В поисках правосудия: Арест активов - Браудер Билл - Страница 6

В начале декабря 2007 года мы подали три заявления в различные инстанции, в которых назвали всех коррупционеров, включая Кузнецова и Карпова, поименно. Но вместо того, чтобы провести расследование, дело передали Карпову, чтобы он проводил его сам против себя. Первое, что он сделал, — это открыл уголовное дело против меня, и чуть позже я был объявлен в федеральный розыск.

Чем больше работали наши юристы, вскрывая всё новые подробности произошедшего с нашими компаниями, тем стремительнее усугублялась ситуация. В июне 2008 года наш юрист Сергей Магнитский обнаружил, что мошенники использовали украденные компании и фиктивные иски против них для незаконного возврата ранее уплаченных ими налогов в размере 5,4 миллиарда рублей (230 миллионов долларов). Именно столько налогов наши компании заплатили в бюджет в 2006 году, когда мы распродали их финансовые активы. Возврат налогов занял всего один день — 24 декабря. Еще два дня ушло на перевод этой огромной суммы из казначейства. Это произошло 26 декабря, за пять дней до Нового года. Вся сумма перевода в итоге оказалась в неизвестном и довольно мутном банке — «Универсальном банке сбережений». Пожалуй, это была самая крупная кража налогов в новейшей истории России.

Владельцем «Универсального банка сбережений» был сомнительный тип — Дмитрий Клюев, а его предприятие с большой натяжкой можно было назвать банком. В российском банковском рейтинге он занимал 920-ю строчку: банк имел один филиал и капитал в 1,5 миллиона долларов. Всё указывало на пустышку, созданную с целью отмывания денег, а не на легальное финансовое учреж­дение.

Наши юристы подали новое заявление об обнаруженном преступлении в надежде на более адекватную реакцию. Российскому правительству может быть безразлично, что обворовали иностранного инвестора, но уж воровство налогов из бюджета должно же было быть воспринято как оскорбление! Тем не менее в ответ последовали новые репрессии.

Мошенники отправили в Лондон двоих своих подельников. Те отправились в офис международного курьера — компании DHL. Офис находился в районе Ламбет на южном берегу Темзы, напротив Вестминстерского дворца. Оттуда они и отправили документы, которые использовали для воровства налогов, в офис наших московских юристов, указав в качестве отправителя нашу компанию и адрес нашего офиса: «Hermitage Capital Management, 2 Golden Square, London, England».

Они пытались создать видимость, что мы сами отправили поддельные документы для хищения наших же налогов нашим российским юристам.

Как только DHL доставила посылку, сотрудники полиции ворвались в офис наших юристов и «конфисковали» ее. Юристов немедленно вызвали на допросы, и наконец всё стало ясно как божий день. Они решили выставить нас самих мошенниками, укравшими 230 миллионов долларов налогов, а наших юристов — пособниками. Их надо было срочно спасать. Двое смогли быстро покинуть Россию, уехав в Лондон, но третий, Сергей Магнитский, решил остаться. Мы умоляли его уехать, но он верил, что Россия изменилась в лучшую сторону и что верховенство закона обязательно его защитит.

Мы подумали, что в России ему пригодится помощь Запада. Здесь много адвокатов-защитников, но нам нужен был адвокат, который работает на опережение. Пока я искал такого специалиста, четыре юриста не сговариваясь порекомендовали Джона Москоу. Его фамилия вызвала у меня улыбку.

Джон Москоу (© /BLOOMBERG/GETTY IMAGES)

Джон Москоу проработал 33 года в офисе окружного прокурора Нью-Йорка и был там одним из самых воинственных прокуроров. Он бился с коррупцией и международными финансовыми преступлениями и выступал главным обвинителем в известном деле против Международного банка кредита и коммерции (англ. Bank of Credit and Commerce International), который оказался в центре очень шумного скандала с отмыванием денег. Он также вел дело против руководителей высшего звена американского конгломерата компании «Тайко» (англ. Tyco), а именно — генерального исполнительного директора и финансового управляющего, которые были признаны виновными в хищении сотен миллионов из компании. В середине 2000-х Джон Москоу занялся частной практикой и в итоге стал партнером в престижной международной юридической фирме в Нью-Йорке — «Бейкер-Хостетлер».

В сентябре 2008 года я связался с «Бейкер-Хостетлер». От секретаря Джона я узнал, что по счастливому совпадению он в тот момент был в Англии, на Международном симпозиуме по предупреждению финансовых преступлений в Кембридже. Она предложила организовать встречу в нашем лондонском офисе.

Человек, появившийся в нашем офисе через несколько дней, никак не походил на знаменитого и беспощадного борца с преступностью. Ростом он был ниже среднего, с сединой, с небольшой амблиопией («ленивым глазом») и выглядел, скажем так, немного неуклюжим.

Я попытался начать со светской беседы, но она явно не клеилась — то ли он не видел в этом смысла, то ли не знал, как ее поддержать. Но когда я положил перед ним нашу презентацию с перечислением совершенных против нас преступлений в хронологическом порядке, он очень оживился и начал задавать вопросы.

— Это подполковник Кузнецов, — сказал он, указывая пальцем на фотографию человека, который руководил обысками в наших офисах. — Надо обязательно документально подтвердить, что происходило во время обысков, что он изъял и где эти документы потом всплыли.

— Хорошо, — сказал я, — они оставили опись изъятого.

— А это официальный документ? — Он улыбнулся.

— Конечно, — ответил я. — Россия — страна победившей бюрократии. Они всё скрупулезно документируют.

— Прекрасно! — Он пролистал несколько страниц презентации. — Так, а вот эти печати и сертификаты, они...

— Да, их использовали для перерегистрации наших компаний.

— Если это дело когда-нибудь дойдет до суда в США, вам понадобится эксперт, который сможет объяснить, как работают печати в России и почему они так важны. Есть кто-нибудь на примете?

Мне очень нравилось, как рассуждал этот человек. Идея судебного разбирательства в Америке была хороша — и почему она не приходила мне в голову раньше?!

— Я уверен, что Сергей Магнитский сможет дать показания, — ответил я. — Он очень грамотный юрист.

— Отлично. Ключ к успеху в суде — качество показаний и репутация свидетелей.

— Вас не пугает тот факт, что мы будем бороться с очень опасными людьми? — спросил я.

— Билл, я потратил большую часть своей жизни, отправляя опасных типов за решетку. Это моя работа.

Теперь я понял, как он заработал такую репутацию, и очень захотел видеть его в нашей команде.

Второго октября 2008 года МВД России открыло уголовные дела на двух наших юристов, тех, которые смогли выбраться в Лондон, обвиняя их в использовании «фальшивых» доверенностей для подачи жалоб и заявлений от имени наших украденных компаний. Обвинение утверждало, что наши юристы не могут на законных основаниях представлять наши компании, так как сами компании уже нам не принадлежат. Это как если бы гаишники сказали, что единственный, кто может подавать заявление об угоне автомобиля, — сам угонщик.

Такой цинизм настолько задел Сергея Магнитского, что через пять дней он уже давал показания в Следственном комитете РФ, несмотря на очевидную опасность. Пытаясь защитить своих коллег, он рассказал, что та же группа мошенников, которая стоит за кражей наших компаний, также похитила из бюджета 230 миллионов долларов[1].

Уже после этих показаний Сергей обнаружил новые, еще более убийственные факты о наших врагах. Он нашел документы, подтверждающие, что за год до хищения 230 миллионов долларов из бюджета те же люди увели из казны еще 107 миллионов долларов. Это тоже были налоги, уплаченные рядом других компаний.