Вторая семья (СИ) - Борн Амелия - Страница 37

- Вадим. А это - моя мама, - сказал он таким тоном, по которому явно читалось - если понадобится, я встану на ее защиту.     

- Адам, - совершенно серьезно проговорил Лемешев. - И я знаю, что это твоя мама.    

Он пожал Вадиму протянутую руку, после чего оба направились ко мне.     

- Я соскучился, - сказал Адам, и я лишь огромным усилием воли удержалась и не ответила, что тоже скучала.    

Потому что чувствовала именно это и было глупо спорить с самой собой. Но признаваться в этом Адаму я не собиралась.    

- Мы немного заняты, - сказала я, кивнув на покупки. - Собираемся домой, у нас там много дел.     

Вадим посмотрел на меня с легким удивлением, мелькнувшим во взгляде. По правде говоря, никаких занятий кроме того, чтобы снова засесть и штудировать сайты, предлагающие работу по моему новому профилю, у меня не планировалось.      

- Жаль, - с искренностью в голосе ответил Адам. - А я как раз хотел позвать вас куда-нибудь выбраться.    

Это его «вас» сбило с толку. Я переглянулась с Вадимом, по выражению лица которого было ясно, что он вполне себе одобряет эту идею. Но я совершенно не планировала торопиться. Теперь - ни в чем. Ну, кроме поиска работы, конечно.     

- Возможно, как-нибудь в другой раз, - сказала я, и сын вновь взял пакеты со скамьи.    

- Тогда до встречи, - кивнул Адам, и я тоже согласно кивнула:     

- До встречи.     

Когда за нами захлопнулась дверь подъезда, я вдруг поняла, что испытываю чувство сожаления. И сомнения, что поступила верно.     

- Мы ведь могли с ним куда-то сходить, - сказал Вадим, вторя моим мыслям. - Я бы хотел познакомиться с Адамом поближе. Может быть, он тоже любит хоккей? - с надеждой спросил сын.     

- Может быть, - пожала я плечами, вызывая лифт. - Я о нем мало что знаю.      

Призналась в том, что было абсолютной правдой, и это немного меня отрезвило. Сейчас я должна была думать о себе и сыне, а больше ни о ком. Впрочем, Вадик, кажется, был абсолютно со мной несогласен.     

- Значит, не только мне стоит узнать его лучше, - выдал он философски, и я тихо рассмеялась.     

С самого утра все валилось из рук. Сначала сгорели тосты, которые я каким-то образом, впихнув в тостер, умудрилась поставить на самый мощный режим. Потом напрочь выкипело молоко для каши… Вдобавок я чуть не спалила блузку, которую гладила для того, чтобы отправиться в ней на заседание… Так что в итоге я стала заранее настраиваться на то, что сегодня все произойдет наперекосяк в любом случае.    

- Да, мам, ты жжешь, - сказал Вадик, оглядев кухню, которая походила на поле боя. - Давай я просто сделаю бутерброды и чай.     

Сын, в отличие от меня, был совершенно собран. Быстро приготовил еду и напитки, кивнул на стол и скомандовал:    

- Садись и поешь.    

И я с благодарностью устроилась на своем месте и с аппетитом принялась за завтрак.     

Когда мы явились в здание суда, оказалось, что здесь все тоже не слава богу. Все еще не завершилось предыдущее заседание и, по словам Алексея, который сегодня прибыл сильно загодя и, к моему облегчению, трезвый, пока было неясно, когда оно закончится.     

- Я с ним никогда не разведусь, - простонала, закатывая глаза и без сил опускаясь на скамейку в коридоре. - Это просто какая-то небесная кара.      

- Разведешься, - заверил меня в ответ Громов. - И обещаю - уже сегодня.     

Его слова придали мне сил. Вся эта история с разводом, который то и дело откладывался, порядком вымотала мне нервы, потому я так отчаянно желала как можно скорее с ней расквитаться. Даже казалось порой, что она висит на мне кандалами и не дает возможности начаться новой, спокойной и безо всякого дерьма жизни.    

