Выбери любимый жанр

Может быть, он? (СИ) - Лабрус Елена - Страница 2


Изменить размер шрифта:

2

В общем, когда я увидела свои нервно торчащие соски под тонкой просвечивающей тканью, было уже поздно. Вакансия ведущего бухгалтера явно осталась вакантной. А я дозаикалась положенное до конца собеседования, и пулей вылетела из кабинета. На самом деле, я вышла медленно и с достоинством, гордо закинув на плечо жакет. Но желание бежать было так сильно, что мысленно я неслась с единственной мыслью: больше никогда, ни за что здесь не появляться.

— Подожду, может, кто-нибудь подойдёт, — сообщаю я брату.

— Перезвони мне тогда, если понадоблюсь, — без зазрения совести отключается Вадик.

Супер! Да, сейчас именно тот момент, когда я — самодостаточная уверенная в себе женщина, которой никто не нужен! — засовываю я в карман телефон.

— Может, я подойду? — неожиданно опирается на капот моей машины недавно замеченное мной маскулиноподобное божество. — Раз твой парень бросил тебя на произвол судьбы. А ты пока кофе попьёшь в тенёчке, — протягивает он стакан.

Ну надо же, какой заботливый! — хмыкаю я.

— А я думала, скорее пойдёт снег, — поднимаю голову в беловатое марево неба, — чем мне сегодня помогут.

— Может, снимешь пиджак? Будет не так жарко.

И почему это кажется мне издёвкой?

— А может, я сама решу, что и когда мне снимать? — бросаю я оценивающий взгляд.

Он мог бы, конечно, прийти из «Экоса» и даже слышать про мой позор, но в компании такой строгий дресс-код, что его бы даже на порог не пустили в этих легкомысленных шортах. Да и зачем сотруднику компании покидать кондиционированную прохладу в разгар рабочего дня и бежать в гору на остановку за кофе, когда в каждом кабинете кофеварка — прикрутила я на минимум свою паранойю.

— М-м-м… Мне нравятся девушки, что всё решают сами, — невозмутимо лыбится он, глядя на спущенное колесо. — И сами раздеваются.

Я чувствую, как краснеют уши. Да, чёрт побери, с колесом вышла неувязочка. Но я не какая-нибудь конченая феминистка — уважаю преимущества физической силы. И мне бы прикусить язык — обычно я не такая дерзкая, не такая противная и не такая нервная (или я себе льщу?) — но сегодня словно Парад Планет и все они ретроградный Меркурий.

— А мне больше нравится, когда меня раздевают, — отвечают я.

Он удивлённо приподнимает бровь. И пока я смотрю, как его облагороженному щетиной породистому лицу идёт улыбка, подаёт мне мокрый холодный стакан, заставляя вздрогнуть.

— Кофе со льдом. Специально для тебя, моя противоречивая. Холодный лёд, горячий кофе. И я бы с радостью ещё с тобой постоял, но колесо само себя не заменит.

Я хмыкаю, забирая напиток. И за эту божественную жидкость, в которой потрескивает лёд, что вливается в меня через трубочку, как через капельницу живительный физраствор, пожалуй, прощаю ему небрежное «моя». И эти мурашки по коже даже вовсе не из-за бархатной хрипотцы его голоса, а из-за льда — нежной искрящейся голубизны в его глазах.

— Я бы подошёл раньше, — лёгким мановением руки он откручивает гайку. — Но ты так эпично смотрелась с домкратом, — также просто откручивает следующую.

— Да, мне всегда так говорят, когда я беру в руки домкрат, — отворачиваюсь я. И улыбаюсь, пока иду до навеса. Знаю, что он смотрит вслед и, наверное, чуть больше, чем обычно покачиваю бёдрами.

А когда дохожу до «его столба» выясняю, что он, может, и смотрел, но уже открутил, что положено и даже, одарив меня голливудской улыбкой, откатил спущенное колесо.

Так, словно всю жизнь только этим и занимался.

И мне бы не разглядывать его так откровенно. Но у меня есть причина.

Может быть, он? Тот, кто сможет поучаствовать со мной в исследовании и ничего не испортить?

Под моим пристальным взглядом он ставит «банан» (Примечание автора: запасное колесо на ярко-жёлтом диске или с жёлтой полосой по нему, за что и получило своё название), закручивает гайки, убирает домкрат.

