Свет погасших отражений (СИ) - Нетылев Александр Петрович - Страница 12

При ближайшем рассмотрении, однако, оказалось, что попытка идти на прорыв — это точно такой же стратегический проигрыш. Их было слишком мало, а городские ворота на время присутствия здесь Владычицы были закрыты и открывались лишь по необходимости. А значит, прорваться через них на скаку будет невозможно.

Тогда и настало время действовать не силой, а хитростью.

Доспехи Железного Легиона были сделаны все-таки не из золота, несмотря на характерный оттенок: золото — мягкий металл, легко деформирующийся от сильного удара, этот же неплохо держал даже пули. Но вот весили эти доспехи если и меньше, чем чистое золото, то ненамного.

И все-таки Тэрл надел их. Вместе с белым (хоть и теперь изрядно испачканным) мундиром Железного Легиона. Золотистый шлем скрыл его лицо, от чего шея немедленно заболела. Что до его спутников…

Спутников его пришлось демонстративно связать — вместе с пленным ансарром, теперь закутанным в плащ с капюшоном.

— Что надо? — не очень вежливо откликнулся стражник со стены.

— Везу захваченных шпионов в столицу для допроса, — ответил Тэрл, стараясь подражать бесстрастному голосу легионеров, — Вы должны открыть ворота.

— Мне ничего об этом не говорили, — как-то неуверенно сказал стражник.

Сейчас бы надавить авторитетом командования, — но какой может быть авторитет у безвольной куклы. И даже фраза «Слышал сигнал рога? Так вот, это мы поймали шпионов» звучала бы неуместно. Слишком по-человечески.

— Я выполняю приказ Госпожи Ильмадики, — отчеканил воин, — Тот, кто чинит мне препятствия, будет признан мятежником и уничтожен.

Бойцы Железного Легиона не угрожали. Они предупреждали. И вот этому предупреждению стражник внял.

— Ладно, ладно, не кипятись, — примирительно сказал он, берясь за ворот.

Заскрипели веревки, приводя в движение механизмы. Медленно, очень медленно, ворота стали открываться.

Как Тэрл хотел двинуться вперед, не дожидаясь их полного открытия! Казалось, с каждой секундой, что он ждет, шансы выбраться из этой передряги живыми снижались на глазах. И все же, нужно было играть роль до конца. До конца придерживаться плана.

По крайней мере, пока план не пришлось менять.

— Именем Ильмадики, закрыть ворота!

Это не был голос легионера, — возможно, один из тех детей, которых магия Владычицы ускоренно превратила во взрослых. Но Тэрл не стал дожидаться, когда окликнувший с своими спутниками приблизится к воротам. Разбирательство неизбежно выявит обман.

Сорвав с пояса пистолет, гвардеец одним уверенным, прицельным выстрелом снял растерявшегося стражника, не дав ему начать вращать ворот в обратную сторону. Благо, образовавшегося проема было достаточно для нескольких всадников.

— Быстрее! Но!

Пришпорив коня, Тэрл первым прорвался через ворота. За ним последовал Корбейн, сидевший на одном коне с единственным настоящим пленником. Благо, узлы на руках фальшивых пленников были сделаны лишь для вида, и освободиться от них не составляло труда даже на скаку.

Грохот выстрелов. Крики боли и лошадиное ржание. Некогда оборачиваться. Некогда считать потери.

Нужно было как можно быстрее преодолеть открытый участок вокруг городских стен. В лесу будет проще.

Еще одна порция ржания, исполненного лошадиной боли, — на этот раз со стороны преследователей. Умница Корбейн, проезжая через ворота, рассыпал «вороньи лапки» — звездочки из металлических шипов для ранения конских ног. Это даст им небольшую фору.

К сожалению, очень небольшую.

Топот преследователей был все ближе. Легионеры уже не стреляли, видимо, растратив все патроны в первые секунды погони, но их фанатичное упрямство и готовность без сожаления пожертвовать своей жизнью позволяла им скакать на такой скорости, какую никогда не рискнул бы развить нормальный всадник.

К моменту, когда беглецы достигли леса, из всей группы остались лишь Тэрл и Корбейн со своим грузом.

— Скачи вперед! — крикнул Тэрл, резко снижая скорость и разворачиваясь.

Нельзя было дать всем, кто погиб во время операции, погибнуть напрасно. Успех миссии — превыше всего.

