проломить. Кома, операция и инвалидность этому счастливчику обеспечена.

Второму, кто приблизится — откушу ухо. Вцеплюсь в него, как бульдог и откушу, как Тайсон (интересно, Тайсон уже тогда дрался, наверное еще нет). Ну а остальным повезет. Они смогут меня запинать, если не будут обращать внимание на крики тех, у кого ухо откушено и череп проломлен. Я проиграю, но двое из вас тоже. Я предлагаю вам самим выбрать этих двух счастливчиков, кто первый ко мне приблизится…

— Да ну его ребята, — бык опустил руки и попятился. — Он с ума сошел. Пошли отсюда. А то убьет еще кого.

Стайка приспешников с облегчением выдохнула и скрылась за углом. Я остался один… Смотрел на луну и офигевал. Теперь я точно знал, что попал в прошлое в тело семнадцатилетнего парня (по моим подсчетам ему должно быть именно столько).

Что или кто сотворил со мной такое? А может, судьба дала мне второй шанс? Изменить свою никчемную жизнь? А кто сказал, что она никчемная? Жил, как все… Ну да, в начальство не выбился, потому что перечил много кабинетным крысам. На тачку крутую и на квартиру в центре не заработал. Жена ушла. С дочкой по воскресеньям только виделся. На работе до поздна, стрессы и прочие язвы имеются. И что такого? Да так треть страны живет.

И какого рожна (при этих словах я опасливо посмотрел в звездное небо) кто-то решил, что мне нужен второй шанс? Или я здесь по другому поводу? Ладно, разберемся. В принципе, в семидесятых в СССР мне нравилось. Я родился в это время когда-то. Это лучше, чем сдохнуть в своем времени, выброшенным из окна. А тут еще и тело молодое. И не такое уж оно никчемное, как показалось на первый взгляд. Просто надо над ним немного поработать.

Итак, что мы имеем? Я Андрей Петров (имя, ура, тоже самое осталось, хоть привыкать на придется) вчерашний советский школьник. Обычный, как канцелярская скрепка. Собираюсь поступать в мед. Буду лечить людей и других животных.

Ну нет… Лечить — это не мое. Бесят меня люди многие. Вот в тюрьму их за преступления сажать — это другое дело. Всю жизнь этим занимался и даже обзавелся десятком латунных медалек и наградными часами за славные заслуги перед родным отечеством. Не густо, конечно, но ни о чем не жалею. И большего ничего не умею. А тут такие возможности… Заново начать жизнь и выучиться на… Агронома? Не… Инженера? Не, математику не сдам. Экономиста? Тоже не мое, я даже зарплату в рассчетке не мог никак проверить и понять, что это за столбики диковинные и чего они означают.

Кем я мечтал стать в детстве? Ну космонавтом, это понятно. Вот блин… А еще в детстве я мечтал стать милиционером…

— Вот ты где? — из темноты выплывала знакомая фигурка в белом платье. — Ты зачем с Быковым пошел? Я думала, он тебя прибьет. Это хорошо, что он в темноте споткнулся и лицо разбил. Сейчас ему в учительской вату в нос напихали и йодом царапины мажут. А ты чего здесь застыл?

— Да так, — улыбнулся я. — Стою, размышляю… Хорошо тут у вас. Спокойно.

— У кого это у нас? — Катя потянула меня за руку. — Пошли, я тебя домой отведу. Странный ты сегодня, Петров…

Мы шагали по пустому ночному городу. Деревянные фонарные столбы освещали серую гладь асфальта. Редкие лупоглазые автомобили, похожие на замысловатые мыльницы, вольготно разъезжали по дороге. Старинные, купеческих времен дома перемежались с безвкусными панельными постройками и потухшими на ночь киосками. Никаких горящих вывесок и неона. Вместо рекламных экранов повсюду натянуты красные баннеры: “Да здравствует рабочий класс — ведущая сила нашего общества”, “Слава КПСС” и т. д.

Огромным монолитом нависло над нами здание, украшенное советской мозаикой в виде изображения могучего рабочего и не менее мужеподобной с толстенными ручищами крестьянки. Женского в ней было только передник и косынка.

На фоне ночного небо угадывались очертания железных красных букв, прикрученных на крыше этого здания: “Гостиница "Октябрь”. Только теперь я узнал свой родной город. По этой гостинице. Но раньше он назывался… Новоульяновск. Областной центр на пятьсот тыщ рыл. А раньше не знаю, сколько было…

— Ну что, — игриво посмотрела на меня Катя. — Вспомнил где живешь?

Я мысленно представил себе дорогу домой. Вначале в сознании появились очертания двора с бельевыми веревками, натянутыми на крашенные железные конструкции, и со старой скрипучей вертушкой-каруселью на детской площадке. Затем тенистый тротуарчик, ведущий по аллее с раскидистыми и ломкими тополями. Затем вот эта самая улица, по которой мы сейчас шли. Удивительно, но я вспомнил дорогу домой. Как такое может быть? Ведь я ни разу там не был? Но там жил школьник. Я занял его тело, и его некоторые воспоминания мне помогают. И слава богу. Так мне проще будет адаптироваться. Мне ж еще в мед надо поступить.

При мысли об этом меня передернуло. Врачей я, конечно, уважаю, особенно бесплатных и старых, но работать в этой сфере, пипец, как не хочу. А почему я должен, собственно, работать или учиться? Неужели со знаниями из будущего я не смогу себе на жизнь с маслом заработать?

Так-с… Крипты пока нет, инвестиций тоже, компьютер я изобрести не смогу, книгу написать (Гарри Поттера или Пятьдесят оттенков бестыжего, например) и прославится, тоже не сумею. Не помню я ни одной книги на память. Ставки на спорт делать? Или как это сейчас называется? Лотерея? Беспроигрышный вариант для любителя спорта. Только я не любитель диванных матчей. В спортзал очно ходил, а по телеку не смотрел. Так что, этот вариант тоже отпадает.

Остается только одно… По проторенному пути. Придется поступать в школу милиции. Осознав это, мне вдруг стало намного легче. Будто с души упал камень, размером с задницу борца сумо. Хотя где-то в глубине сознания моя гаденькая темная сторона нудела и скрипела голоском Голлума: “Опять в ментовку, опять заново жизнь профукать. Пока твои одноклассники бизнес строили и коттеджи покупали, ты в задах сидел и всухомятку чебуреки трескал. Ты этого снова хочешь?”.

— Мы пришли, — вздохнула Катя и остановилась возле серой, как стандартная мышь пятиэтажки. — Ну, до завтра…

— До завтра, — улыбнулся я.

— Квартиру сам найдешь? Вон смотри, у тебя свет в окошке горит. Мама твоя не спит еще. Не ждет она тебя так рано…

— А отец где? — нахмурился я.

— Ты что? — Катя изменилась в лице. — Нет у тебя отца…

— Да шучу я, — соврал я. — Знаю, что нет, тебя проверял… Ну все, я пошел.

Я наклонился вперед и чмокнул Косичкину в губы. Та налилась краской и немного отпрянула.

— Ты что? — выдохнула она.

— А что такого? — я непонимающе на нее уставился.

Не привык, чтобы на мои поцелую так реагировали девушки, с которыми я под ручку по ночному городу брожу.

— Это же… Неприлично…

— Так, я не понял, — уже нахмурился я. — Мы с тобой дружим или нет?

— Дружим! — закивала девушка.

— А в чем тогда дело?

— Мы, как комсомольцы дружим, как одноклассники…

— А-а-а, — скривился я. — Понятно, что у вас… У нас все по-комсомольски. Ладно, пока.