(Не) моя свадьба (СИ) - Рымарь Диана - Страница 21

Запрокинуть голову, поднять подбородок, открыть дыхательные пути пострадавшего, зажать его нос двумя пальцами, сделать два вдоха рот в рот.

Он проделал все это на автопилоте, потом еще раз и еще.

Прошла минута, две, три, он все продолжал заполнять легкие Миланы воздухом, а скорая никак не ехала.

Наконец Баграт услышал бодрую трель дверного звонка, побежал открывать. В квартиру вошли два врача в зеленой униформе и поспешили к лежавшей на полу девушке.

Только тут Баграт вспомнил про сына, которого оставил на полу.

Пашка так и продолжал сидеть голый на полотенце, за все время не издал ни звука, лишь смотрел на происходящее круглыми глазами. Будто понимал, что сейчас Баграту не до него.

Он подхватил сына, отошел в сторону, давая медработникам простор. С замиранием сердца наблюдал, как Милане делали какой–то укол, а потом снова продолжали искусственно вкачивать в нее воздух.

– Дышит, – наконец, сказал один из врачей, тот, что меньше ростом.

Только после этого Баграт разжал плотно сомкнутые челюсти, выдохнул. Спросил с надрывом:

– Что с ней случилось?

– Анафилактический шок, – ответил второй. – На что у нее аллергия?

– Понятия не имею, – протянул Баграт.

В этот момент он обратил внимание на стол, где лежал контейнер с пустыми устричными раковинами.

– Такое может быть из–за устриц? – спросил он дрожащим голосом.

– Легко, – кивнул врач. – Очень сильная реакция на аллерген. Состояние критическое, необходимо госпитализировать.

– Раз необходимо, значит, госпитализируйте, – прогудел Баграт.

Он нашел ее документы в сумке, передал врачам. Записал адрес, куда ее должны отвезти. Также сунул в карманы работников скорой несколько крупных купюр, чтобы отнеслись к пациентке внимательнее.

Милану погрузили на носилки и понесли на выход. Уже почти у дверей она вдруг пришла в себя, махнула рукой, попыталась открыть глаза.

– Те… те… – хрипела она.

Баграт склонился к ней

– Что ты хочешь сказать?

Но Милана не могла внятно ответить, продолжала лишь хрипеть.

– Она, наверное, просит телефон, – заметил один из докторов.

Баграт тут же поспешил обратно на кухню, схватил ее старенький мобильный, принес, вручил одному из врачей.

– Отдайте, когда ей станет лучше.

Доктор кивнул.

Очень скоро за врачами захлопнулась дверь.

Баграт вернулся с сыном в гостиную, уселся на диван, силясь унять нервную дрожь. Его в буквальном смысле колотило от всего произошедшего.

– Гребаные устрицы! – почти прокричал он. – Зла не хватает!

Завтра он за этот деликатес подвесит шеф–повара прямо на люстре в кухне ресторана.

– Ма? – вдруг простонал Пашка и начал кукситься.

– Нет мамы… – проговорил Баграт с горькой усмешкой. – Теперь только ты да я, да мы с тобой…

И тут сын, до этого времени спокойно сидевший у него на руках, вдруг разрыдался. Да так громко, словно до него несмотря на маленький возраст дошло, что с его матерью случилось нечто ужасное.

– Ну–ну, заканчивай концерт… – прогудел Баграт, одевая на малыша домашний комбинезон.

Он трясущимися руками усадил сына в качели, включил их в надежде, что парень успокоится. Потом снова потянулся за телефоном.

Звонил няне, которую не так давно нанял, чтобы сидела с Пашей. Хоть тогда у нее не вышло, теперь выбора попросту не было. Ситуация критическая.

– Алло, – ответила она сонным голосом.

До Баграта внезапно дошло, что уже одиннадцать ночи.

– Здравствуйте, не могли бы вы приехать ко мне прямо сейчас? – попросил он.

– Зачем? – удивилась женщина.

– Помочь мне посидеть с ребенком, ситуация патовая…

– Уж простите, но в прошлый раз вы послали меня на хрен, – ответила няня с достоинством и положила трубку.

Баграт с психом швырнул телефон на диван.

