Тайна шести подков (СИ) - Торин Владимир - Страница 15

Незнакомец был очень близко — Джон мог бы коснуться полы его угольного пальто, и все же констебль не видел его лица — лишь полосатый красно-черный шарф и высокий джентльменский цилиндр.

Человек на стуле вдруг ответил кому-то:

— Да, я знаю… Знаю! Убить их сразу ш-ш-ше было бы слиш-ш-шком просто. Они все долш-ш-шны были предстать перед цирковым судом и ответить за то, ч-ч-что сделали… Казнь… их всех ш-ш-шдала казнь, но последний ублюдок был готов. Он сопротивлялся. И он выгрыз себе легкую смерть.

«Что?! — пронеслось в голове Джона. — Он убил кого-то?!»

— Прости меня… Я подвел тебя… Я не нароч-ч-чно, ч-ч-честно… Ты бы знала, как тяш-ш-шело мне было себя сдерш-ш-шивать, но я пытался. Сдерш-ш-шивать ненависть к каш-ш-шдому из них. Но это нич-ч-чего не меняет — остальные ответят за то, ч-ч-что сделали с тобой…

Незнакомец чуть повернулся и стащил со спинки стула боа. Джон задрожал, увидев его руку. Хотя «рукой» это назвать язык не поворачивался: у незнакомца была тонкая, покрытая редкими черными щетинками темно-серая конечность, оканчивающаяся двумя изогнутыми когтями.

Младший констебль понял, кто перед ним.

— Скоро… скоро я отомщ-щ-щу за тебя, мама…

«Поразительный Прыгун! Значит, мальчик-блоха не умер! И он… вырос…»

Человек-блоха качнулся и поднялся на ноги. Джон убрал руку от покрывала кровати.

Поразительный Прыгун двинулся к выходу из гримуборной.

Когда звук его шагов стих, младший констебль выбрался из-под кровати. Спрятав под мундир дневник Мариетты Лакур, Джон подкрался к двери. Выглянул. Коридор был пуст.

Сняв с пояса дубинку, констебль осторожно двинулся мимо гримерок. Он понимал, что дубинка не особо поможет ему, если человек-блоха нападет на него, но ничего существеннее при нем не было.

Джон добрался до прохода, ведущего на манеж и застыл.

Убийца и похититель был там — стоял в центре цирковой арены. Склонив голову, он разглядывал пятно крови.

Дубинка в руке младшего констебля задрожала.

Человек-блоха, высоченный, в пальто с четырьмя рукавами, выглядел не просто пугающе — он ужасал. Глядя на него, Джон почувствовал, как пот стекает из-под шлема на глаза, но поднять руку и вытереть лицо он не решался.

Человек-блоха шевельнулся. Чуть покачнувшись, он присел, а потом — Джон распахнул рот от неожиданности — прыгнул.

Констебль бросился по проходу, задрав голову и выискивая монстра в темноте наверху. Он успел заметить шевеление на мостках, рядом с которыми был натянут трос канатоходца. А затем Человек-блоха прыгнул снова и исчез в проломе купола.

Не раздумывая, Джон ринулся обратно в коридор, следуя к каморке с баллонами и трубами. Он должен выбраться отсюда! Должен проследить за Человеком-блохой!

Полли Уиннифред Трикк умела терпеть насмешки.

В редакции «Сплетни» почти все, начиная с господина главного редактора и заканчивая мальчишками-газетчиками, относились к ней с пренебрежением и снисхождением. Быть газетчиком — это, мол, не работа для хрупкой мисс. Это грязное, опасное дело, и нужно достаточно собак съесть, чтобы им заниматься. Ей не поручали важные дела, не подпускали к печатной машинке и не позволяли «сплетничать». Никто в газете попросту не воспринимал ее всерьез.

И хоть Полли это порядочно злило, она то и дело напоминала себе: «Тебя ни в чем не заподозрят, когда от тебя ничего не ждут». Тут стоит отметить, что мисс Трикк, личную помощницу ведущего репортера «Сплетни», было в чем подозревать. Назвать то, что она скрывала от коллег, банальным словом «тайна», было бы слишком просто и не смогло бы передать ту мрачную суть, которую она прятала.

Нет, это была никакая не тайна. Полли Трикк скрывала от них целую жизнь. Особа, которую она привела с собой в редакцию, не любила показываться, но именно Она требовала, чтобы обычная девушка, приехавшая погостить к тетушке в Габен, проникла в логово сплетен, дешевого пойла и зловонного табачного дыма. Из-за Нее Полли Трикк и терпела постоянные насмешки, из-за Нее ей приходилось вертеться в кругу закоренелых циников и ехидных злыдней.

Редакция газеты «Сплетня» являлась тем самым котлом, в который, словно по трубам, стекались новости о происшествиях со всего Тремпл-Толл. Они варились в этом котле, готовились с едкими приправами и жгучими специями, после чего часть из них выплескивавалась на страницы газеты в виде статей. Но больше их оседало на «внутреннем редакторском сите», после чего сливалось в архивные папки и навсегда отправлялось на полки. Неважные, безынтересные, несущественные недоновости. Так их называли проженные газетчики, но именно за ними Полли и пришла в «Сплетню»— чтобы знать о том, чего нельзя прочитать в утреннем выпуске за чашкой кофе. У нее (или, вернее, у Той особы) было свое видение того, что действительно важно. Кто знает: вдруг, кажущееся незначительным наблюдение за соседями от какой-то досужей старухи или подслушанный кэбменом разговор его пассажиров, которые Бенни Трилби и прочие пираньи пера пропустили мимо внимания, таят в себе нечто важное.

Задачей Полли было вынюхивать, выискивать существенное. После чего она должна была передавать сведения Ей. И уже Она пойдет по следу — и, возможно, благодаря этим сведениям, Ей удастся предотвратить преступление или спасти чью-то жизнь.

И Ее ничто не остановит, ведь Она, особа, которую скрывала Полли, — это тот монстр с плакатов о розыске. Она — безжалостная мстительница в маске Зубная Фея.

Дело о пропавших людях было первым, за которое Полли взялась в роли газетчицы. Она хотела провести это расследование сама, не прибегая к помощи Зубной Феи, но обстоятельства сложились таким образом, что больше откладывать было нельзя.

Газетчица мисс Трикк не владела рычагами, которые могли бы разговорить доктора Барроу, но у Зубной Феи такой рычаг был. К тому же, в отличие от Полли, ей не нужно записываться на прием или покупать больничный билет. Ей не нужно даже заходить в больницу через парадные двери…

Пройдя по карнизу третьего этажа Зубная Фея оказалась у окна кабинета доктора Барроу. Оно было открыто. За ним все тонуло в темноте.

«Что-то не так!» — пронеслось в голове.

Зубная Фея достала из кобуры на бедре пистолет-«москит» и забралась на подоконник. После чего бесшумно спустилась на пол.

— Доктор Барроу? — негромко позвала она, уже зная, что никто не отзовется.

Света, проникающего с улицы, хватило, чтобы разобрать разгром, учиненный в кабинете. Кресло, в котором во время неудавшегося интервью сидел доктор, лежало на полу, перевернутое, повсюду валялись бумаги. На столе все было вперемешку: медицинские инструменты, записи, портсигар… из лежащей на боку чернильницы натекла черная лужица.

Хозяин кабинета обнаружился с другой стороны стола. Он лежал на полу на спине. Выражение его лица исказилось от ужаса. Но не это было самым пугающим.

Его кожа облепила мышцы, щеки ввалились. Казалось, он попросту усох, словно в нем не осталось ни капли крови. На правом плече у доктора зияла рваная рана, похожая на след от укуса — на ней также не было крови. Чуть в стороне, рядом с откинутой рукой, лежал скальпель — словно за мгновение до смерти доктор Барроу тянулся за ним.

— Кто же на тебя напал? — прошептала Зубная Фея.

На груди у мертвеца что-то лежало, и, приблизившись, она различила…

— Еще одна подкова!

Тот, по чьему следу шла мстительница, больше не был простым похитителем. Убийца. И никак иначе.

Зубная Фея склонилась над доктором.

В тот момент, как она взяла в руки подкову, дверь кабинета открылась.

— Доктор Барроу, вы просили…

Взгляды Зубной Феи и старухи-медсестры встретились.

Медсестра потрясенно распахнула рот.

— Что?.. Я… доктор…

А потом она закричала.

Зубная Фея отшатнулась и, развернувшись, бросилась к окну. Одним движением вскочила на подоконник и выпрыгнула.

Вслед ей неслось:

— Убила! Зубная Фея убила доктора Барроу!