Власть книжного червя. Том 3 (ЛП) - Kazuki Miya - Страница 201

Фердинанд чуть ли не силой затащил меня в свою потайную комнату, которую он превратил в лабораторию, чтобы обсудить собранный нами нектар рэйре́на. Он, волнуясь, быстро изложил свои соображения, но они содержали так много специальной терминологии, что я не понимала, о чём он говорит.

— Мне очень жаль, но не могли бы вы повторить это без использования профессионального жаргона? Или, ещё лучше, дайте мне книгу, которая научит меня этому жаргону. Я прочитаю её прямо здесь и верну, обещаю.

К сожалению, вместо этого он решил объяснить мне попроще. Подводя итоги, нектар рэйре́на оказался богат моей магической силой, но не был полностью ею окрашен. Что это означало? Я не имела ни малейшего понятия.

— Этот нектар кристаллизуется, когда полностью наполнен магической силой. Тебе нужно будет кристаллизовать часть, чтобы использовать в своём лекарстве, вот так, — сказал Фердинанд, продемонстрировав с использованием своей магической силы.

Нектар превратился в зелёный магический камень. Фердинанд показал его мне и протянул бутылочку с нектаром.

Я вливала в него свою магическую силу, а Фердинанд продолжал свои объяснения.

— В нектаре содержится много твоей магической силы, потому что он собран из цветка, который ты лично вырастила. Этот материал обладает очень высокой чистотой атрибута воды.

— Но поскольку он окрашен моей магической силой, никто другой не может его использовать, верно?

— Обычно так и бывает, но похоже, что именно этот нектар рэйре́на можно окрасить чужой магической силой. Для этого требуется преодолеть сильное сопротивление, но оно того стоит, — с улыбкой сказал Фердинанд, катая зелёный кристалл на ладони. — Мне очень интересно, возможно ли это только с нектаром, собранным в Ночь Фрютрены, или возможно и с другими ингредиентами. Розмайн, как ты смотришь на то, чтобы вырастить для моих экспериментов несколько магических растений?

Как бы мне ни нравилась идея выращивать магические растения с явного разрешения Фердинанда и использовать результаты исследования для производства бумаги, одна вещь вызывала у меня беспокойство.

— Я не возражаю против выращивания магических растений, так как я могла бы использовать их для создания бумаги, но… разве Эренфест не испытывает нехватку магической силы? Можем ли мы позволить тратить мою магическую силу на выращивание растений? — спросила я, не упомянув, что в тайне выращиваю тромбэ.

Фердинанд широко открыл глаза, затем нахмурился и покачал головой.

— Нет… Совсем нет.

— Я так и думала.

Когда я уже подумала, что наш грандиозный план по выращиванию магических растений завял, оказалось, что Фердинанд так просто не сдался.

— В таком случае, Розмайн, почему бы нам не поэкспериментировать через десять лет, когда у герцогства появится больше резервной магической силы, а ты вырастешь, и твоя магическая сила возрастёт?

Я не знала, было ли это из-за нового ингредиента или он разработал новую магическую теорию, но чувствовала, что Фердинанд настроен серьёзно. У него уже имелись планы на исследования, которыми он рассчитывает заняться через десять лет.

— Я хочу, чтобы вы знали, что моя магическая сила сто́ит дорого, — сказала я с усмешкой, на что Фердинанд пренебрежительно фыркнул.

— Какие у тебя условия? Я подготовлю для тебя деньги.

— Главный священник, вы правда думаете, что мне от вас нужны деньги? — спросила я, расплываясь в улыбке.

Фердинанд прищурился и стал серьёзнее. Но тот факт, что он не сдался сразу, показывал, как ему требовалась моя магическая сила для экспериментов. И если она была для него настолько ценной, то я могла выторговать хорошие условия.

— Я не против помочь вам через десять лет. Но в обмен на мою магическую силу, пожалуйста, предоставьте мне библиотеку, — сказала я и ехидно добавила. — Приятного времяпровождения.

Фердинанд нахмурился ещё сильнее, но чёткого ответа так и не дал.

Экхарт находился в особняке Фердинанда, и сидя напротив хозяина дома, ел сладость, известную как «печенье».