Когда в коридоре появился Антон в сопровождении адвоката, я отвернулась, делая вид, что его не заметила. А вот он меня очень даже приметил. Подошел ближе и, когда я вскинула на него взгляд, спросил безо всякого приветствия:     

- Можно тебя на пару слов?     

Этот вопрос прозвучал совершенно спокойно, даже отстраненно. Впрочем, Леша вовсе не собирался позволять Семиверстову уводить меня куда бы то ни было.     

- Все вопросы с моей подзащитной с вашей стороны будут решаться в зале суда, - процедил он.      

Антон смерил его взглядом, словно это не человек был, а насекомое, после чего вновь обратился ко мне:    

- Речь пойдет о Вадиме. И это важно, - сказал он. - Вопрос не судебного характера и адвоката не касается.       

Я переглянулась с Громовым. Он хмурился и, судя по его виду, был совершенно не в восторге от перспективы того, чтобы я отправлялась одна с Антоном.    

- Все в порядке, я буду рядом, - сказала Алексею, примиряюще положив руку на сгиб его локтя.     

Сердце мое колотилось. Я бы не волновалась ни о чем и, естественно, никуда бы не пошла, не заведи Семиверстов речь о нашем сыне.      

Мы отошли чуть поодаль, туда, где не было никого. Отсюда и коридор, и кабинет судьи просматривался неплохо, несмотря на то, что возле него было многолюдно. Антон схватил меня за локоть и потащил за угол так внезапно, что я даже испугаться не успела. А когда прижал к стене и навис сверху, расставив руки по обеим сторонам моего тела, я только и смогла, что хрипло и сбивчиво дышать.     

Таким злым Семиверстова я не видела ни разу в жизни. «Даже если бы на тебя насильники напали, он бы и тогда не был настолько разъярен, бросаясь на них, чтобы защитить собственную жену», - мелькнула в голове дурацкая мысль.     

- Ты думаешь, если стала ноги раздвигать перед любовником, то ему теперь все можно? Прессовать меня можно? - выдохнул Антон мне в лицо. - Налоговую натравливать, проверки всякие? Заруби себе на носу, Милаша… у твоего хахаля-ахаля кишка тонка меня к ногтю прижать, ясно?    

Я видела, что Семиверстов в некотором роде блефует. Нет, он был испуган так, что едва не обделывался прямо здесь и сейчас, но старательно делал вид, что держит ситуацию под контролем.    

- А что, ему в лицо это сказать ты побоялся? - хмыкнула, сложив руки на груди.      

Конечно же, я могла сообщить Антону, что никакого отношения к действиям Адама не имею. Тем более, это являлось чистой правдой. Но мне вдруг захотелось и дальше видеть на лице бывшего мужа то выражение, которое на нем явственно проступало. И нет, я уже не боялась.     

- Я предупредил… передай ему…     

- Думаю, он сам к тебе приедет, чтобы это лично услышать, - перебила я Антона.      

Оттолкнула его от себя и прежде, чем уйти, добавила:    

- Ему будет очень интересно побеседовать с тобой тет-а-тет о том, стоит ли и дальше приближаться ко мне ближе, чем на квадратный километр.    

Я направилась обратно, цокая каблуками. На мгновение мелькнула мысль, что Семиверстов может возжелать меня догнать и сделать что-то еще, но она очень быстро развеялась. Похоже, Антон был гораздо более труслив, чем я думала.      

И вот оно, последнее заседание. Как только я заняла свое место, все перипетии, что предшествовали ему, отошли на второй план, а я почувствовала титаническое спокойствие. Обычный регламент, опрос свидетелей, недовольные взгляды, что Антон источал в мою сторону - все это было словно чем-то сопутствующим, декорациями, ставшими обыденными.   

Но когда судья подняла вопрос о признании недействительными дарственных, данных отцом Антона своему сыну, напряжение в зале стало ощутимым. Я физически чувствовала, как обстановка накалилась настолько, что казалось, зажги здесь спичку, как все здание суда взлетит ко всем чертям.  

- Павел Николаевич, можете ли вы утверждать, что в момент оформления дарственных на вашего сына вы понимали, что эта сделка может быть мнимой?     

Свекор, которого вызвали для опроса, метнул сначала взгляд на меня, затем на Антона.