Дух захватывает от этого действа с эстетической точки зрения. Он определённо хорош. Чертовски хорош! Высок, подтянут, мускулист — это в профиль. С узкими бёдрами и широкими плечами — это анфас. А острая чёлка выгоревших на солнце тёмно-русых волос, падающая на лоб, добавляет его виду чего-то от викингов, или ковбойского, или австралийского — пока не решила, что мне нравится больше. Пот, выступивший на длинной шее, заставил меня даже сглотнуть, когда я представила его в костюме. Как же ему, наверно, пойдёт застёгнутая наглухо белоснежная рубашка, а расстёгнутая до груди, нет лучше до пупа, чего я стесняюсь-то — ещё больше. Как строгие контуры костюма подчеркнут геометрические безупречные мужественные скулы. Люблю я мужиков в костюмах, ничего не могу с собой поделать. Хотя эта вальяжная небрежность ему тоже к лицу. И эти морщинки у глаз. И загар.

— Вот и всё, — хлопает он багажником, пока я гадаю: загар египетский, карибский, средиземноморский? — Можешь ехать.

Возвращаясь из укрытия, критически осматриваю колесо.

— Надеюсь, я заслужил? Пусть не прощения, но хотя бы «спасибо»? — бросает он ключи от машины в мою протянутую ладонь.

— М-м-м… Спасибо, — отстраняюсь я, боясь задохнуться в таком количестве тестостерона, собственных разбушевавшихся гормонов и запаха мазута, парфюма и его кожи, нагретой солнцем. А ведь он даже не особо красив, чёрт его подери, просто дьявольски сексуален, а с этими перепачканными руками даже больше чем прежде.

— Мирослав, — представляется он.

— М-м-м… Мирослав, — повторяю я.

Нет, этот всё испортит, — выношу вердикт. — В этого я влюблюсь. А мне сейчас меньше всего нужны новые отношения. Я от старых-то ещё не отошла.

— Как? Ты тоже Мирослав? Неожиданно, — улыбается он.

— Кристина Валерьевна, — задираю я подбородок и показываю большим пальцем на подъезжающий к остановке автобус. — Кажется, мне пора.

— Да, кажется, ты припарковалась в неположенном месте. Нарушаем, Кристина Валерьевна, — лыбится он, давая мне возможность сесть в машину. — Осторожнее на дороге, моя пленительная.

Я не сразу попадаю ключом в замок зажигания. Он снова назвал меня «моя»?

Пленительная? Так ещё говорят?

Сам ты «пленительная», — фыркаю я, чувствуя, как сбилось дыхание. Ткнув в подставку стакан с остатками кофе, наконец завожу машину.

Она свистит, рычит и издаёт звуки, за которые меня ненавидит весь район, когда я завожу её в семь утра, особенно в выходные. Но меня тоже не спрашивали, когда рожали остальные шесть миллиардов человек, поэтому я не обязана считаться со всеми, кому что-то не нравится.

Он просовывает голову в окно. Мирослав. Ну надо же. Замираю в предвкушении и даже на всякий случай думаю, помню ли наизусть свой новый номер телефона…

— Не заводи машину с включённым кондиционером, — шепчет он мне на ухо.

Или кажется, что шепчет. Таким ровным спокойным голосом обычно говорят люди, от чьей уверенности в себе и способности владеть ситуацией зависят чужие жизни. Разведчики, пилоты, хирурги… Уважаемые пассажиры, говорит командир корабля. Наш самолёт стремительно падает в море. Температура воды плюс двадцать пять градусов

Именно так он и говорит, как по спине мягким пёрышком:

— И она не будет свистеть. А вообще, надо подтянуть приводной ремень. Ну и залатать пробитое колесо. Вот, тут неплохо делают, — добавляет он неожиданно, пока я думаю, что есть мужики «Упаси, Господи!» а есть как этот — «Господи! Прости меня, грешную!».

В руках остаётся визитка автосервиса. Открытое окно машины пустеет.

Уже выезжая, в зеркало заднего вида я вижу, что он снова идёт к кофейне.

А плохой день становится ещё хуже: от секретаря моей действующей работы прилетает испуганное сообщение: меня требует к себе директор.

Глава 2

Пленительная… Откуда только вылезло это дурацкое слово? Сказал бы удивительная, невероятная, потрясающая. Охренительная, в конце концов, — ругал себя по дороге Мир.

Наверное, потому что пленила. Заворожила, околдовала, покорила. Яркая, живая, интересная. Поразившая Мирослава сочной, броской, редкой красотой, девушка никак не выходила из головы. Стройная, гибкая, смелая. Копна густых тёмных волос с рыжими искрами. Чуть с горбинкой нос и высокие скулы уравновешивали мягкие медовые глаза и полные губы. Когда-то за такие казнили. И сегодня Мирослав много бы дал, чтобы смять эти губы своими, взять в плен это сильное тело и пару раз победить. Потом покурить. И снова — пару раз подряд.

2
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело