Рыжий наследник (ЛП) - Хоней Сара - Страница 1

Лиза Генри и Сара Хоней

«Рыжий наследник»

Переводчик и редактор — Аенушка

Русифицированная обложка — Аенушка

Внимание! Этот текст предназначен только для ознакомительного чтения. Любая публикация данного материала без ссылки на группу и указания переводчиков и редакторов запрещена. Любое коммерческое и иное использование материала, кроме предварительного чтения, запрещено.

Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Если вам понравился ознакомительный перевод, купите оригинал книги.

Глава Один

Лот вздохнул и тряхнул цепями кандалов, надежно прикрепленными к холодному камню стены в крепости Делакорт. Как и все остальное в Делакорте, крепость эта была тем еще отстойником. Лот пробыл здесь всего пару дней после побега с корабля из Каллиера, но уже считал себя достаточно компетентным, чтобы вынести такое суждение. Голова его раскалывалась — то ли от количества эля, выпитого прошлой ночью, то ли от «нежности» охранников при аресте. На память рассчитывать не приходилось, но на любимом синем камзоле зияла дырка, и он был совершенно уверен, что не сможет вывести пятна с колен на штанах. Вообще, подобное было для него не в первой, да и на коленях стоял он по собственной воле, а не потому, что его тащила по улицам кучка головорезов в ливреях короны. И да, просыпаться в цепях тоже было не самым его любимым способом начать день. Если такими не были планы, конечно.

— Должно быть, ты задаешься вопросом, как оказался в такой переделке, — громко заявил он в темноту.

Куча соломы на другом конце камеры зашевелилась, и из нее вынырнуло грязное лицо.

— Не задаюсь. Вообще.

— Это я не тебе, — сказал Лот сокамернику.

— И кому же тогда? — потребовал тот, выпятив челюсть.

— Себе, — сказал Лот. — Ну, по крайней мере, так я думал, пока кое-кто не открыл свой рот.

— Почему бы тебе не закрыть свой?

Лот фыркнул.

— И как мне тогда монолог вести? Тише. — И прочистил горло. — Должно быть, ты задаешься вопросом, как я оказался в такой переделке.

— Не задаюсь! — зарычал сокамерник. — Я пытаюсь заснуть! Заткнись!

— Пока не заснул, — сказал Лот. — Не подскажешь, какое в этих краях наказание за карманничество?

— Очень надеюсь, отрезание языка — его часть.

Лот хмыкнул.

— Это стало бы ужасной потерей. Мой язык оплакивали бы по всей земле.

— Очень сомневаюсь, — ответил раздраженный сокамерник. — До сих пор ничего важного он не произнес.

Лот усмехнулся.

— О, милый, не о разговорах шла речь.

Глаза в темноте расширились, и солома зашуршала, когда сокамерник снова стал закапываться.

— Заткнись!

Лот откинул голову на стену и рассмеялся. Нужно ведь как-то себя развлекать, пока он тут, правильно? Его сокамерник — грязное унылое существо, похоже, состоящее из одной соломы — был как раз из тех колючих засранцев, которых было так забавно поддразнивать. Веселее ситуацию делали цепи, приковывающие их к противоположным стенам — Лот успел убедиться, что дотянуться до него тот не сможет. Стоит ему рвануть в сторону Лота в припадке ярости, и те его остановят. Лоту рано пришлось уяснить, что выжить с таким ртом, как у него, можно только с очень развитым чувством самосохранения.

Не то чтобы соломенный человек представлял такую уж угрозу. Лоту он напоминал разъяренного грызуна — дрожащий комок бессильной ярости — занятный, нежели опасный. Так что он решил поддразнить его еще немного, просто чтобы развлечься.

— Так и почему ты здесь? Давай-ка посмотрим, смогу ли я угадать.

— Нет! — рявкнул грязный беспризорник. — Свали!

— Да я-то не прочь, но… — Лот звякнул цепью. — А давай так. Я задам тебе три вопроса и потом выдвину три предположения. Если не отгадаю преступление, то буду молчать до конца дня. Идет?

Солома раздвинулась, и мальчик — нет, парень — сел. Он был старше, чем Лот сначала подумал, длинный и долговязый, черты лица достаточно утонченные, чтобы их можно было назвать красивыми даже под всей этой грязью, и все же он представлял собой то еще убожество.

— Ты, правда, заткнешься?

— Определенно об этом подумаю.

Парень в размышлении склонил голову, и волосы его вспыхнули рыжим под лучами солнечного света из крошечного зарешеченного окна. Оттенок был светлее, чем у Лота, но, с другой стороны, у Лота-то он был благодаря хне, а не генетике. И глаза у него были очень красивыми. Переливались ярко-зеленым от солнца. Какое расточительство — хмурый вид портил то немногое, с чем можно было бы работать.

— Ладно, но задавай так, чтобы ответить можно было только «да» и «нет».

Наглый мелкий засранец.

— Так уж и быть, что-нибудь придумаю. — На самом деле, Лот и не думал, что сможет угадать провинность парня, но попытки должны были принести массу удовольствия. Рыжих было так просто заставить краснеть — и не только лицом.

Лот осмотрел парня и издал задумчивый звук — одной тяжести взгляда хватило, чтобы щеки жертвы порозовели.

— Хм. — Стал Лот размышлять вслух. — Сомневаюсь, что ты шлюха, пусть и такой хорошенький — я и золотой монеты не пожалел бы.

У парня аж челюсть отвисла; лицо покраснело, словно свекла, глаза расширились. От унижения или возмущения, Лот так и не понял.

— Ладно, забудь. С такой чопорностью это ты бы скорее мне заплатил. А ты холоднее яиц ледяного гиганта, да? — Лоту показалось, что сокамерник собрался вставить слово, и поднял вверх палец. — И прежде чем ты спросишь, это был не вопрос, а домысел, так что не считается.

Парень, может, и был холодным, но взгляд его пылал огнем.

— Хм. — Лот на мгновение стиснул зубы. — Знать бы, является ли в этой части королевства преступлением быть грубым маленьким придурком. Потому что, если да, тебе грозит смертельная казнь. Готов поспорить, это что-то презренное, вроде твоего низкого положения. Вроде кражи репы или траханья лошадей.

Губы парня сжались, Лот буквально видел происходящую внутри него борьбу.

И парень определенно ее проиграл, стоило Лоту добавить:

— Просто из интереса, ты подающий или принимающий? Есть какое-то специальное приспособление или ты с собой скамеечку для ног таскаешь? Разница в росте заводит меня в тупик, так что развей тайну.

— Да как ты смеешь! — Вырвалось у него. — Я — политический заключенный, а не…

— Это ты-то, любитель лошадей? — И — ох — что за подарок? Теперь Лот не сомневался, что этот грязный помятый маленький мышонок, несмотря на внешность, не был крестьянином. Может, и выглядел так, но акцент выдавал его с потрохами. И, в отличие от Лота, у него он не был фальшивым. — Политический? Ага, рассказывай. Незаконный отпрыск высокопоставленного чиновника? А, может, шпион?

— Нет и нет, — сказал парень; возмущение волшебным образом исчезло. — Это два вопроса, — заметил он с тихим самодовольством. — Еще один, и тебе придется вести себя тихо.

Может, он и не был так глуп, как казалось.

Лот ухмыльнулся. Как же весело это было. И он не собирался молчать, пусть и заявил об этом ранее, а потому решил придумать самую нелепую вещь, которую только мог, чтобы посмотреть, как парень начнет заикаться, брызгать слюной и краснеть.

— Ты действительно выглядишь так, словно пробыл здесь очень долго. И ничто в тебе не выдает простолюдина. К тому же, любая мелочь заставляет тебя вести себя ужасно властно. Да нет, быть не может. Возможно ли, чтобы ты, мой маленький Червячок, на самом деле, был давно потерянным принцем Тарквином из Агилона, запертым собственным дядей?

Конечно же, он просто дразнился. Несмотря на слухи, распространяемые идиотами и бардами — что, в общем-то, было одним и тем же — Лот был готов поспорить на все содержимое своего кошелька (две серебряные монеты и оторванную пуговицу), что принц Тарквин вовсе не потерялся, а был там, где его и оставил дядя — разрезанный на кусочки в безымянной могиле. Такова политика.