– Чтоб тебя…

Почесал лоб, вспоминая, как распрощался с няней. И правда послал. Громко так, с выражением. Подумаешь, обидчивая какая. Ну и хрен ей, а не жирный барыш, который он заплатил бы за помощь.

Только вот какое дело – не найдет он другой няни так поздно. Это что же ему, всю ночь воевать с Пашкой самому?

Баграта аж передернуло от такой перспективы.

Он был не против поднапрячься, совсем нет. Просто боялся, что что–то сделает не так, навредит маленькому существу, которому по статусу положена мамина титька и максимум ее внимания.

Что он знает о детях? Только то, что успел вчера выяснить опытным путем.

Пока Милана была рядом, Баграт не боялся рева сына. Ведь она всегда знала, что ребенку надо. А без нее как справиться?

Уже было успокоившийся Пашка как будто почувствовал его страх, тут же открыл варежку и принялся рыдать. Его плач ввел Баграта в ступор, заставил чувствовать себя жутко беспомощным. Но альтернатив нет. Он у Паши на данный момент единственный родитель в зоне доступа.

Баграт снова взял сына на руки и принялся проделывать с ним все то, что делал вчера – качать, играть, поить. Попытался накормить кашей. Пашка ненадолго успокаивался, а потом снова начинал рыдать и так без конца.

Примерно через час после того, как Милану увезли, Баграту позвонили с незнакомого номера.

– Да, – твердым басом ответил он.

Вконец измотанный, он был готов послать на три буквы любого.

– Баграт! – простонала в трубку Милана.

Любого, но не ее.

– Как ты? – он почти кричал. – Почему ты мне звонишь с другого номера? Тебе не отдали твой телефон?

– Сломался, не проходят звонки, медсестра дала мобильный, – сказала Милана и зарыдала в трубку.

– Ну–ну, успокойся, ты чего? Плохая больница? С тобой нехорошо обращаются? – спросил Баграт с нарастающим беспокойством.

Мысленно уже готовился звонить кому надо, чтобы врачам раздали дроздов.

Но Милана ответила сквозь всхлипы:

– Хорошая больница…

– Тогда чего рыдаешь? Тебе больно? Плохо? – еще сильнее забеспокоился он.

– Уже нормально, – ответила она сдавленно. – Мне промыли желудок, дали лекарства. Сказали, завтра будет гораздо лучше…

– Тогда почему ты ревешь? – рявкнул он, не выдержав напряжения. – Извини, нервы не к черту.

А Милана будто и не заметила его рыка, снова стала плакать в трубку:

– Как же Паша! Как же ты с ним… Как ты справишься один?

Баграт выдохнул, понимая, что если озвучит ей свою панику, лучше не сделает никому. Милане нужно спокойно лежать, поправляться, слушать врачей, а не переживать за сына.

– У нас с Пашкой все отлично, – проговорил он неожиданно уверенным голосом. – Не волнуйся, я для сына все сделаю. Справлюсь, глаз с него не спущу. А ты там выздоравливай…

Только после этих слов она хоть немного успокоилась, начала выдавать инструкции:

– Дай ему молока, ты говорил, у тебя есть смеси?

– Есть… – вздохнул он, вспомнив, как пытался накормить ими Пашку в прошлый раз и как долго сын плевался. – Не переживай, парень будет сыт.

Баграт пожелал Милане спокойной ночи, пообещал приехать завтра утром и повесил трубку. Потом посмотрел на сына, который до этого внимательнейшим образом изучал взглядом телефон. Динамик у него громкий, может быть, слышал голос матери. Потом малыш посмотрел на отца. Да так грустно, что за душу взяло.

– Мой ты человечек, – проговорил Баграт, прижимая его к себе. – Ну что, Пашка, будет у нас с тобой сегодня пацанский вечер. Шашлык любишь? Шучу…

Милана проснулась от бьющего в окно яркого солнца. Открыла глаза и обомлела, спросонья не сообразив, где находится. Белая просторная комната, до блеска вымытая, показалась ей совершенно чужой. Но очень скоро она узнала в этой комнате больничную палату, в которую ее вчера определили. Узнала и застонала от расстройства, вспомнив все то, что приключилось с ней ночью.

Вот не зря она не хотела есть угощения, принесенные Багратом. И не надо было! Как чувствовала, что ничем хорошим это не закончится. Схлопотать такой мощный приступ – это вам не на качелях прокатиться.