Сводный брат моего отца (СИ) - Аверина Екатерина "Кара" - Страница 31

― Это не важно. Надо, чтобы она поверила, ― признаюсь.

― Кому надо, Раевский? Янке? Точно нет, я тебя уверяю. Ты ведешь себя сейчас, как конченый мудак. Ты первым у нее стал. Ты показал ей возможность ваших отношений, а теперь прячешься от них. Что с тобой, друг? ― Терентьева взяла меня за руку. ― Не узнаю старого боевого волка.

― Ей будет лучше без меня. Рядом со мной всегда опасно, ― теплые руки подруги помогают немного успокоиться.

― Ты теперь не имеешь права принимать это решение один, ― заявляет Лена. ― Не разочаровывай меня, Раевский. Там встали уже почти все. Присоединяйся.

Блондинка ушла, раздраконив нестабильные нервы.

Поднялся. Хожу от стены к стене запустив пальцы в волосы, сжав их до боли в висках. Глянул на свои руки. Стянул с одного из пальцев кольцо и решительным шагом пошел к Яне в комнату.

Поднес руку к дверной ручке, сердце сжимается болезненными спазмами. Я ведь все решил! Все решил!!! Ночью еще!

Нет…

Я толкнул дверь в ее спальню и снова утонул в заплаканных голубых глазах.

― Выходи за меня, ― заявил с порога.

― Ты нормальный?! ― моя белка злится и от этого становится еще красивее.

― Вполне, ― сделал шаг к Яне, она два от меня. Приложив немало усилий, замер на месте.

― Ты игнорировал меня все время, что мы здесь! ― напоминает, сложив руки на груди. У неё даже слезы высохли.

― Думал.

― Как бы побыстрее от меня отделаться? Ты ведь получил, что хотел, ― нижняя губка дрогнула. Янка закусила ее слишком сильно. Охнув, потерла пальчиком, а я эмоционально кончил от этого жеста. Зависимый. Это уже не лечится!

― И об этом тоже, ― отвечаю, как есть. Не вижу смысла скрывать очевидную правду. По её щеке все же скатилась единственная слеза. Яна быстро её смахнула и выше подняла подбородок. ― Бля, да не умею я вот это все, что вы, девчонки, любите! Сопли розовые, слова громкие. Мне сделать проще.

― Ты и сделал! Бросил меня! Воспользовался и бросил! ― от обиды и возмущения малышка топнула ногой.

― Я предложение тебе сделал, ― напоминаю белке и разжимаю кулак, в котором в кожу до боли впился серебряный ободок. ― Вот. Это отца. Все, что у меня от него осталось. Ян, я... Хочу быть с тобой.

― Это не то, ― дергаюсь от её слов. ― Свое "Хочу" ты и без кольца неплохо берёшь. С чего вдруг теперь решил спать со мной иначе?

― Яна, ― улыбаюсь. ― Моя маленькая гордая девочка, ― все же двигаюсь к ней. Комната маленькая, отступать некуда и она очень быстро оказалась между стеной и моим телом.

― Не трогай меня! ― севшим голосом просит белка.

― Я пытался, как ты уже успела заметить. Не могу, ― меня закручивает смерчем ее эмоций. Они отражаются в глазах. Я все еще читаю свою девочку как открытую книгу.

― Я тебе обещаю, когда все закончится, я уеду, ― Яна выставила вперед руки, уперлась ими мне в грудь, чтобы хоть немного дистанцироваться. ― Ты поиграл, но тебе быстро наскучило. Прости, мне негде взять тот опыт, что тебе нужен. Просто выполни то, что ты обещал отцу и на этом все закончится. Обещаю, я не стану ему ничего говорить.

― Что ты несешь?! ― намотав на кулак ее косу, дернул на себя. Наши губы теперь почти соприкасаются. ― Ты считаешь, что все, что было между нами за этот короткий срок всего лишь игра? Ты считаешь меня таким ублюдком?

― Нет. Ты тот, кто ты есть. Лука, ― она вздыхает. ― Ты все это время пытался мне доказать, какой ты крутой и независимый, и чувства для тебя ничто. Ты взял то, что хотел и поступил так, как привык. Бросил.

― Я не бросал!

― Бросил! ― она пытается вырваться. ― Я, как полная дура, влюбилась в тебя! Я поверила, а ты бросил!

― Не бросал, ― прижимаюсь губами к ее соленым губам. Этот вкус теперь мой самый любимый с той самой нашей первой ночи. Он въелся в подкорку так же, как эти чёртовы голубые глаза, лишившие меня сна. ― Думал, тебе без меня будет лучше. Со мной опасно. Всегда. Я боюсь, что однажды будет, как у Леона! Что я не успею тебя спасти.