— Это один из рецептов Розмайн? Вкус отличается от того печенья, что мы ели во время весеннего молебна, — заметил Экхарт.

— Похоже, что в дороге им просто не хватало подходящей кухонной у́твари. Не говоря уже о том, что в этом печенье в качестве одного из ингредиентов используются чайные листья, — ответил Фердинанд.

Печенье со вкусом чая, изобретённое Розмайн, пришлось ему по вкусу, поэтому всякий раз, когда её повара готовили в храме печенье, она просила их испечь с расчетом и на Фердинанда.

— Когда я упомянул, что собираюсь встретиться с Карстедом в своём особняке, она передала мне довольно много сладостей, — продолжил Фердинанд. — Все её сладости ​​имеют различные оттенки вкуса, что позволяет ей подстраиваться под вкусы тех, с кем она встречается. По её словам, этот фунтовый кекс испекли с выдержанными в вине фруктами, поскольку Карстеду такой вкус нравится больше всего. Я и сам такой предпочитаю. Мне нравится его умеренная сладость и отчётливый привкус вина.

Экхарт удивился, услышав о предпочтениях своего отца, о которых он сам не подозревал. Вплоть до недавнего времени, когда Розмайн крестили как его сестру, она была страдающей пожиранием простолюдинкой. А вскоре после этого оказалась удочерена ​​герцогом и герцогиней ради процветания Эренфеста в виде магической силы и достижений в полиграфии.

— Розмайн выросла в храме и поэтому встречалась с отцом нечасто, — сказал Экхарт, следуя легенде о том, что Розмайн является его родной сестрой. — И всё же она так хорошо знает его вкусы. Как такое возможно?

— На самом деле всё просто. Розмайн продает свои рецепты сладостей Эльвире, Эльвира подаёт сладости на чаепитиях, а там, в свою очередь, дворянки делятся информацией. По словам Розмайн, вполне естественно изучать предпочтения своих клиентов, чтобы предложить им то, что они захотят купить. Она действует как торговец, но изучение пристрастий людей, с которыми приходится иметь дело — это навык, которому полезно научиться и дворянам. За рецепты, что она продаёт мне, Розмайн пытается выторговать максимальную цену, причём использует для этого самые разнообразные средства манипуляции, — небрежно сказал Фердинанд.

Поскольку он выразился довольно сухо, мало кто понял бы, что имелось в виду на самом деле, но по сути он говорил, что Розмайн обладает талантом использовать слабости людей во время переговоров. Экхарт был знаком с Фердинандом с давних пор и хорошо знал, насколько тот требователен, поэтому воспринял само упоминание этого факта как чрезвычайно высокую похвалу.

— Господин Фердинанд, уникальные у неё рецепты или нет, но я совершенно не ожидал, что во время весеннего молебна вы доверите все наши блюда личному повару Розмайн.

Вот только намёк Экхарта полностью ускользнул от Фердинанда.

— Дело не в том, что я доверил ей всё. Чтобы уменьшить нагрузку на её повара, я предложил в помощь своих, но Розмайн отказалась, сказав, что это явная уловка с целью бесплатно получить её рецепты. Не имея другого выбора, я согласился просто предоставить ингредиенты, — недовольно ответил Фердинанд и откусил кусочек печенья.

— На самом деле меня удивляет факт, что вы совершенно не опасались яда.

За исключением каких-либо особых обстоятельств, дворяне не позволяли своим поварам работать вместе, опасаясь, что еду могут отравить. Фердинанда можно назвать весьма осторожным человеком, и он больше чем кто-либо другой проявлял осмотрительность в этом отношении. Трудно поверить, но он настолько доверял Розмайн, что изменил своим привычкам. Разумеется, она начинала есть первой, чтобы продемонстрировать отсутствие яда, но Экхарту никогда бы не пришло в голову, что Фердинанд может начать есть следом, без дополнительной проверки на яд кем-то из его слуг.

То же самое можно было сказать и о сладостях, которое они ели прямо сейчас. Она чуть ли не заставила Фердинанда взять их, зная, что он вскоре подаст их гостю и, следовательно, должен сначала съесть их сам, чтобы продемонстрировать безопасность угощения. Это было немыслимо, ведь Фердинанд никогда бы не сделал так в прошлом.