Рыжий наследник (ЛП) - Хоней Сара - Страница 35

Лот придвинул стул ближе к огню, дожидаясь, пока вернуться родители, закрыл на мгновение глаза и позволил себе впитать запахи и уют дома. Находиться тут было приятно. Лот подумал о том, что, если завтра им всем будет суждено умереть, то, по крайней мере, у него останется это.

Отец присоединился к нему через несколько минут, проскользнув в соседнее кресло.

— Мама придет через минуту, только уложит всех, — сказал он и перевел взгляд на Лота, уголки его рта приподнялись в улыбке. — Выдавать себя за наследного принца? Серьезно? За все эти годы ты выкинул не одну впечатляющую глупость, сынок, но это, должен тебе сказать, превосходит их все вместе взятые, — покачал он головой.

— Ох, не знаю, — тихо сказала мама, к ним присоединившись. — Я бы назвала превосходящей все вещью то, что он по-настоящему влюбился в принца.

Лот приготовился все отрицать, но едва ли не впервые в своей жизни не смог выдавить ложь, хотя обычно она слетала с его губ без раздумий. То странное чувство, что он испытал раньше, вновь возникло в груди, и Лот тяжело сглотнул, потому что это, правда, свершилось. Он влюбился в Квина.

Мгновение мама не сводила с него глаз, а потом потрепала по щеке, чуть сильнее, чем следовало бы.

— Иди спать, дорогой, — сказала она. — Выглядишь так, словно не спал целый месяц.

Лот обнял ее и кивнул, потом обнял папу. И, под задумчивые взгляды обоих, поднялся по лестнице в постель.

Глава Пятнадцать

Лот не удивился, проснувшись и обнаружив пустое место на половине Квина. Он тихонько встал, накинул на плечи одеяло и прокрался вниз по лестнице. Годы практики помогли избежать скрипучих ступенек.

Огонь в камине на кухне догорел, но угли продолжали тлеть, и комната полнилась теплом. Квин, сидящий на маленьком табурете с кочергой в руке, наклонился, чтобы пошевелить угли. Пай, свернувшийся у него на плече, громко замурлыкал, стоило им вспыхнуть ярче.

Напряжение в плечах Квина подсказало Лоту, что тот его услышал, так что он прошел вглубь кухни, снял одеяло с собственных плеч и накинул его на плечи Квина. Пай исчез в складках.

Лот уставился на тлеющие угли.

— Значит, завтра мы…

— Не надо, — перебил его Квин и поднял взгляд. Отблески огня заставляли его кожу сиять. — Знаю, завтра я почти точно умру. Так что можно, я просто посижу на кухне твоих родителей и притворюсь, что живу здесь, что всегда тут жил и всегда буду тут жить.

Лот присел на корточки.

— Тебе необязательно завтра умирать, Квин. Мы можем сбежать. Вернемся в Делакорт и сядем на корабль, как и предложил сир Грейлорд.

— Не собираюсь провести остаток жизни, как собака, — прищурился Квин, а потом протянул руку и схватил ладонь Лота; выражение его лица смягчилось. — Не хочу, чтобы ты шел со мной. Не хочу, чтобы хоть кто-то из вас со мной шел, даже Скотт.

— Ада пойдет из-за денег, — сказал Лот. — Да и Дейв в конец помешался на своих драконьих яйцах. Скотт пойдет ради баллад, а Калариан доведет все до конца, просто чтобы потом похвастаться друзьям по «Домам и Людям» участием в настоящей операции.

— Хватит, — крепко сжал его руку Квин. — Пожалуйста. Только на эту ночь. Притворимся, что это мой дом, ладно?

— Ты хорошо подумал? — спросил Лот. — Зимой тут те еще сквозняки, и хмелем всегда несет.

Улыбка Квина выдалась милой и слабой.

— Б-р-р, — сказал Лот. — Просто отвратительно.

Выпустив руку Квина, он опустил задницу на теплые камни перед камином. Вытянул ноги, развел их в стороны и наклонил голову.

Квин что-то проворчал, но соскользнул с табурета на пол. Заполз в пространство между коленями Лота, и, спустя мгновение неуклюжей толкотни и недовольное чириканье пальчикового дракона, прислонился спиной к груди Лота. Тот обнял его за талию, положил подбородок на плечо, и они стали смотреть на тлеющие угли.

— Расскажи о жизни в этом доме, — в конце концов, попросил Квин.

