Она будет жить с нами (СИ) - Борн Амелия - Страница 28

Мама завелась, и Карине в очередной раз пришлось выслушать все, что Анджела Костеловна думает о ее Богдане. Она как всегда угрожала, что в следующий раз погонит бывшего зятя поганой метлой. По счастью, об этом Карина могла не волноваться.

Посабачиться с Богданом, мать, конечно, посабачится, но на большее не решится. Так как зная меркантильность тещи, бывший муж вполне мог перестать помогать по старой памяти. Чего мать весьма опасалась. Мужик у них в семье так и не прижился, а в деревне без него частенько было никак не обойтись. Богдан, к досаде Анджелы Костеловны был рукаст, и отчего-то, не смотря на их взаимную ярую неприязнь, все равно продолжал захаживать. Что, без сомнения, можно было расценивать, как жест великодушия, о чем Карина и поспешила напомнить матери. 

- Да ладно, чего ему сделается? - умерив свой гнев, тут же сменила тон на отходчивый мама. - Он же знает, какой у меня взрывной характер. Взрывной, но не злопамятный.  В следущий раз зайдет, я его привечу. Так что ты там не переживай, тебе в твоем положении вредно. Но каждую копейку копи и на всякие глупости вроде витаминов не трать. Я тебе вон сколько харчей привезла, вот и овитаминивайся. 

Она засмеялась, очень довольная пердложенным решением. А Карине вдруг отчего-то сделалось так тошно, что хоть вой. Она перестала чувствовать себя победительницей, умом и хитростью выжившей соперницу. Внезапно желание вернуться в собственное прошлое, где у нее был пускай и бедный, но заботливый и любящий человек рядом, сделалось таким острым, что спешно попрощавшись с матерью, она принялась лихорадочно листать список контактов в поисках заветного номера. 

- О, девочка моя, да у тебя здесь практически цитадель принцессы, - улыбнулась Матильда, когда забежала ко мне ранним вечером, предварительно созвонившись и договорившись о встрече.    

Я хмыкнула, прогоняя от себя те мысли, что уже становились навязчивыми. А именно о том, что начинаю злиться. На Эдика, на ситуацию, в которую попала и из которой выхода пока не видела. В одночасье лишилась любимой работы, а сейчас была вынуждена или сидеть в четырех стенах, или - если мы с Лешей куда-то выходили - чувствовать себя под конвоем.     

Но я не хотела так жить. Не хотела ощущать себя ограниченной в передвижениях, занятиях, желаниях. Или, хуже того, загнанной в ловушку. А как выбираться, не знала.   

Нет, мне очень нравилось то, как проявлял себя по отношению ко мне мой Викинг, но… Злость на бывшего мужа и обстоятельства никуда не девалась. А может, виной всему были гормоны?     

- Ну-ну, понимаю, что это не самое веселое времяпрепровождение, - сказала Матильда, чуть склонившись вбок и окинув взглядом одного из охранников, чей силуэт мелькнул в дверном проеме кухни.     

- Кажется, я уже начинаю привыкать, - буркнула в ответ, наливая нам с начальницей (теперь уже тоже, видимо, бывшей) по чашке травяного чая.     

- Глупости, - махнула рукой Матильда. - Вот увидишь, довольно скоро все наладится. Ты говорила по телефону, что уже подала на развод.    

Я кивнула и, устроившись напротив, отхлебнула из чашки.     

- Да, а адвокаты Алексея возьмутся за вопрос возвращения квартиры, которая принадлежала деду, а теперь - мне.     

Я вздохнула. Не так давно мы с Вознесенским даже умудрились немного поспорить на тему того, что я хотела бы вернуть ему все затраты, которые он понесет, помогая мне. И хотя сбережений у меня было не слишком много, я рассчитывала, что когда-нибудь начну жить полной жизнью и смогу сама себя полностью обеспечивать. И своего ребенка, разумеется.     

На что Алексей, кажется, даже немного обиделся, хотя и старался не показывать виду.      

- Как у вас с ним? Все в порядке? - спрятала улыбку за глотком чая Матильда, как будто бы читала мысли.    

- В порядке, - поджала я губы, беря со стола салфетку.    