― Я теперь тоже кое-что умею, ― гордо заявляет Яна. ― И дальше буду тренироваться. Мне нравится эта новая жизнь. С тобой. Но ты все решил, ― ее голос снова дрожит. ― Пусти меня, ― просит, но я отпускаю ее волосы, обнимаю за талию и прижимаю к себе крепче.

― Я люблю тебя, ― выдыхаю, зажмурив глаза. Громкие слова, взять обратно которые не выйдет. И отступить снова я просто не имею права. ― Прости, что заставил думать, что это не так. Стань моей женой, Ян, ― нахожу ее безымянный палец, надеваю кольцо. Оно ей большое, но это и неважно. Это просто символ, знак моего решения.

Сердце отсчитывает удары. Время до ее ответа.

Раз… Два… Три… Пять… Семь… Десять…

Оно гулко стучит в ушах, дергает за нервы. Оказывается, сделать предложение гораздо сложнее, чем убить человека.

― Я подумаю, ― ее шепот в тишине звучит, как гром в самую сильную грозу.

― Подумаешь? ― удивленно вздергиваю бровь.

Лучше бы белка сказала «Нет». Неопределенность ― это отвратительно. И тут до меня доходит… Рот сам по себе растягивается в улыбке. Она возвращает мне свое состояние. Пока я шарился по крышам и не приходил к ней в постель, Яна металась не понимая, что же будет дальше.

― Давай так, ― снял с ее пальчика кольцо, вложил в ладошку, накрыл своей. ― ты скажешь ответ, когда мы здесь закончим. Каким бы он ни был, я вытащу тебя из дерьма, в которое нас втянули твои родители, а дальше либо ты уедешь одна, либо мы сделаем это вместе. Согласна?

― Да, ― Яна плавно вывернула руку из моих ладоней, убрала кольцо в кармашек на джинсах.

― Тогда пошли к остальным, белка, ― подмигнул ей нехотя отступая. ― Пора выдвигаться.

Яна

Мы приехали в самый жуткий район Дубая. Это другая сторона лоска, пафоса и высокого статуса города. Здесь обитают… Именно так. Потому что назвать жизнью такое сложно. Здесь обитают те, кто создает эту красоту, кто наводит порядок после шумных вечеринок, стрижет идеальные зеленые газоны. Люди, которых не считают за таковых. Преступность, нищета, грязь.

Я передернула плечами и с трудом удержала себя от того, чтобы не вцепиться в руку своего мужчины. Называть его дядей я не могу теперь даже в мыслях. Это ведь всего лишь формальность. От нашей семьи у него нет ничего, кроме тяжелых воспоминаний. Не хочу стать одним из них, но и топтать свои чувства тоже не дам. Пусть привыкает к тому, что его обаяние и сексуальность не всегда работают так, как привык Лука.

― Останься здесь, ― просит, как только мы остановились и тут же сам отвечает. ― Бесполезно просить, да?

― Да, ― коснулась пальцами его. Это все, что сейчас открыто. Ну еще его невыносимые серые глаза, которые смотрят на меня так обеспокоенно, что даже не верится, что это мой Лука.

Сильное тело скрыто черной облегающей футболкой с длинным рукавом, ладони защищены специальными перчатками с обрезанными пальцами. Достаточно свободные штаны, чтобы не стеснять движения при быстром беге или подъеме по лестницам, скрыли его натренированные ноги. Балаклава прячет лицо от гражданских, которых Саймон с Леоном уже тихо разгоняют по домам.

Сюда не приедет полиция. Да ее просто никто не вызовет. В этом районе люди привыкли к тому, что кто-то может погибнуть и власти не станут искать виновных. Такие дела закрываются даже не начавшись.

Лука поправил на мне бронежилет, сам проверил доступность оружия для быстрой реакции.

― Ян, ― он на секунду закрыл глаза, стянул балаклаву с лица и раскрыв мои губы языком жадно и глубоко поцеловал. Его вкус тут же свел на нет все обиды.

Сейчас так глупо злиться, когда каждый из нас в опасности. Я с удовольствием отвечаю на этот поцелуй, обнимаю его язык губами, немного по-хулигански втягиваю в рот, а потом кусаю за кончик, как любит делать он. Мужчина тихо смеется, упирается в мой лоб своим и дышит со свистом.

― Я буду тебя слушать. Обещаю, ― стараюсь успокоить. Сама снова закрываю красивое мужественное лицо черной тканью.