Гвардеец рубанул мечом вслепую, но инстинкты и боевой опыт не подвели его. Хотя удар в грудь не пробил тяжелых доспехов легионера, сила столкновения была такова, что тот просто слетел с лошади, изломанной куклой падая на землю.

Одним меньше.

Будущие адепты безнадежно отстали, а один из легионеров, видимо, принял на себя ловушку Корбейна, но к Тэрлу подступали еще трое. А это — ровно на трех легионеров больше, чем те, с которыми гвардеец был готов сражаться в таких условиях.

Поэтому, убедившись, что все они следуют за ним, он задал стрекача, забирая влево, в сторону озера.

Пистолет перезаряжать было некогда, а из винтовки при такой скачке он ни во что бы не попал. Про чо-ко-ну даже вспоминать было смешно. К тому же, замедлившись на развороте, Тэрл безнадежно уступал в скорости своим преследователям.

Играло ему на руку хорошее знание местности. Гвардеец видел, как преследователи заходят к нему с флангов, пытаясь зажать в тиски, замедлить — и взять тепленьким. Он сопротивлялся этому, но лишь для вида.

Потому что его такой результат устраивал.

И вот, он в тисках. Не имея возможности нормально маневрировать. Из последних сил принимая на тяжелую легионерскую броню сыплющиеся со всех сторон удары.

Лишь до той поры, пока до легионеров не дойдет, что он выбрал эту тропу сознательно. Что очень скоро — участок, где она проходит между двух больших поваленных деревьев. Обходить которые пришлось бы очень долго, и уж точно это потребовало бы более быстрого торможения, чем можно было позволить себе на таких скоростях.

Минус два.

Проскочив между двух деревьев, Тэрл выехал на берег озера и дальше двинулся вдоль него. Последний оставшийся легионер, разумеется, не отставал: зайдя справа, он стал медленно, но неуклонно оттеснять гвардейца в воду. Этот явно имел хороший опыт верховой езды; из такой позиции, с какой он подходил, он имел решающее преимущество.

Тэрл попытался снова пустить в ход меч, но на этот раз противник был к этому готов. Прямо рукой в бронированной перчатке перехватив клинок за лезвие, легионер дернул его на себя, — и Тэрл был вынужден выпустить оружие, чтобы удержаться в седле. Мгновение неустойчивости противника дало возможность ударить его кулаком, — но тот, казалось, этого даже не заметил.

Только продержаться… Продержаться…

В тот момент, когда лошадь споткнулась, Тэрл подумал, что это конец. Но нет: сегодня Истинный Бог благоволил ему. Лошадь не упала, не сломала ногу, и даже он сам из седла не выпал. Но теперь скакать приходилось не по земле, а по мелководью, что тоже скорости не прибавляло.

Осталось немного… Совсем чуть-чуть…

Мелькнула перед глазами шпага, лишь чудом не угодив в глазную щель. Противник явно не собирался прекращать таких попыток, и все, что мог сделать Тэрл, это прикрыться рукой в бронированной перчатке. За время этой погони доспехи неоднократно спасали ему жизнь, но благодаря им же он был вымотан уже настолько, что о контратаке и речи не могло быть.

Почти, почти… Вот оно!

Впереди береговая линия сходилась с тропой на северо-восток, по которой ранее ускакал Корбейн. Верный кавалерист ждал своего командира.

С заряженным пистолетом наготове.

Хоть пуля и не пробила неведомый металл, из которого были сделаны доспехи Железного Легиона, угодила она прямо в лоб. С громким хрустом шея легионера переломилась.

Тэрл наконец-то смог выдохнуть.

— Отличная работа, — сказал он, замедляясь, — Дадим лошадям пару минут передохнуть, и двинемся дальше. Мы должны успеть в Альбану за один переход… Только дай я сперва сниму эти гребанные доспехи.

Иногда чтобы прослыть пророком, достаточно просто быть пессимистом.

Именно эту народную мудрость снова и снова вспоминал Вотан, через прорезь в стене палатки наблюдая за приехавшими всадниками. Яруб не терпящим возражений тоном приказал ему не показываться на глаза слугам халифа, боясь, что пребывание в поселении ансарров белого гостя прогневает их. И все же, ни знахарь, ни его ученик не могли и на секунду допустить, что появление их в ближайшие дни после памятного разговора было простым совпадением.