Стала разрывать ее на маленькие кусочки, потому что занервничала. А все потому, что чем ближе наступал тот день, когда мы с Вознесенским должны были узнать, кто отец того ребенка, которого я носила под сердцем, тем сильнее был страх.      

- Так в чем же дело? - уточнила Матильда, отставляя чашку.     

А я вдруг поняла, как сильно мне не хватало все это время простого разговора с той, кого я могла называть другом. Конечно, до момента, когда токсикоз начал постепенно отступать, мне было совсем не до этого. Но сейчас я вполне себе чувствовала, как возвращаюсь к жизни.    

- Опасаюсь, что отец ребенка - не Алексей, - повторила я то, что Матильда уже от меня слышала.    

- Я понимаю. Но, вспомни, что я тебе сказала, когда мы обсуждали этот вопрос в прошлый раз. И ты уже на один шаг к свободе, раз рядом, насколько я вижу, Каблукова нет.   

Она сделала вид, что осматривается, и я, не сдержавшись, притворно замахала на нее руками, говоря этим, мол, не дай бог.    

- Да, все верно, - кивнула в ответ, - но все же…     

Договорить я не успела, когда входная дверь открылась, и к ней тут же метнулась тень одного из охранников. Ну, или телохранителей, как их называл Алексей. Каждый раз, когда это происходило, у меня сердце пропускало удар. А потом успокаивалось, потому что неизменно оказывалось, что это был Вознесенский.    

В этот вечер для его возвращения было что-то рановато. К тому же, он заверил меня, что немного задержится на работе, когда узнал, что я буду в надежной компании Матильды. Теперь же, едва заметив его фигуру в холле, я не только не успокоилась, но перепугалась до зашкалившего пульса.    

Сразу же, едва взглянула на Вознесенского, поняла - он чертовски зол. А потом моего обоняний достиг запах дыма. Один раз у нас с дедом в общем коридоре дома горела проводка. Едкая темно-серая пелена тут же заполонила не только все пространство, но и забила нос.   

Нет, конечно, от Леши не шел дым столбом, но тот запах я узнала тотчас.    

- Что случилось? - вышла я навстречу Вознесенскому, который о чем-то вполголоса переговаривался с охраной.    

Леша вскинул на меня взгляд и в нем я увидела облегчение, смешанное со все той же злостью.     

- В клубе поджог. Ну, по крайней мере, так сказали спецы.    

Он принялся стягивать с себя пиджак, который отбросил в сторону.      

- Поджог? - выдохнула я из себя.    

- Ага. Видимо, кое-кто решил намекнуть на весьма конкретные вещи.      

Вознесенский сцепил зубы, взялся за края рубашки. Его взгляд упал на туфли Матильды, и Викинг, видимо, сообразив, что мы не одни, передумал раздеваться в прихожей.    

- Сейчас тут все провоняет, - процедил он. - Я в ванную, позже поговорим.     

Взяв пиджак с пола и подойдя ко мне, Леша мазнул губами по моей щеке и шепнул:    

- Прости, я сейчас приму душ и мы все обсудим. Не хочу, чтобы ты этим дышала.     

Он удалился в ванную комнату, я же, совершенно расстроенная и растерянная вернулась к Матильде. Кажется, в своих привычных действиях, Каблуков начинал входить в раж…      

Вот уже как третий день Эдик метался точно бешеный волк, запертый в тесной клетке. Все привычные, раньше действующие без отказа женские уловки Карины больше не работали. Любовник стал нервным и дерганым, и все чаще в глубине его темных глаз загорался какой-то недобрый огонек. 

Карина вздохнула, наблюдая из окна, как Каблуков уверенной резкой походкой направляется к их подъезду. Несмотря на дорогую, хорошо сидящую одежду и общий образ преуспевающего бизнесмена, в Эдике всегда неуловимо угадывались признаки человека, готового в случае чего пуститься во все тяжкие. 

Это в нем и настораживало Карину больше всего, однако она самоуверенно полагала, что научилась обходить острые углы, как по нотам разыгрывая услужливую покорность. 

Благодаря наставлениям матери, Карина ни секунды не сомневалась в житейской мудрости, что мужчина голова, а женщина - шея. И вертеть этой головой, благодаря будущему ребенку, она собиралась как своей собственной. Лишь бы все сложилось удачно и родился мальчик.