— Мне было тесно, — начал было Лот, но вздохнул и поспешил исправиться: — Ну, так мне казалось, когда я был подростком. Я рвался наружу, попадал в неприятности, но родители всегда знали, чем я занимался. Клянусь, у моей мамы целая сеть шпионов по всему городу. Никакие выдумки Дума и рядом с ней не стояли.

Квин весело фыркнул.

— А родители… — Лот почувствовал боль в груди, осознав, что своими словами вонзит нож в грудь Квина, пусть это и была его идея: — Я люблю их, а они любят меня. Не думаю, что когда-нибудь смогу сделать хоть что-то, что заставит их захлопнуть дверь у меня перед носом. А я совершил немало впечатляющих глупостей, уж поверь.

— О, я верю, — резко усмехнулся Квин. — В этом меня убеждать не придется. Что там насчет истории с менестрелем?

— Вообще-то у меня настоящий нераскрытый талант, который только и ждет, что вырваться наружу. — Лот прижался ртом к уху Квина. — В смысле, до Дейва мне, конечно, далеко, но ритма придерживаться я смогу.

— Вообще-то это уже ставит тебя выше Дейва, — сказал Квин. — Только не передавай ему мои слова. Уверен, для орка он достаточно музыкален.

— И его тексты определенно застревают в голове, — размышлял Лот. — Не думаю, что когда-нибудь смогу забыть: «Взят в плен был Скотт, пока его зад срет».

Квин тихо рассмеялся и затих. Пай перелетел к камину и стал ковыряться в углях. Квин, не сводя с него внимательного взгляда, несколько раз открыл и закрыл рот.

— Мне страшно, — наконец, сказал он, и голос его при этом прозвучал так по-мальчишески, что у Лота сжалось сердце.

— Мне тоже, — признался он. — Только в этот раз я думаю, что делаю что-то хорошее. Правильное. Ну, ты же знаешь, в чем тут сыр-бор.

Квин мурлыкнул что-то в ответ и устроился поудобнее, руки Лота чуть сильнее обернулись вокруг его талии, словно это могло защитить их от наступления следующего дня.

***

— Итак, — сказал отец. — Каков план?

Солнце светило в окно, заставляя щуриться собравшуюся за столом спасательную группу. Жаворонки тут не водились. Один лишь Калариан выглядел бодро и идеально собранно, но Лот списал все на генетику, нежели на время суток. И он понадеялся, что все это не было результатом вегетарианской диеты, потому что, если дело было в ней, Лоту хватит тщеславия на нее подсесть, и вкусовые рецепторы возненавидят его за это.

Папа раздал завтрак — толстый ломоть хлеба со свежим медом, омлет, ломтики жаренной ветчины и грибы для Калариана. Может, они и собирались навстречу собственной смерти — ха! — но, по крайней мере, с полными желудками, уж об этом отец позаботился.

— Мы знаем, как войдем, — сказал Лот и замолчал, потому что, на самом деле, других пунктов в их плане не было. Окажутся они внутри, а потом?

Отец поднял брови:

— Прошу прощения, Ваша Светлость, но звучит так, словно вы ожидаете, что сможете просто войти, заявить права на корону и надеяться на лучшее. И если это так, то с таким же успехом я могу заколоть вас здесь и избавить остальных от неприятностей.

— Вероятно, за это лорд Дум нас даже вознаградит, — сказала мама со своего места у камина, где полировала чешую Пая. — А может, и королевскими пивоварами за службу назначит.

Скотт подскочил на ноги.

— Вы не можете убить принца! — выкрикнул он, вот только споткнулся на ровном месте, да и рот его до отказа был набит хлебом с медом, так что больше это походило на: «ы е оете уить пица!», что несколько подпортило драматический эффект.

Калариан отмахнулся.

— Заткнись. Не будут они никого убивать. Это просто фигура речи. И они правы. Нам нужен план. — Взгляд его стал отстраненным. — Как бы это разыграли в «Домах и Людях»? У кого-нибудь есть игральные кости?

Ада закатила глаза.

— Их двое, — вдруг сказал Дейв. — Принцев. Но я все еще Дейв.

На вопросительный взгляд мамы Лот объяснил:

— Скотта наняли, чтобы спасти принца, но единственное описание, которое ему дали, заключалось в рыжих волосах. Квин делил со мной камеру и ради побега заявил, что принц — он. Так что они решили взять нас обоих — прошло слишком много времени, никто не знает, как выглядит принц, хотя это же очевидно. Принц я. — Стушевался он под пристальным взглядом матери. — Очевидно ведь.