Драконья буря (ЛП) - Далтон Сара - Страница 2

— Ты должен говорить, мой король, — подсказал брат Миккел.

Стефан почти забыл. Как только что коронованный король, он должен был встать и обратиться к своему двору. Он подготовил речь. Он провел много часов, декламируя речь у зеркала, пока слова не остались в его сознании. Но теперь эти слова вылетели из его головы. Он был пуст. Он даже не мог вспомнить начало. Аплодисменты закончились, и толпа ждала, Стефан сглотнул, отчаянно пытаясь вспомнить, что он должен был сказать. Брат Миккел повернулся и кивнул ему.

Стефан поднялся на ноги, чувствуя себя неуверенно. Он почти поднял руку, чтобы убедиться, что корона не соскользнет с его головы, но этого не произошло. Он заставил себя сохранить равновесие. Он нервно оглядывал лица, ожидающие его речи. Губы Серены были сжаты, заставляя Стефана задуматься, не решила ли она уже не любить то, что он собирался сказать.

Он кашлянул. Куда теперь делись кашель и чихание? Можно было услышать, как монетка падает, в тишине зала. Он взглянул на леди Зимин, надеясь, что она снова высморкается.

— Лорды, леди, генералы и братья, — начал он. Во рту пересохло. Как он мог говорить с таким пересохшим ртом? — С-спасибо… — Стефан сделал паузу и облизнул губы, пока лица в толпе смотрели на него. Он изменил тактику. — Мой отец был хорошим человеком и хорошим королем. Мы все скорбим о его кончине. Но я не могу отрицать, что горжусь тем, что стою перед вами сегодня как ваш король. Мой отец был хорошим человеком, но я великий человек. Я — олицетворение Аниоса, правителя людей и защитника веры. Эстала пострадала от восстания менти, но больше так не будет, — Стефан сделал паузу и попытался не дать себе отшатнуться. Голова была тяжелой. Казалось, в комнате не было воздуха, несмотря на огромное открытое пространство. Но он знал, что не мог казаться слабым, не сейчас. Он проигнорировал свой мокрый нос и продолжил. — Я избавлю эту страну от менти. Во время моего правления в королевстве больше не будет магии. Колдуны менти будут преданы смерти, а Эстала будет очищена от злого колдовства.

Стефан улыбнулся про себя. Несмотря на то, что он забыл свою речь, он произнес именно то, что хотел сказать. Но он не мог понять, почему двор не аплодировал и не поддерживал его слова. В конце концов, после продолжительного молчания по тронному залу прокатилась вялая рябь аплодисментов. Стефан встретился взглядом с братом Миккелом, который одобрительно кивнул.

Все еще пытаясь скрыть недовольство из-за реакции толпы, Стефан повернулся к жене и протянул руку. На короткое мгновение она посмотрела на его ладонь с полнейшим пренебрежением, прежде чем, казалось, вспомнила, что она была замужем за ним, и поэтому была обязана взять ее.

— Ты теперь королева, моя дорогая Мария, — прошипел Стефан сквозь стиснутые зубы. — Веди себя соответственно.

— Да, Ваше Величество, — ответила она, не глядя на его покрытое шрамами лицо.

Стефан ненавидел ее привычку обращаться к нему так официально, но в то же время он чувствовал облегчение, что не женился на непослушной женщине. Она улыбнулась, когда он осторожно поднял ее и повел вниз по ступенькам с помоста туда, где перед ними стояли зрители. Лорды и дамы тихо аплодировали, пока он вел свою королеву по проходу между стульями. Он взглянул на свою мать, которая хлопала, но равнодушно смотрела на портрет отца, висевший между двумя большими арочными окнами. Стефан нахмурился и повернулся к своей сестре Серене, которая сильно хлопала и смотрела в его сторону, но на ее губах не было даже намека на улыбку.

Он продолжал идти, улыбаясь и кивая зрителям. Стефан выбросил из головы мысли о выражении лица своей матери и вместо этого подумал о короле, каким он хотел стать. Жесткий король. Безжалостный король. Кого боятся и уважают. Уважение всегда приходит со страхом, отец научил его этому. Его отец знал все о страхе, особенно когда Стефан вытолкнул его из окна и смотрел, как он разбивается.

Со слабой улыбкой на губах Стефан продолжил идти по проходу к большим деревянным дверям, которые тут же открыли охранники. Когда Стефан вышел из тронного зала, охранники поклонились ему. Он мог бы привыкнуть к этому, если бы только мог удержать корону от падения с головы. Он ощутил скованность своей походки, когда вышел из тронного зала, оставив позади огромные полосы пурпурных знамен в честь его коронации. Он шел по коридору, мягко ступая по мозаичным плиткам, его корона ненадежно балансировала на голове.

Зрители следовали за ним, пока он шел по крепости Несры. Стефан чувствовал брата Миккела недалеко позади себя, вечно верного Брата и его самого близкого наперсника. Он схватил жену за руку, хотя ладонь у него была липкая и скользкая. Идти было недалеко. Балкон приближался. На балконе он впервые помашет своей публике. Он покажет себя их королем.

Его сердце забилось быстрее, насторожив его. Это было сердцебиение, не более того. Он должен был продолжать идти, несмотря на слабое состояние, в котором его оставила эта болезнь. Стефан не проявлял слабости как король, независимо от того, насколько плохо себя чувствовал. Коронация была важнее. Демонстрация власти была на первом месте.

Наконец, он увидел впереди балкон.

Сначала его поразил запах морского воздуха. Его разум вернулся к мыслям о моряке, которого он утопил в Море Царей. Он помнил, как давил его лицо в волны, пока мужчина боролся. Стефан закрыл глаза и снова открыл их. Нет. Он должен сосредоточиться. Он сделал первый шаг на балкон, почувствовав брата Миккела и охранников позади себя. Это было бы так просто. Достаточно одного толчка, и он исчезнет, ​​как и его отец. Никто не посмеет толкнуть его. Да? Стефан подавил желание оглянуться и приблизился к перилам балкона.

Его сердце екнуло, когда он посмотрел на толпу внизу. Он знал, что люди опасаются его. Нелепое прозвище, а теперь еще и шрамы. Когда он наклонился, на какой-то ужасный момент ему показалось, что корона соскользнет и упадет на людей внизу, но ему удалось удержать равновесие, и его рука взлетела к голове, чтобы удержать корону. Серена поравнялась с ним, ухмыляясь его несчастью. Стефан убрал с лица хмурую гримасу, прежде чем это омрачило его первое появление перед публикой в ​​качестве короля. Он ненавидел то, что Серена была так похожа на свою мать, с загорелой кожей и темно-каштановыми волосами. Эти янтарные глаза насмехались над ним. Но, по крайней мере, с ее внешностью найти ей мужа будет несложно.

Он заставил себя игнорировать Серену. Рядом с ним была его королева — и его мать тоже, хотя она, как всегда, была рассеяна, — и он был королем.

— Мама, большая толпа, не так ли? Больше, чем я мог надеяться, — сказал Стефан, помахав людям внизу.

— Да, — машинально ответила она. Ее серьезные глаза были опущены, и она теребила выбившуюся золотую нить на рукаве своего платья.

— И пурпурные знамена. Смотрите, у некоторых даже есть молния Ордена Понимания. Брат Миккел, смотри.

— Это правда, Ваше Величество. Ваша публика вас обожает.

Стефан улыбнулся им. Они были там, как муравьи, такие крошечные и незначительные. Он мог сокрушить каждого из них.

2

РЕВА

— Готова?

Солнце поднималось над холмами вдали, заставляя Реву щуриться от яркого света. Рассвет, и они были на юге замка Унна, недалеко от леса близко к любимому дому детства Ревы, башням Авалона. Впереди — в долине у холма, на котором они прятались — была небольшая деревушка фермеров. Рева знала фермы Фиурин с детства. Ей нравилось ходить сюда, потому что розовощекаая жена фермера угощала ее сладким медом, пока ее отец проверял ферму.